Гу Ши поморщилась:
– Скажи ещё, что ты раскаиваешься.
– Нет, – возразила Шу Э, – нисколько не раскаиваюсь.
– Приятно слышать, – широко улыбнулась Седьмая владычица ада. – Это моя Шу Э!
Теперь уже Шу Э поморщилась, стараясь сделать это незаметно для неё.
– Ты украла и уничтожила список смерти, – сказала Гу Ши, поднимаясь с трона и медленно спускаясь по ступеням, – тем самым из прихоти спасла человека. Это непростительный проступок.
Шу Э испытала некоторое облегчение, услышав это. Значит, Седьмым неизвестно, что Чангэ из небожителей. Они решили, что она пожалела и спасла человека из прихоти.
– Я приму любое наказание, – со смирением в голосе сказала она, – я знаю, что совершила непростительное.
– Шу Э, – проворковала Гу Ши, медленно приближаясь к ней, – я могла бы и забыть о твоём проступке. По старой дружбе. Если ты вернёшься в Седьмой предел. Ко мне.
Шу Э передёрнуло. Её служба в Седьмом пределе не ограничивалась охотой на беглые души. Тогда ей было всё равно, но сейчас она содрогнулась при одной только мысли об этом.
Лицо Гу Ши исказилось злобой. Промелькнувшее во взгляде Шу Э отвращение или даже омерзение она заметила и верно его истолковала.
– Вот как? – прошипела она, подходя близко-близко. – Так дело вовсе не в жалости и не в прихоти. Ты не спасала его. Ты возжелала его.
Шу Э заледенела. Дьяволица осклабилась, в её изощрённом мозгу копошились, как черви, различные варианты наказаний, одно чудовищнее другого, и она выбрала самый, на её взгляд, жестокий. Отвергнутые женщины страшны в гневе, что уж говорить об отвергнутых дьяволицах.
– Раз так, ты никогда его больше не увидишь, – сказала Гу Ши, тянясь к её лицу руками со скрюченными пальцами.
Она захохотала, держа на окровавленной ладони вырванные глаза с остекленевшими зрачками. По щекам Шу Э текла кровь, пачкая белое траурное одеяние. Лицо её ничего не выражало и даже не дрогнуло, когда дьяволица выдирала её глаза из глазниц. Боли она не чувствовала, или ей казалось, что не чувствовала.
– Я оставлю их себе в качестве сувенира, – сказала Гу Ши. – Какие у тебя были красивые глаза, Шу Э!.. Я буду ими любоваться, когда заскучаю.
Она кликнула ловчих и велела им выставить Шу Э из Седьмого предела. Шу Э сбросила их руки и не двинулась с места.
– Желаешь что-то сказать напоследок? – казалось, удивилась Гу Ши.
Шу Э протянула руку ладонью вверх:
– Подтверждение исполнения наказания.
Дьяволица цыкнула зубом:
– Шу Э ничего не упустит…
Шу Э терпеливо ждала. Она, проведя столько тысяч лет на должности помощницы Седьмой владыки ада, прекрасно знала, какой забывчивой та могла становиться, если ей того хотелось. Без подтверждения исполнения наказания она могла объявить, что и не наказывала её ещё, и снова и снова истязала бы её какими-нибудь изощрёнными способами, и никто бы и слова ей не смог возразить, даже Владыка миров. Ещё одно «допущение»…
Гу Ши с недовольным видом прищёлкнула пальцами, и на ладонь Шу Э упала деревянная бирка, на которой красовалась печать Седьмого предела.
– А теперь пусть убирается! – приказала она ловчим. – Вышвырните её отсюда!
И она с нескрываемым удовлетворением смотрела, как Шу Э, спотыкаясь на каждом шагу, идёт с ловчими, которые держали её за локти, к вратам.
Они вытолкнули её из Седьмого предела, врата захлопнулись. Шу Э выпрямилась и ровным шагом пошла прочь от врат. Она не споткнулась ни разу, хотя земля под ногами была неровной, каменистой, изломанной. Вообще-то ей было не так уж и важно, есть у неё глаза в глазницах или нет.
Гу Ши даже не подозревала, насколько широко простираются возможности Повелителя теней: пока на свете есть тени, каждая из них – лишняя пара глаз для Шу Э. Ей не нужны глаза, чтобы видеть. Не нужны уши, чтобы слышать. Не нужен рот, чтобы говорить. Ей вообще ничего не нужно, пока на свете есть тени.
Только Чангэ.
[299] В ожидании наказания от Вечного судии
Появление Шу Э, окровавленной, с провалившимися в пустые глазницы веками, явно произвело на Юн Гуаня впечатление, хоть он и попытался это скрыть.
– Шу Э! – ужаснулась Шэнь-цзы, всплеснув руками. – Какая жестокость!
Юн Гуань фыркнул и удостоился возмущённого взгляда от Шэнь-цзы, которая не считала то, что видит, смешным.
Шу Э опустилась на колени и сложила руки:
– Владыка, я ожидаю вашего наказания за кражу золотой пилюли.
– Уйди с глаз моих долой, – отмахнулся Юн Гуань раздражённо, – я ещё не решил.
– Юн-ши!
– Кыш, – упрямо повторил Вечный судия.
Шу Э встала и побрела прочь. Шэнь-цзы бросила на Юн Гуаня убийственный взгляд и поспешила следом за Шу Э.
– Шу Э, – сказала она, беря её за плечо, – нужно обработать твои раны. У тебя кровь течёт из глазниц.
– Не стоит, – возразила Шу Э, – она скоро остановится.
Шэнь-цзы, несмотря на её возражения, увела Шу Э во дворец и, как могла, наложила повязку ей на глаза. Проступили красные пятна, но теперь хотя бы кровь не вытекала на лицо.
– Я поговорю с Юн-ши, – сказала Шэнь-цзы, – чтобы он не наказывал тебя слишком сурово. Это всего лишь жалкая пилюля! Зачем идти на такие крайности?
– Шэнь-мэй, не нужно, – покачала головой Шу Э. – Я заслужила наказание.
– Нисколько! – возмутилась Шэнь-цзы. – Юн-ши сделал то же самое, но его наказание было несравненно легче!
– Не то же самое, – возразила Шу Э. – Ты же не была вписана в списки смерти. Владыка был наказан не за то, что предотвратил твою смерть, а за то, что забрал тебя в Великое Ничто, хотя тебе полагалось оставаться на Небесах. Тяжесть двух проступков несоизмерима.
Шэнь-цзы поджала губы:
– Я всё равно выскажу ему всё, что думаю по этому поводу!
Шу Э невольно улыбнулась её горячности:
– Мне бы не хотелось, чтобы вы ссорились из-за меня. Шэнь-мэй, я ведь нисколько не пострадала…
– Не пострадала?! – вспыхнула Шэнь-цзы. – Да у тебя вместо глаз две кровавых дыры! Это, по-твоему, не пострадала?!
Шу Э ничего не ответила. Небольшая цена за жизнь Чангэ, она заплатила бы стократно, если бы пришлось.
Шэнь-цзы, ничего от неё не добившись, вернулась к Юн Гуаню.
– Не наказывай её, – резко сказала она.
– Я должен, – возразил Вечный судия, – таков порядок. Владыка миров поручил мне это. Ты знаешь, какая редкая пилюля это была? Другой такой не будет ещё тысячи тысяч лет!
– Её и так наказали! Суровее, чем того заслуживал её проступок! – продолжала горячиться Шэнь-цзы.
– Вообще-то, – осторожно возразил Юн Гуань, – нет. Наказание это было мелочное и злобное, но не суровое. Ей всего лишь попортили личину. Она всегда может сменить её на другую. Пожалуй, без глаз она даже лучше видит, чем с глазами. Она же Повелитель теней.
Шэнь-цзы непонимающе уставилась на него, Вечный судия вздохнул и пояснил:
– У неё теневое зрение. Каждая тень – её глаза. Она нигде и всюду одновременно, стоит ей только пожелать. Кажется, ей эта личина особенно нравилась, но у неё в запасе не меньше сотни других… и все с глазами. Гу Ши просчиталась.
– О… – только и сказала Шэнь-цзы. – Но кровь выглядела так… натурально.
– Кровь настоящая, – пожал плечами Юн Гуань. – Личины сделаны добротно, пока они надеты – подделку от настоящего тела отличить невозможно. Кровь и плоть воспроизведены досконально. Такие может создать только Шу Э.
– Из чего?
– Из теней, разумеется.
Шу Э сидела в своих покоях, лицом к дверям, и ждала Вечного судию. Она переоделась, скормила теням окровавленную одежду и теперь ждала, когда Юн Гуань придёт, чтобы объявить ей приговор. Мыслями она была далеко отсюда – в деревне Синхэ.
Время шло, а Вечный судия так и не приходил.
Шу Э начала нервничать. Юн Гуань вполне мог забыть о ней, Шу Э нисколько бы не удивилась. Но терзала Шу Э не неизвестность по поводу собственной участи, а то, что она ничего не знала о Чангэ. Она должна сидеть и дожидаться владыку…
Ничего она не должна. Шу Э поднялась. Одним проступком больше, одним меньше – кого это заботит?
Шу Э приподняла занавесь теней и ускользнула в мир смертных.
В дверях секундой спустя появился Юн Гуань. Казалось, он нисколько не удивился, не найдя Шу Э, но лицо его покривилось, точно ему на язык положили что-то горькое.
– Разве он того стоит? – кажется, пробормотал Вечный судия. А потом ещё: – Треклятые небожители…
[300] Чангэ нужны ответы
Шу Э помедлила, прежде чем появиться из теней. Она не знала, что увидит, но надеялась, что её труды не были напрасны. Она выглянула, лицо обдало благостной аурой, которая наполняла хижину, – аура небожителя, слегка приглушённая смертной оболочкой.
Чангэ сидел за столом, растирая какой-то корень между камнями. Его лицо, с которого ещё не сошла худоба болезни, но на которое уже вернулась краска, было сурово. Дух смерти в Синхэ, насколько могла судить Шу Э, всё ещё был очень силён, и она заметила свежие мозоли на ладонях Чангэ – от мотыги.
Шу Э подкралась к нему сзади, положила ему руки на плечи. Чангэ слегка вздрогнул и попытался встать или хотя бы обернуться, но Шу Э запретила:
– Не смотри на меня.
– Почему? – после растерянной паузы спросил Чангэ.
– Мне… нужно привыкнуть, – неопределённо отозвалась Шу Э. – Меня не было здесь слишком долго, я полагаю…
– Две недели, – сухо отозвался Чангэ.
– Я не могла прийти, – честно сказала Шу Э, и её пальцы непроизвольно сжались на плечах Чангэ.
– Что ты со мной сделала? – резковато спросил Чангэ.
– Хм… излечила? – предположила Шу Э.
– Как?
– Я растворила лечебную пилюлю в воде и дала тебе напиться. Ты был в полузабытьи и, должно быть, не помнишь…
– Одна пилюля излечила смертельную болезнь? – всё ещё резко прервал его Чангэ.
– Это была редкая пилюля, – уклончиво сказала Шу Э.
– И не только излечила, но и вернула мне силы, – с напором продолжал Чангэ, – отнятые Небесным ритуалом!