– Кажется, я где-то тебя видел, – пробормотал Чангэ, глядя на Недопеска.
Его сбивала с толку чиновничья шапка Недопеска и вообще одежда, но если представить чернобурку без всего этого…
– А, я видел тебя в деревне Чжао много времени назад.
– Тогда шисюн тебя хорошенько приложил, – радостно подтвердил Недопесок, виляя хвостами. Ему нравилось, что кто-то его помнил.
– Так это Фэйцинь твой шисюн? – удивленно спросил Чангэ.
Недопесок кивнул, а пока Чангэ и Шу Э удивленно переглядывались, вездесущая лисья лапа слисила со стола еще одну рыбу.
[474] Недопесок лиспоряжается в Речном храме
Пока новоявленный родственничек расправлялся с очередной рыбой, Чангэ и Шу Э перекинулись парой слов. Чангэ не рассказывал Шу Э о своей первой встрече с Ху Фэйцинем, вернее, упомянул как-то, но в детали не вдавался. Теперь Чангэ пришлось расщедриться на подробности. Недопесок расслышал, о чем они говорят, и радостно осклабился: Чангэ упомянул его, когда рассказывал, как разбудили Ху Фэйциня.
– Это я его разбудил, – гордо сказал Недопесок и по такому случаю слисил еще одну рыбу.
– И как в него только лезет? – поразилась Шу Э. – У него что, не желудок, а бездонный цянькунь?
– Пузо само себя не наест, – строго провозгласил Недопесок, услышав это. – Небесный чиновник должен быть пузаном.
– С чего ты взял? – удивился Чангэ. – И что тебе до небесных чиновников?
– На картинках они все толстые-претолстые, – пояснил Недопесок и похлопал себя по животу. – А я никак жирка нагулять не могу. Костетуция у меня такая.
– Что? – переспросила Шу Э.
– Костетуция. Так шисюн сказал. Ну, я хотя бы пушистый. Не так уж и много найдется пушистых небесных чиновников!
– А ты небесный чиновник? – выгнула бровь Шу Э.
Неверие в ее голосе Недопеску не понравилось. Он схватил нефритовую бирку лапой и стал подпрыгивать возле Шу Э, тыча биркой ей в ногу. Шу Э пришлось нагнуться и посмотреть, иначе, она поняла, чернобурка не успокоится и всю ее истыкает, а это было не слишком-то приятно, тем более что Недопесок явно изготовился ее еще и лягнуть.
– Я небесный садовник! А еще лисий отведыватель, а еще распорядитель лисьих свадеб…
– А не слишком ли много рангов для одного недопеска? – фыркнула Шу Э.
– У меня может быть семь рангов, – обиделся Недопесок.
– Почему семь? – не понял Чангэ.
– По количеству хвостов.
Вообще-то такого правила не было, он сам его придумал и сам в него поверил, поэтому очень старательно изыскивал для себя еще четыре подходящих ранга, но пока безуспешно.
– И зачем же такая важная персона явилась к нам? – спросила Шу Э, помахав перед мордой Недопеска обкусанной рыбой.
Недопесок следил глазами, как рыба раскачивается, но искушение вцепиться в нее преодолел. А по правде говоря, он уже так объелся, что на упомянутом пузе можно было орехи колоть.
– Напомнить о свадьбе шисюна.
– У Фэйциня, значит, получилось то, что он хотел сделать? – пробормотал Чангэ.
Но Недопесок ничего не знал ни о ягодах пробуждения, ни о том, что Ху Сюань стала жителем Верхних Небес.
Он потер пузо и повертел головой, выискивая колодец или хотя бы какое-нибудь корыто с водой, чтобы напиться. Ничего не найдя, он юркнул в хижину и принялся рыскать там. В хижине была бочка с водой, но Недопесок сразу заприметил чайник и, схватив его, опрокинул над широко раскрытой пастью. Это была не вода и даже не чай, а невкусный травяной отвар, который Шу Э заварила специально на случай, если Речной бог опять наведается в гости, но Недопесок был неприхотлив и выхлебал весь чайник.
– А он уже в чужом доме распоряжается! – сказала Шу Э недовольно, отнимая у него чайник. – Целая же бочка воды, зачем ты в чайник полез?
– Не распоряжаюсь, а лиспоряжаюсь, – поправил Сяоху, старательно облизывая усы.
– Лиспорядитель!
Недопесок тут же вытащил книжечку и записал. Слово ему понравилось. Лиспорядитель свадеб звучало гораздо лучше какого-то там распорядителя!
– И вообще, – фыркнула Шу Э, – это храм, так что не суй лапы куда не просят.
Недопесок повилял хвостом, вдруг хлопнул себя по лбу лапой и вытащил из-за пазухи глиняную фигурку лиса, которую ему всучил лисий священник.
Высоко подняв ее в крепко зажатой лапе, Недопесок сказал:
– Где тут алтарь? Надо на него поставить.
– Это что? – удивилась Шу Э.
Остаточную лисью Ци на фигурке она чувствовала, та точно принадлежала Ху Фэйциню, но, пожалуй, тех времен, когда Шу Э встречалась с ним в Великой Пустоте.
Недопесок ответил не сразу, припоминая сложное слово:
– Лисий ку-культ. Они шисюну поклоняются.
– Но ведь это храм Речного бога, – сказал Чангэ.
Глаза Шу Э вспыхнули озорством.
– Алтарь вон там.
– Шу Э, – укоризненно покачал головой Чангэ.
Недопесок деловито протопал к алтарю и водрузил на него глиняного лиса, сдвинув в сторону деревянные фигурки, посвященные речным богам.
То, что его потеснили в его собственном храме, Речной бог почувствовал сразу и незамедлительно явился.
– Что случилось? – воскликнул он, затравленно оглядываясь по сторонам, и тут увидел глиняного идола-лиса. – А это еще что такое? Почему на моем алтаре стоит какая-то дрянь?
Он хотел было сбросить фигурку лиса с алтаря, но ему не удалось даже подойти: Недопесок ощетинился, хвосты у него стали похожи на метлы, так распушились от гнева! Выругать при нем шисюна было ошибкой, Юньхэ сразу превратился для Недопеска во врага номер один.
Недопесок хищно щелкнул зубами и проскрипел по-лисьи:
– Непочтение к шисюну карается смертью!
– Плевать я хотел на твоего шисюна! – рассердился Юньхэ. – Это мой алтарь! На моем алтаре могут стоять только мои идолы! Да кто вообще такой твой шисюн?
– Небесный император, – с нескрываемым удовольствием сказала Шу Э. – Небесным императором теперь Лисий бог стал, ты не знал? Иерархически он может потеснить тебя даже с твоего собственного алтаря. Но тебя же не спихнули, вон, стоят твои идолы. Что ты раскричался? Мы же в храме.
Речной бог вытаращился сначала на него, потом на Недопеска.
– Что-что? – переспросил он, не веря своим ушам.
Шу Э не отказала себе в удовольствии повторить свои слова еще раз.
Юньхэ рассердился еще больше:
– Тогда выстройте для него отдельный алтарь или вообще храм! Это испокон веков был мой храм! Мой! Почему я должен тесниться с краю, будь он хоть трижды императором! Ты, коротышка! – обрушился он на Недопеска. – Как тебя там? Немедленно убери эту дрянь с моего алтаря!
Хвосты Недопеска завились, как щупальца чудовищного осьминога. На оскорбления в свой адрес он никогда не реагировал, но этот тип, именующий себя Речным богом, вот уже во второй раз оскорбил шисюна, назвав его идол «дрянью». Сяоху был очень близок к тому, чтобы стать первым на свете недопеском, покусавшим бога, но вместо этого хорошенько его отлаял – так, что у всех в ушах зазвенело от лисьего лая. Недопесок, как известно, был голосистый.
– Юньхэ, – сказал Чангэ с некоторой тревогой, – нельзя говорить такое о Небесном императоре. Тебя могут разжаловать в обычные духи за такие слова.
– Голову оторвут или на воротах повесят за шею, – со знанием дела подсказал Недопесок.
Он специально выходил из Небесного дворца несколько раз, чтобы полюбоваться, и даже показывал им при этом лисьи дули. Злорадным лисом он не был, но ведь они собирались убить шисюна.
– Что-что? – переспросил Чангэ.
Недопесок тут же забыл о Речном боге и стал пересказывать Чангэ, как высшие лисы расправились с заговорщиками.
Конечно, Ху Фэйцинь запретил ему приходить на банкет, но кто бы остановил Недопеска, когда он под каждый дворец подрылся давным-давно и даже не по одному разу?
Расправу над заговорщиками он видел собственными глазами, поэтому очень натуралистично изобразил, как вывалился язык у главного заговорщика, и неважно, что на самом деле не вываливался: Недопесок решил, что так будет красочнее.
Рассказ его на всех произвел впечатление, хоть Шу Э и знала о заговоре от теней. Юньхэ взялся обеими руками за шею, будто хотел убедиться, что голова все еще у него на плечах, и потащился, шаркая ногами, к дверям.
– Ты куда? – окликнул его Чангэ.
– Пойду, – кисло сказал Речной бог, – устрою наводнение.
Шу Э презрительно фыркнула ему вслед. Да ведь люди уже давным-давно оставляют приношения не ему, а Чангэ, и ничего с ним не сделалось, такой же зануда, как и прежде, зачем же сейчас так убиваться из-за места на алтаре?
[475] Шисюны и шицзе Недопеска
– Не такой уж и сильный был кусь, – заметил Ху Фэйцинь с некоторым смущением.
– И вполне заслуженный, – добавила Ху Сюань.
Но Ху Вэй только оскорбленно фыркал. Ему перевязали хвост тряпицей.
– Ой, а что это? – удивился Недопесок.
Быстро-быстро перебирая лапами, он семенил через тронный зал к Ху Фэйциню и остальным. Духовную сферу он держал под мышкой, так носят шлемы воины, вернувшиеся с поля брани.
– Ему хвост дверью прищемило? – с сочувствием спросил Недопесок.
Ху Вэй так на него глянул, что Сяоху тут же юркнул за спину Ху Фэйциня и выглядывал уже оттуда, крепко держась за подол его одеяния. Ху Вэй с прежним оскорбленным видом принялся разглядывать свой перевязанный хвост.
– Хватит представляться. Возвращайся в мир демонов. По правилам мы вообще не должны видеться до «свадьбы». И не забудь то, о чем мы договорились.
– Я никогда ничего не забываю, – огрызнулся Ху Вэй.
Только вот Ху Фэйцинь прекрасно знал, что Ху Вэй становится на редкость забывчивым, когда ему это выгодно.
– У меня будут дел полные лапы, – зловеще прибавил Ху Вэй, – некогда языком трепать.
– Ху Вэй… – с беспокойством в голосе начал Ху Фэйцинь.
Но Ху Вэй небрежно махнул рукой и удалился. Именно удалился, но выглядел он не величественно, как надеялся, а даже забавно – с бантиком-то на хвосте.