Странно, она думала, что уход Лао Луна обрадует её гораздо больше…
[267] Дракон-первооткрыватель окольных путей
Некоторое время Ху Сюань работала, сортируя травы и приглядывая за котелком над лисьим огнём, потом подняла голову и взглянула на вмятину в стене.
«Нехорошо вышло», – подумала она, поморщившись.
А с другой стороны, это всего лишь защитная реакция: её застали врасплох, вот она и приняла контрмеры. Она подвернула губы, придавливая их челюстями.
Несказанно безобразная выходка! И не стоит забывать, что за это Лао Лун и не подумал извиняться. Значит, себя винить за контрмеры нечего: кто бы поступил иначе, если бы на него так накинулись?
Ху Сюань рассерженно фыркнула и больше не глядела на вмятину в стене, но подумала, что нужно позвать лис-штукатуров, чтобы её заделать. Придётся утруждаться и выписывать для них исключительное разрешение войти в покои лисьего знахаря, без этого они в сторону её павильона и глядеть не осмелятся. Столько мороки – и всё из-за одного бесцеремонного взбалмошного дракона!
– Ну, хотя бы он оставил меня в покое… – пробормотала Ху Сюань.
В этот самый момент дверь открылась, в неё протиснулся Лао Лун. В руках у него был поднос с чаем и закуской. Он невозмутимо прошествовал к столу, опять сдвинул травы в сторону и переставил чай и закуску с подноса на стол перед Ху Сюань.
– Это ещё что? – холодно спросила Ху Сюань.
Лао Лун сел за стол сбоку, чтобы сподручнее было подливать лисьему знахарю чай. Казалось, он был исполнен желания угодить Ху Сюань. Замаливает грешки?
Нет, конечно же, Лао Лун нисколько не раскаивался, что поцеловал Ху Сюань, и не расстроился, что получил решительный отпор. Но он сожалел, что применил неправильную тактику: с Ху Сюань, видимо, не стоило идти напролом, лучше использовать окольные пути и взять тёпленькой, когда она меньше всего будет этого ждать. Драконья прямолинейность подвела его в этот раз, но такова уж его природа. Значит, стоит стать чуточку лисом, чтобы добиться своего.
– Ты безвылазно сидишь за работой. Когда ты в последний раз ела? – спросил Лао Лун, подпихивая ей тарелку с закуской. – Теперь я буду за тобой приглядывать, чтобы ты не пропускала трапезы.
– Кто так решил?!
– Я так решил, – сказал Лао Лун и поглядел на тарелку с закуской. – Мне сказали, что лисы используют это для перекуса. Я не уверен, что это… Похоже на сухари.
– Это не сухари, – процедила она.
Ей нисколько не нравилось, что Лао Лун отыскал повод безнаказанно вторгаться в её личное пространство. Понятное дело, у Лао Луна какие-то скрытые мотивы, которые он прикрывает заботой о желудке заработавшегося лисьего знахаря, но раз нет прямых доказательств, то вышвырнуть его отсюда Ху Сюань не может. Это было бы несказанно невежливо и нарушило бы законы лисьего гостеприимства.
Поэтому Ху Сюань, скрепя сердце и скрипя зубами, объяснила, что это лисьи галеты, сделанные из костной муки, приправ и сушёных мышей. Они быстро утоляли голод и восстанавливали силы, хоть вкус оставлял желать лучшего.
Если бы спросили саму Ху Сюань, то она предпочла бы перекусить рыбьими головами, поэтому она, скрыв раздражение за вежливостью, предложила Лао Луну разделить её трапезу.
Лао Лун сунул лисью галету в рот, лицо его тут же вытянулось, но он стоически дожевал и проглотил её. Ху Сюань с самым серьёзным видом налила ему чаю.
В это время дверь открылась, и в покои вошёл Ху Цзин. Представшая его глазам сцена ему нисколько не понравилась: Ху Сюань подливает Лао Луну чай… Ху Цзин нахмурился и пригвоздил Лао Луна тяжёлым взглядом.
– Что такое, отец? – спросила Ху Сюань.
– Хвосты что-то ломит, – пожаловался Ху Цзин, – дай мне обычную притирку.
– Хвосты ломит к дождю, – рассудительно сказал Лао Лун, потому что таковы были драконьи народные приметы.
Ху Цзин просверлил его уничтожающим взглядом и вышел, забрав снадобье.
– Твоему отцу я не нравлюсь, – утвердительно сказал Лао Лун.
Ху Сюань чуточку покраснела и сказала оправдывающимся тоном:
– У него просто такой характер. Лисы чем старше, тем сварливее.
– Наверное, это потому, что он меня плохо знает, – предположил Лао Лун. – Если бы он узнал меня получше…
– О драконах вообще мало что известно.
Лао Лун заметил лёгкий интерес в глазах Ху Сюань. Той явно хотелось что-то спросить.
– Тогда это отличный шанс расширить кругозоры, – оживился Лао Лун. – Можешь что угодно у меня спросить, я расскажу.
– А правда, что у драконов есть перевёрнутая чешуйка, исполняющая желания? – спросила Ху Сюань.
Лао Лун фыркнул:
– Выдумки.
– Я так и думала. Её существование не вписывается в общую картину мира.
– Драконы не чудотворцы. То есть если поднапрячься, то можно, конечно, вызвать дождь или засуху, но вообще этим занимаются боги. Это ведь из человечьих сказок? Про перевёрнутую чешуйку?
Ху Сюань кивнула.
Лао Лун усмехнулся:
– У людей богатая фантазия. Перевёрнутая чешуйка – всё равно что вихор[13], только и всего.
Ху Сюань задумчиво глядела на вмятину в стене. А вот регенерация драконов точно не выдумки. Лао Лун наверняка разбил голову, когда влетел в стену, но моментально излечился, поэтому Ху Сюань и не увидела раны на его затылке. К тому же Лао Лун сам похвастался этим. Но уточнять теперь было неловко.
Ху Сюань отвела взгляд от стены и тут заметила, что Лао Лун глядит на неё во все глаза.
– Почему ты так на меня смотришь? – дёрнулась Ху Сюань.
– У тебя глаза очень похожи на глаза Хушэня, – заметил Лао Лун. – Если бы я не знал, то подумал бы, что это вы брат с сестрой.
Лао Лун заметил на её лице лёгкий отсвет удовлетворения услышанным.
– Я и А-Фэя считаю братом.
– Не богом? – уточнил Лао Лун, сощурившись.
Ху Сюань неопределённо пожала плечами:
– А разве нельзя бога считать братом? Лао Лун…
– О! – закатил глаза Лао Лун. – Не называй меня так. Мы слишком сблизились, чтобы использовать хоноративы.
– Правда? – изумилась Ху Сюань. – Это когда же?
Лао Лун ответил широченной улыбкой.
[268] Лао Лун горит желанием помочь
Ху Сюань, чуть сведя брови у переносицы, наблюдала, как Лао Лун водружается за стол и подтягивает к себе ступку с пестиком. Лао Лун отчего-то решил, что вправе делать всё, что ему заблагорассудится, раз уж они «слишком сблизились, чтобы использовать хоноративы».
– Я могу помочь, – уверил он, заметив недовольство Ху Сюань.
– А что, драконы разбираются в лисьезнахарстве? – едко спросила Ху Сюань, тяня ступку к себе. – Я и сама прекрасно справляюсь… Лунван[14].
– А вот это звучит уже неплохо, – сказал Лао Лун, посверкивая глазами.
Он решительно отвергал все те варианты, что уже успела придумать Ху Сюань, пытаясь выдворить Лао Луна, особенно если они содержали хоноративы. А сам он запросто называл Ху Сюань по имени, точно они были закадычными друзьями, не замечая, как ерошится на это лисий знахарь.
– Две лапы хорошо, а четыре – лучше, – возразил Лао Лун лисьим присловьем.
Он уже выучился многим лисьим словечкам, пока пребывал в поместье Ху, и это его забавляло неимоверно. Занятные существа эти лисьи демоны!
– Я сама, – твёрдо сказала Ху Сюань, пытаясь отобрать у него ступку. – Лисьезнахарство – тайное знание и…
– Да я и не собираюсь выведывать лисьи секреты, – возразил Лао Лун и решительным рывком завладел ступкой. – Я даже смотреть не буду, что ты туда накидаешь.
В этом он, пожалуй, нисколько не покривил душой, поскольку смотрел не по сторонам, а исключительно на Ху Сюань. А Ху Сюань не могла сосредоточиться на работе, пока на неё так пристально смотрят.
Большую часть жизни она провела в уединении, у неё был ограниченный круг общения: брат и отец, лисы-слуги, несколько лисьих знахарей, члены Великих семей. Последние изредка приглашали её врачевать какой-нибудь особенно тяжёлый недуг, с которым не справлялись их собственные лекари. А теперь в круг вошел и Ху Фэйцинь, которого она любила как брата, и этот забавный лисий дух по имени Сяоху-Недопёсок. Но все вышеперечисленные не вторгались в её личное пространство без крайней необходимости или приглашения. А вот теперь ещё и Лао Лун.
Ху Сюань не знала, как себя с ним вести. Драконы, конечно, представляли определённый интерес, но это всегда были абстрактные драконы, о которых писали в книгах или рассказывали сказки. Ху Сюань вовсе не рассчитывала получить в распоряжение вполне конкретного представителя данной породы, причём получить в распоряжение против собственной воли.
Злого умысла в Лао Луне Ху Сюань не чувствовала, но его присутствие ставило размеренную жизнь Ху Сюань, которую она вела уже несколько тысяч лет, с лап на голову, а то и хвост. Ху Сюань предпочла бы, чтобы её оставили в покое: Лао Лун её отвлекал, заставлял раздражаться по пустякам и думать о посторонних вещах.
Лао Лун между тем, проявляя недюжинную сноровку, точно всю жизнь занимался лисьезнахарством, принялся орудовать пестиком в ступке, размалывая травы. Признаться честно, он ни разу в жизни не толок травы в ступке, но драконы быстро учатся: ему хватило пары взглядов на Ху Сюань за работой, чтобы запомнить, как нужно делать. Ху Сюань ничего другого не осталось, как сдаться, и Лао Лун повадился приходить и помогать ей.
«Ну ладно, – сдалась Ху Сюань, – от этого особого вреда не будет».
Когда пришли лисы-каменщики, чтобы ремонтировать стену, Лао Лун вызвался ими руководить. В строительстве он явно разбирался. Ху Сюань спросила у него об этом, и Лао Лун ответил:
– Я свой дворец построил вот этими лапами. Зодчих лучше драконов не сыскать во всех трёх мирах.
Проверить это Ху Сюань не могла, оставалось только поверить на слово. А вот лисы-каменщики прониклись к Лао Луну большим уважением.
– Жаль только, на стенах нет росписей, – сказал Лао Лун, разглядывая отремонтированную стену. – Совсем как жилище отшельника… Ничего не радует взгляд…