– Хм… хм… – сказал Юньхэ и незаметно сдвинул фигуру, воспользовавшись тем, что Чангэ отвлёкся.
Но если Чангэ и отвлёкся, то Шу Э ничего не упускала. Она прищёлкнула пальцами, и ближайшая к Речному богу тень ухватила его за руку – поймала с поличным!
– Ай! – испуганно воскликнул Юньхэ. – Что это такое? Что-то схватило меня за руку!
– Ты сжульничать хотел! – возмутился Чангэ, увидев, что фигуры сдвинуты.
– Неважно! Что-то меня схватило! – испуганно восклицал Юньхэ, тряся рукой, но тень и не думала отпускать.
– В храмах часто случаются чудесные явления, – сказала Шу Э невозмутимо и поставила чай рядом с шахматной доской, – вероятно, это одно из них. Подумать только, жульничать в храме…
– Это храм имени меня, – возмутился Юньхэ, – я вправе делать здесь что угодно!
Шу Э кивнула на алтарь:
– Вот та часть хижины имени тебя. Всё остальное принадлежит Чангэ.
– Шу Э, отпусти его, – велел Чангэ, видя, что Речной бог перепуган не на шутку. – Не хочу, чтобы он залил всё здесь. Речные боги, когда пугаются, непроизвольно устраивают наводнения.
Шу Э шевельнула пальцем, тень спряталась среди прочих теней хижины.
Юньхэ вскочил на ноги и помчался к двери, пропыхтев:
– В другой раз доиграем.
– Кто знал, что боги такие трусы, – разочарованно надула губы Шу Э. – А если бы я сказала ему, что я Повелитель теней?
– Пощади его, – засмеялся Чангэ и протянул руку за чаем.
Шу Э поспешно выхватила у него чашку:
– Я тебе другой заварю.
– Опять что-то ему подмешала? – укоризненно спросил Чангэ.
Шу Э покраснела.
– И почему он так тебе не нравится? – удивился Чангэ.
– Потому что он нравится тебе, – капризно сказала Шу Э.
Чангэ засмеялся и притянул Шу Э к себе, чтобы поцеловать. Та милостиво позволила Чангэ это сделать.
– К слову о чудесных явлениях в храме, – сказала Шу Э, когда Чангэ её отпустил. – У нас, кажется, ещё гости.
– Гости? – удивился Чангэ.
Шу Э кивнула на дверь. Чангэ поглядел и удивлённо вскрикнул. Стоявшая у двери метла вдруг покрылась свежей весенней листвой, а пучок сухой травы, подвешенный к потолку, чтобы отгонять дурные сны, зазеленел и покрылся соцветиями. Означать это могло только одно: где-то поблизости появился небожитель.
[408] Воссоединение старых приятелей
– Шу Э, – сказал Чангэ поражённо, останавливаясь у двери, – этим утром ещё была осень, когда мы заходили в храм?
Как ни посмотри, а за порогом буйствовала весна. Повсюду были цветы и зелень, благоухание и птичьи трели наполняли воздух, небо казалось необыкновенно высоким и чистым. Где-то гомонили люди.
– Пойду взгляну, – сказала Шу Э, выбегая из Речного храма и направляясь на звук голосов. Доклад теней оказался путаным, она мало что поняла. Вероятно, их сбила с толку аура небожителей.
Шу Э нисколько не удивилась, увидев Ху Фэйциня, окружённого толпой деревенских, которые наперебой что-то говорили.
«Немудрено, – подумала Шу Э, – нужно духовные силы скрывать, когда в мир смертных спускаешься».
С Ху Фэйцинем был ещё один небожитель, в доспехах. Он расставил руки и пытался защитить Ху Фэйциня от людей. Глаза его воинственно поблескивали.
«Бог войны», – поняла Шу Э и поспешила вмешаться.
– Отойдите, отойдите, – велела она, распихивая людей в стороны, – не наседайте на него. Небожители не любят, когда в их личное пространство вторгаются.
– Дух-помощник! – обрадовались люди, говорили они все разом, сложно было различить, кому чей голос принадлежал, и не будь у Шу Э восприятия Посмертия и теней, она нипочём бы не разобрала ни слова. – Небожители спустились с Небес и сотворили чудо! Теперь деревня исполнена благодати!
– А что, не могут небожители заглянуть в гости к вашему даосу? – спросила Шу Э. – Идите лучше любуйтесь красотами весны, она долго не продлится.
Кое-как, заверениями и угрозами, ей удалось спровадить деревенских.
Ху Фэйцинь вздохнул с облегчением:
– Спасибо, Шу Э. Я допустил оплошность. Не думал, что здесь так людно.
– Не разбрасывался бы чудесами, – сказала Шу Э, небрежным поклоном приветствуя его, – не было бы так людно. Что бы ты сделал, если вдруг твоя метла зацвела бы? Думаю, тоже помчался бы в храм к даосу за разъяснениями.
Ху Фэйцинь страшно смутился. Он слышал, что Речной храм стоит в отдалении от деревни, поэтому решил, что его появления в мире смертных никто не заметит. Но стоило ему спуститься на землю, как пошла цепная реакция и осень превратилась в весну, а люди как раз шли в храм, чтобы оставить приношения Речному богу, и столкнулись с «чудом» буквально нос к носу.
А понять, кто это чудо устроил, большого труда не составило: Ху Фэйцинь пришёл как есть, не поменяв ни обличье, ни одеяния. Люди сразу поняли, что он не принадлежит миру смертных, и обступили его, чтобы выцыганить у него благословение. Одного Ли Цзэ было мало, чтобы их оттеснить, а причинять вред смертным запрещалось Небесным Дао.
– В другой раз буду осторожнее, – пообещал Ху Фэйцинь.
– Ещё и другой раз будет… – пробормотала Шу Э, покривившись.
– Чан… Дядя у себя? – спросил Ху Фэйцинь.
Шу Э внимательно поглядела на него, выгнула красивую бровь. Ху Фэйцинь опять несколько смутился.
– Я не знаю, как его называть, – признался он. – Непочтительно с моей стороны называть его просто по имени, а дядей… Не слишком ли он молод для этого?
– Мне бы твои проблемы, – вздохнула Шу Э, покачав головой. – Идём, я провожу тебя в Речной храм.
Она бросила взгляд на Ли Цзэ, чуть нахмурилась, увидев у него на бедре меч.
Ху Фэйцинь, заметив это, сказал поспешно:
– Это генерал Ли, он меня сопровождает.
Шу Э ничего на это не ответила, лишь небрежно кивнула, приглашая следовать за ним в храм.
Чангэ, увидев Ху Фэйциня, встал на одно колено и, складывая кулаки перед собой, произнёс церемонно:
– Недостойный приветствует Хуанди…
– Только не это! – закатил глаза Ху Фэйцинь и поспешил поднять Чангэ с земли. – Дядя, обойдёмся без церемоний. Я здесь не в качестве Небесного императора, это личный визит.
Чангэ виновато улыбнулся:
– От тысячелетних привычек не так-то просто избавиться. Прости, Фэйцинь. Ты ведь и в прошлый раз говорил о том же, я запамятовал.
– Запрещено называть Небесного императора по имени, – с каменным лицом сказал Ли Цзэ.
Чангэ перевёл на него взгляд, поглядел с минуту, словно что-то припоминая, потом широко раскрыл глаза и воскликнул:
– Ли Цзэ? Это ты, Ли Цзэ? Я тебя не узнал.
– Это мои слова, – возразил Ли Цзэ со смехом. – Вылитый даос…
– Я и есть даос.
Они оба рассмеялись и обнялись, похлопывая друг друга по плечам. Шу Э это страшно не понравилось.
– Они ещё и знакомы? – пробормотала она сквозь зубы.
Ху Фэйцинь, который стоял рядом с ней, расслышал и пояснил:
– Они прежде были друзьями, так я слышал.
Шу Э лишь кивнула с напускным равнодушием.
– Так ты жив, Чанцзинь! – радовался Ли Цзэ. – А я для тебя ритуальные деньги жёг каждый тай-суй.
– Спасибо. Богаче меня на том свете покойника бы не было, до самого ада плыл бы по реке из ритуальных денег.
– Нет там никакой реки, – пробормотали одновременно Шу Э и Ху Фэйцинь и переглянулись, услышав друг друга.
– Столько лет прошло… – покачал головой Ли Цзэ.
– Мы были друзьями, – сказал Чангэ, обращаясь то ли к Шу Э, то ли к Ху Фэйциню. – Ли Цзэ был моим наставником прежде.
– Но ты предпочитал книги, а не мечи, так что выловить тебя на урок было непросто.
Чангэ примирительно сложил ладони, как обычно делают монахи, когда обращаются к мирянам.
Ли Цзэ уставился на него, потом помотал головой и неодобрительно прищёлкнул языком:
– Какая потеря! Вынудить тебя стать монахом…
– Не монахом, а даосом, – пробормотала Шу Э. – Он что, слепой? Монаха от даоса отличить не может?
– Монахи бреют головы, – машинально поправил Ху Фэйцинь, – а лисьи монахи – хвосты.
– Правда? – удивилась Шу Э. – Мне ещё не попадались лисы с обритыми хвостами.
– Мне тоже, – смутился Ху Фэйцинь. Быть может, Ху Вэй вообще всё это выдумал.
– А вот интересно, если у лисы несколько хвостов, сколько из них она обреет, когда подастся в монахи?
Ху Фэйцинь замолчал, невольно задумавшись над этой интересной мыслью.
Оба они погрузились в размышления, рассеянно глядя на Чангэ и Ли Цзэ. Те что-то припоминали, говорили наперебой. Было видно – рады, что встретились.
– Ху Фэйцинь, – твёрдо сказала Шу Э, – в другой раз, как решишь наведаться в гости, приходи один.
– Тебе он не нравится? – спросил Ху Фэйцинь.
– Мне никто не нравится. Без обид. Для тебя я сделала исключение, ты всё-таки его племянник.
– Ясно, – сказал Ху Фэйцинь, которому и в самом деле всё было ясно с первого взгляда.
– Но что мы здесь стоим! – спохватился Чангэ. – Фэйцинь, ты устал с дороги?
Ху Фэйцинь нисколько не устал, но предпочёл бы скрыться от любопытных глаз людей, которые прятались по-за углам и наблюдали за встречей даоса и небожителей. Поэтому он согласно наклонил голову и пошёл следом за Чангэ в Речной храм.
[409] Небожители в Речном храме
Стараниями Шу Э в Речном храме теперь всегда был порядок. Тени следили, чтобы крыша не проваливалась, пропалывали сорняки во дворе и избавлялись от пыли и мусора, которые неизбежно накапливаются, если заниматься знахарством, а ведь Чангэ постоянно делал лекарства для людей. Алхимическую печь Шу Э чистила самостоятельно, не доверяя теням. Но прибранный или нет, Речной храм оставался всего лишь старой хижиной.
Ли Цзэ вошёл вперёд Ху Фэйциня, как и полагалось начальнику личной охраны, чтобы проверить, не угрожает ли Небесному императору какая-нибудь опасность.
Он оглядел хижину, не скрывая презрения, и воскликнул:
– Какой же это храм? Конура настоящая! Как может наследник небесной крови здесь жить?
Шу Э нахмурилась. Ли Цзэ и так ей с первого взгляда не понравился, потому что слишком вольно вёл себя с Чангэ, а теперь, когда он принялся критиковать их жилище, неприязнь только возросла.