– Но ведь и мне ты нужна, – ещё жалобнее сказал Ху Фэйцинь. Губы у него начали подрагивать, как у обиженного ребёнка.
– Меньше, чем тебе кажется, – с улыбкой возразила Шэнь-цзы, привлекая брата к себе и гладя его по голове. – Тебе пора повзрослеть, А-Цинь. Я знаю, ты бы пошёл на что угодно ради меня. И я тоже. Но ведь твой мир больше не кончается мной, А-Цинь. Ты уже должен был это понять.
– Ничего я не хочу понимать, – буркнул Ху Фэйцинь, шмыгая носом.
Шэнь-цзы, хоть ей было и нелегко это сделать, взяла младшего брата за плечи и отстранила:
– Тебе пора возвращаться. Посмертие не для живых.
– Если я уйду, то, вероятно, никогда больше тебя не увижу! – воскликнул Ху Фэйцинь.
Вторая принцесса ощутила болезненный укол в груди. Она выдохнула, положила ладонь на голову Ху Фэйциня и прижалась лбом к его лбу, как, бывало, делала в Небесном дворце.
– А-Цинь, – сказала она, – однажды мы встретимся снова, когда придёт твоё время, но я буду молиться, чтобы оно никогда не наступило. Шу Э, проводи его, – добавила она, заметив, что Шу Э появилась на пороге.
– Но, цзецзе… – с отчаянием протянул Ху Фэйцинь.
– Прощай, А-Цинь, – сказала Шэнь-цзы и отвернулась. Глаза у неё наполнились слезами.
Шу Э крепко взяла Ху Фэйциня за локоть:
– Шэнь-мэй права, живым здесь не место. Ты и так задержался здесь дольше дозволенного. Идём.
– Цзецзе… цзецзе… – звал Ху Фэйцинь, пока Шу Э его уводила, но Вторая принцесса так и не повернула головы, чтобы посмотреть на него в последний раз.
– Здесь она в безопасности, разве это не утешает? – сказала Шу Э.
Ху Фэйцинь угрюмо на неё взглянул.
Шу Э закатила глаза и объяснила:
– Здесь до неё никому не добраться, даже Небесному императору. У него нет власти над Посмертием. Разве это знание не послужит тебе утешением?
– Послужит ли мне утешением знание, что моя цзецзе лишила себя жизни из-за меня? – воскликнул Ху Фэйцинь, вырывая локоть из крепких пальцев Шу Э.
– Мы пытались, честно.
– Пытались – что? – не понял Ху Фэйцинь.
– Остановить её. Но она всё равно это сделала.
Ху Фэйцинь заскрипел зубами.
Шу Э глянула на него с сожалением:
– Знаю, о чём ты думаешь. Вероятно, ты смог бы забрать её отсюда, вероятно, ты смог бы создать духовную сферу, вероятно, она смогла бы обрести физическое тело, если бы находилась в ней достаточно долго. Но она этого не хочет. Ты должен уважать её выбор…
– Вы заморочили ей голову! – прорычал Ху Фэйцинь. – Она не осталась бы здесь! Цзецзе не осталась бы здесь!
– Ты на самом деле такой глупый или только прикидываешься? – с раздражением спросила Шу Э. – Заморочить голову тому, кто обладает Небесным зрением? Серьёзно?
– Я не могу это принять! – рявкнул Ху Фэйцинь. – Мне нужна веская причина, чтобы понять, почему! Плевать я хотел на законы трёх миров! Моя цзецзе не заслуживает такой участи!
Всплеск ярости отнял немало сил. Ху Фэйцинь остановился, тяжело дыша. Шу Э терпеливо ждала.
– Это несправедливо, – сказал наконец Ху Фэйцинь.
– Жизнь вообще несправедлива, – заметила Шу Э, практически повторяя слова Ху Вэя.
Юн Гуань поджидал их у стола. Увидев, что Ху Фэйцинь возвращается один, Вечный судия вздохнул с облегчением. Не то чтобы он не доверял Шэнь-цзы, но… Любовь к брату могла пересилить то невнятное чувство, что она только что начала испытывать к Юн Гуаню. И Юн Гуань знал, что ему пришлось бы смириться с этим выбором, если бы он был сделан. Но Ху Фэйцинь возвращался один.
– Итак, мои слова оказались пророческими? – сказал он.
Голос его подрагивал плохо скрываемой радостью. А уж что творилось с Великим Ничто!..
Ху Фэйцинь прожёг его взглядом. Юн Гуань прищёлкнул пальцами, пространство исказилось в портал.
– Лисий бог Ху Фэйцинь, – сказал Юн Гуань без тени улыбки, – возвращайся туда, откуда пришёл. Богам здесь не место.
– Я ещё вер… – начал Ху Фэйцинь.
– Я позабочусь, чтобы ты сюда никогда не вернулся, – прервал его Юн Гуань.
«Вообще-то я уже закрыла Великое Ничто для зеркала Цюаньцю», – подумала Шу Э, но вмешиваться не стала.
– Мне придётся умереть, чтобы это сделать? – сквозь зубы спросил Ху Фэйцинь.
– Уверен, тебя остановят, – возразил Юн Гуань. – Твоего имени в списках смерти нет. И… вероятнее всего, оно в них вообще не появится. Но я скажу тебе кое-что… – Он приблизился к Ху Фэйциню, тот невольно отшатнулся, увидев в его глазах воистину демонический отсвет огня. – Только посмей пасть от руки этого небесного ублюдка, твоего отца!
– Владыка, – возмутилась Шу Э.
Юн Гуань отступил, откашлялся и сделал приглашающий жест в сторону портала:
– Всего хорошего, Лисий бог Ху Фэйцинь.
Шу Э подтолкнула Ху Фэйциня в спину. Портал сверкнул и закрылся. Юн Гуань опёрся рукой о столешницу и выдохнул.
Шу Э сузила глаза:
– Владыка?
– Это было пострашнее наказания десяти владык ада, – пробормотал Юн Гуань.
Шу Э выгнула бровь и следила взглядом, как Вечный судия, сгорбившись, бредёт к дворцу.
«Расклеился что-то Владыка», – подумала Шу Э, следуя за ним на некотором отдалении.
Юн Гуань вошёл в павильон, опустился рядом с Шэнь-цзы, которая сидела, уткнувшись лицом в ладони, и обнял её, что-то едва слышно говоря.
Шу Э не стала им мешать. Пусть утешают друг друга. Она вернулась к столу, поработала немного, калибруя души умерших, потом ушла в свои покои. Они были в самом дальнем углу дворца, в сосредоточии теней. Она открыла шкаф, окинула взглядом висевшие в нём личины, выбрала одну и, превратившись в столичную красотку-обольстительницу, тенью ускользнула в мир смертных.
[256] Ху Вэй утешает Ху Фэйциня
Ху Вэй издал яростный вопль. Зеркало Цюаньцю превратилось в обычное и упало на пол. Портал, в котором исчез Ху Фэйцинь, закрылся. Теперь Ху Вэй при всём желании не мог пойти следом за ним!
Он заскрёб когтями по тусклой бронзовой поверхности зеркала, рыча что-то нечленораздельное. Недопёсок накрыл уши лапами: скрежет стоял жутчайший!
Ху Вэй вскочил и забегал по комнате кругами, продолжая рычать.
Недопёсок между тем прокрался к зеркалу, лапой подтянул его поближе и принялся натирать его пучком выдранного из собственных хвостов подшёрстка. Морда у него при этом была исполнена важности, полировал он зеркальце со знанием дела, как заправский полировщик зеркал.
Ху Вэй, заметив это, рявкнул:
– Ты что делаешь?!
Сяоху нисколько не смутился и, продолжая шоркать шерстью по зеркалу, сказал:
– Оно же тусклое, вот ничего и не показывает.
– Это Зеркало миров, а не какая-то безделушка! – рассердился Ху Вэй и шагнул к Недопёску, чтобы отобрать у него зеркало и отвесить ему подзатыльник.
– Зеркало – оно и есть зеркало, – возразил Недопёсок, настолько увлечённый полированием зеркала, что даже не заметил вспыхнувшего огонька в глазах Ху Вэя.
Зеркало Цюаньцю вдруг завибрировало, подскочило и взвилось в воздух. Недопёсок от неожиданности тоже подскочил, но тут же осклабился, завопил во всю глотку:
– Я был прав! Сработало! – и принялся жонглировать пучками вырванной шерсти. Получалось это у него неожиданно ловко.
Зеркало Цюаньцю повернулось вокруг своей оси и выплюнуло Ху Фэйциня. Тот свалился ничком на пол, а зеркало превратилось в искорку света и исчезло, затерявшись где-то в его одежде.
– Фэйцинь! – обрадовался Ху Вэй и бросился поднимать Лисьего бога.
Лицо у Ху Фэйциня было бледное, глаза припухли от недавних слёз. Ху Вэй решил, что Ху Фэйцинь потерпел неудачу. Вероятнее всего, ему не удалось попасть к Реке Душ, и зеркало Цюаньцю вышвырнуло его обратно в мир демонов. Между исчезновением Ху Фэйциня и его возвращением прошла всего одна лисья минута, поэтому Ху Вэй не сомневался, что его догадки верны.
Он похлопал Ху Фэйциня по плечу:
– Этого следовало ожидать. Как будто кто-то может по своей воле попасть в Посмертие!
Ху Фэйцинь посмотрел на него сквозным взглядом:
– Но я там был.
Ху Вэй щёлкнул зубами от неожиданности:
– Где?
– У Реки Душ. Я был прав. Зеркало Цюаньцю способно открывать порталы куда угодно, даже в Посмертие, – начисто лишённым эмоций голосом сказал Ху Фэйцинь.
Ху Вэй поёжился. Значит, верна была его другая догадка: сестру Ху Фэйцинь не нашёл, поскольку та лишила себя жизни, а значит, и возможности уйти к Реке Душ. Какие слова утешения он мог сказать в этом случае? Любые, даже искренние прозвучали бы насквозь фальшиво в такой ситуации.
Ху Вэй кашлянул и спросил осторожно:
– И ты встретился с Вечным судиёй?
– Да, и ещё с одной… – с усилием сказал Ху Фэйцинь. – Та, другая, отвела меня к нему, и мы долго разговаривали…
– А? – удивился Ху Вэй. – Да ведь и одной лисьей минуты не прошло?
Ху Фэйцинь поглядел на него с тем же удивлением:
– А?
Ху Вэй пояснил, что с момента исчезновения Ху Фэйциня и до его возвращения прошла всего одна лисья минута с хвостиком.
Ху Фэйцинь беспокойно сказал:
– Но я ведь точно знаю, что палочка благовоний почти догорела, пока мы с цзецзе разговаривали…
– Что? – подскочил на месте Ху Вэй. – Так ты нашёл свою сестру?!
– О… – не отреагировав на вопрос, протянул Ху Фэйцинь, – вон оно что…
Он смутно помнил, что в Великом Ничто ему сказали о разнице времени, вернее, о безвременье Великого Ничто: он вернулся практически в тот же момент, из которого ушёл… вернее, его вернули именно в тот же момент. Запомнился несильный удар по спине, когда Шу Э подтолкнула его в портал…
Ху Фэйцинь вскинулся, заставил зеркало Цюаньцю появиться и попробовал снова открыть портал в Великое Ничто… и не смог. Он прикусил нижнюю губу, болезненно наморщился.
– Фэйцинь? – беспокойно позвал Ху Вэй.
Ху Фэйцинь махнул рукавом, скрывая Зеркало миров, и сел прямо на пол с тяжёлым вздохом.
– Они закрыли его для меня, – с горечью сказал Ху Фэйцинь. – Я больше не смогу туда попасть.