Ху Фэйцинь проигнорировал это и продолжал сжимать пальцы на небесных кандалах. Он не забыл, что силён физически. Он этого не осознавал. Иногда его нужно было хорошенько ткнуть носом в очевидное, чтобы он это заметил или понял.
Он услышал или даже ощутил пальцами лёгкий звук, похожий на тот, когда раскалывается скорлупа яйца, если прокатить его по столу ладонью. Лисы иногда этим забавлялись: нужно было проявить проворство и успеть высосать содержимое через образовавшуюся трещину, прежде чем яйцо вытечет на стол. Недопёсок всегда выигрывал, даже у Лиса-с-горы.
– Вот видишь? – сказал Бай Э. – Стоит только захотеть.
Ху Фэйцинь сжал пальцы сильнее, и вдруг раздался оглушительно громкий звук, заглушивший даже военные барабаны. Небесные кандалы треснули и осыпались кусками.
– С цепями я тебе помочь не смогу, – сказал Бай Э.
Ху Фэйцинь ощупал запястья, освобождённые от кандалов. Пальцы ощутили вмятины, вероятно – ссадины, было больно.
Он сглотнул и велел Тьме:
– Теперь возвращайся обратно. Ты дал слово.
Сердце его колотилось. Он ждал чего угодно. Но чёрная колышущаяся пелена, так похожая на тёмное пламя, спряталась под кожу и заструилась по венам и духовным каналам обратно в Небесный обод. Ху Фэйцинь тут же сомкнул его края.
– Однажды, – сказал Бай Э, – когда ты научишься мне доверять, ты перестанешь смыкать обод. Быть может, это произойдёт раньше, чем ты думаешь.
[186] Тот, кто говорит из темноты
– Эй, да ты сломал небесные кандалы, Ванцзы! – сказал Лао Лун, и в его голосе слышалось уважение. – Как ты это сделал?
Ху Фэйцинь не ответил. Он продолжал ощупывать свои руки, насколько позволяли цепи, и размышлял, как сломать звенья. Если бы он только их видел…
– Почему бы тебе не воспользоваться лисьим огнём? – предложил Бай Э.
Ху Фэйцинь вспыхнул, со злостью клацнул зубами. И как он сам до этого не додумался? Лисьи силы не были запечатаны небесными кандалами. А он несколько небесных месяцев просидел в темноте!
«Какой же я болван!» – сердито подумал Ху Фэйцинь.
Тьма сочла нужным промолчать, хотя и молчание могло быть красноречивым: Бай Э тоже так думал.
«Повезло ему, что я демон чести, – подумал Бай Э, осторожно располагаясь в Небесном ободе так, чтобы не касаться его. – Я ведь запросто мог его обмануть. И что бы он мне сделал? С запечатанными-то силами?»
Ху Фэйцинь прищёлкнул пальцами, бледно-синие огоньки заплясали около него, слабо освещая темницу. Яркого огня он создать не смог: вероятно, небесное железо ограничивало и его лисьи силы. Но он хотя бы видел теперь цепи, опутывающие его. О том, что творится со спиной, он предпочитал не думать.
В книгах он читал, как разрывали цепи прославленные воины древности. Даже в мире людей об этом ходили легенды. Силач Ли Цзэ, которого захватили в плен враги и опутали цепями в кулак толщиной, разорвал цепи и перебил целое войско всего лишь двумя звеньями – по одному в руке. Потом он основал династию Ли и стал императором, а в конце жизненного пути вознёсся и теперь пребывает на Небесах в качестве одного из богов войны.
– Ну, я, конечно, не силач Ли Цзэ… – пробормотал Ху Фэйцинь.
Разорвать цепи он сумел, но со спины его окатило такой болью, что он на мгновение лишился дара речи.
Он поднялся, пошатываясь, подбрёл к решётке. Тоже небесное железо…
– Значит, ты Лисий бог? – спросил из темноты Лао Лун.
Ху Фэйцинь вздрогнул всем телом:
– Как ты узнал?
– Не считая того, что вокруг тебя пляшет лисий огонь? – уточнил Лао Лун со смехом.
Ху Фэйцинь покраснел и почувствовал себя глупо. Глупо было и отнекиваться, поэтому он ответил утвердительно:
– Да.
– Хм, – неопределённо отозвался Лао Лун.
Ху Фэйцинь взялся за решётку и попытался её выломать. Каждый прут был в два пальца толщиной, петли, на которых висела решётка двери, были массивные.
– Так не получится, – сказал Лао Лун, который, вероятно, наблюдал из темноты. – Примени духовные силы. Небесное железо слабо, когда дело касается Ци. Потому на тебя надели прежде запечатывающие духовные силы кандалы.
Ху Фэйцинь понятливо покивал.
Он подумал, что за грохотом военных барабанов никто не расслышит, как он выломает решётку, а глубина, на которой расположена темница, скроет духовный всплеск. Да им и не до него сейчас, они слишком заняты военными сборами.
– Кстати, – добавил Лао Лун, – можешь поджечь её лисьим огнём. Интересно будет взглянуть, что получится.
– Железо не горит, – возразил Ху Фэйцинь.
– А где же лисье любопытство? – разочарованно вопросил Лао Лун. – Я ведь подкинул тебе такую хорошую идею!
Ху Фэйцинь недовольно фыркнул, но невольно покосился на левитирующий над его головой синеватый огонёк. Поджечь лисьим огнём железо? Что за чушь! Да кто станет… Рука его сама собой вытянулась, палец указал на решётку, лисий огонь перекинулся на неё.
Ху Фэйцинь отшатнулся от решетки в лёгком потрясении.
Железо действительно не горело. Оно плавилось и капало на каменный пол темницы, прожигая в нём дыры.
– И даже усилий прилагать не пришлось, – резюмировал Лао Лун.
Ху Фэйцинь протиснулся между оплавившимися прутьями решётки – любая лиса протиснется куда угодно, если пожелает, такова лисья природа, – и поглядел по сторонам.
– Не мог бы ты сделать мне одолжение, Ванцзы? Освободи меня. Что-то мне подсказывает, что моя помощь тебе понадобится.
– Правда? – рассеянно отозвался Ху Фэйцинь. Он соображал, как ему выбраться из темницы и покинуть Небеса незамеченным.
– Именно об этом я и говорю, – сказал Лао Лун, точно мог читать его мысли. – Если освободишь меня, помашешь Небесному дворцу хвостом уже через пять небесных минут.
Ху Фэйцинь всмотрелся в темноту, откуда доносился голос. Он ничего не знает о том, кто говорит из темноты. Он может оказаться кем угодно, даже подсадной уткой. Не лучше ли оставить его там? Ху Фэйцинь нахмурился собственным мыслям. Как-то не по-лисьи это было – бросать другого в беде. Они ведь несколько небесных месяцев провели вместе в этой темнице, разговаривали.
«Ну, если он попытается меня схватить или ещё что, – подумал Ху Фэйцинь, – отпор я дать смогу, силы ко мне вернулись полностью».
Он подумал, что прежде нужно взглянуть на того, кто говорил с ним из темноты, и заставил лисий огонь подплыть к противоположной стороне темницы. Там тоже была решётка из небесного железа.
Ху Фэйцинь подошёл и подбавил яркости в лисий огонь, чтобы разглядеть того, кто был за решёткой, и сам не понял, как отпрянул, точно его отбросило волной панического страха.
За решёткой на каменном полу, присыпанном соломой, лежала отрубленная драконья голова.
[187] Порубленный на куски, но здравствующий дракон
Ху Фэйцинь уставился на отрубленную голову, чувствуя, как шерсть на невидимых хвостах встаёт дыбом. Отрубленная голова! Он всё это время разговаривал с отрубленной головой?! Это казалось таким бредом, что Ху Фэйцинь болезненно поморщился и тронул переносицу пальцами.
«Я попросту свихнулся и разговаривал сам с собой на два голоса», – невольно подумал он.
Быть может, и эта драконья голова тоже его галлюцинации. На Небесах никто никогда не видел драконов, они лишь упоминались в хрониках былых времён. Ху Фэйцинь полагал, что это всего лишь богатая фантазия летописцев. Наставник Угвэй вскользь упоминал о небесных зверях, но расспросить об этом подробнее тогда не удалось. Как давно это было…
Ху Фэйцинь сглотнул образовавшийся в горле комок, пригляделся. Отрубленная голова подавала признаки жизни! Он заметил, что из ноздрей иногда струится дымок.
«Но ей же нечем дышать?» – растерянно подумал Ху Фэйцинь.
Голова была отрублена по самую челюсть. Следов крови на полу за решёткой видно не было.
– Что, – раздался голос Лао Луна, – впечатлил я тебя, а?
Ху Фэйцинь опять вздрогнул. Челюсти отрубленной головы не двигались, но голос явно исходил от головы дракона. Вероятно, Лао Лун говорил с ним телепатически, а Ху Фэйцинь не разобрал и отвечал как есть – используя голосовые связки.
– Даже не знаю, что меня больше впечатлило, – сделав глубокий вдох, признался Ху Фэйцинь, – то, что со мной разговаривает отрубленная голова, или то, что ты дракон.
– А что в этом такого?
– Но ведь… драконов нет, – неуверенно пояснил Ху Фэйцинь.
– Скажи спасибо своему папеньке, – фыркнул Лао Лун.
Ху Фэйцинь помрачнел.
– Ладно, ладно, не обижайся, – поспешно сказал Лао Лун. – Лучше вытащи меня отсюда, а я вытащу тебя.
– Но как же… – пролепетал Ху Фэйцинь, а в мыслях очень ясно прозвучал вопрос: «И что я буду делать с этой отрубленной головой?»
– Освети весь ряд, – сказал Лао Лун, – и всё поймёшь.
Ху Фэйцинь отправил лисий огонь по воздуху в сторону, темница осветилась полностью. Он увидел, что за решётками нескольких разделённых каменными перегородками клетей лежат другие части драконьего тела: лапы, туловище, шея, хвост…
– О… – проговорил Ху Фэйцинь, когда заметил, что хвост слегка шевелится.
– Видишь ли, драконы обладают чудовищной скоростью регенерации, – пояснил Лао Лун, – но каменные переборки мешают мне срастись. Вытащи все части моего тела из клетей и сложи в нужном порядке. Когда я стану собой, я в один миг вынесу тебя из темницы.
Ху Фэйцинь принялся за дело. С головой пришлось повозиться, она была тяжёлой и громоздкой. Поднять он её не мог, пришлось, извинившись, катить её по полу.
– Ничего страшного, – успокоил его Лао Лун, – мне не больно. Иногда даже полезно покатать голову по полу туда-сюда, чтобы мозги на место встали.
– Это тебя не лисьи демоны, случаем, научили? – поинтересовался Ху Фэйцинь, вспомнив, как Ху Вэй спустил его с лестницы, тоже якобы «чтобы мозги на место встали».
– С опытом пришло, – возразил Лао Лун, и Ху Фэйцинь подумал, что дракону, видимо, голову отрубали не раз и не два!
– А всё же странно, – сказал Ху Фэйцинь, вытаскивая из клети туловище, – тебя на куски порубили, а ты живой. Я даже слышу, как твоё сердце бьётся в грудной клетке.