Лисы на вышивке, видимо, исполняли лисий танец, и Ху Вэй невольно подумал, что к одеянию как-то лапу приложил Недопесок.
Портняжки, пыхтя, притащили алую шелковую ленту, смотанную в клубок, для удобства продев сквозь него палку – чтобы легче разматывалось.
– А это зачем? – удивился Ху Вэй, когда ему торжественно вручили – всучили! – конец ленты, и фыркнул, когда ему объяснили: – Еще бы сказали к хвосту привязать!
Какая жалость, что Недопеска здесь не было! Услышь он такую дельную идею, тут же прилисил бы ее и воплотил в жизнь.
Чтобы скоротать время, Ху Вэй вытащил зеркальце – то самое, что подобрал на горе Таошань, – и стал его чистить. Он помнил, Ху Фэйцинь говорил, что это подарок матери. Вероятно, Ху Фэйциню хотелось бы его вернуть, и Ху Вэй решил, что подарит зеркальце Ху Фэйциню.
Вернуть зеркальцу первозданный вид было сложно: оно пролежало в воде и грязи многие сотни лет, – но Ху Вэй всегда доводил начатое до конца. Когда обычные средства – мел и шерсть – не помогли, он решил выжарить зеркальце лисьим огнем. После этого оно заблестело, как новенькое. Ху Вэй довольно ухмыльнулся и припрятал зеркальце в рукав.
Ху Фэйциню помогать вызвалась Ху Сюань. Они долго разглядывали церемониальные одеяния, которые заслуживали пристального внимания хотя бы и тем, что лисы на вышивке не только плясали, но и кувыркались через голову.
– По-моему, – не слишком уверенно сказала Ху Сюань, – на таких одеяниях полагается вышивать птиц. И кому в голову пришло вышивать лис?
– Мне, – сказал Недопесок, выныривая из-под кровати, и оба высших лиса вздрогнули.
Недопесок поставил передние лапы на край кровати, где были разложены одеяния, полюбовался ими и скрипуче, по-лисьи хихикнул. Он очень дельно объяснил, когда его спросили, почему лисы, а не птицы.
– Действительно, – согласилась Ху Сюань, – поскольку это лисья «свадьба», то должны быть лисы. Как хорошо, Сяоху, что ты об этом подумал.
Недопесок энергично завилял хвостом и принялся осматриваться.
Личные покои императора уже убрали, повсюду был алый шелк и золото. С потолка свисали красные ленты, завязанные узлами в виде цветов. Ширмы у дверей были расставлены согласно триграммам Небесного Дао и отдаленно напоминали лабиринт. Недопесок тут же пробежался между ними: лисы любят запутанные тропки.
– Для чего так? – удивилась Ху Сюань.
– Нужно пройти между ними, чтобы следом не увязались злые духи и не испортили карму, – объяснил Ху Фэйцинь и пренебрежительно фыркнул: – Суеверия!
Он неодобрительно покачал головой и рассказал Ху Сюань, что пришлось отобрать у музыкантов трещотки и медные тарелки: какофония для лисьего слуха невыносима, но именно так полагается на праздниках, чтобы отогнать демонов.
– Демонов! – сказал Ху Фэйцинь. – Представляешь, Сюань-цзе? Отогнать демонов, когда это церемония демонов!
Ху Сюань засмеялась.
Недопесок, послушав, тоже пожаловался: бог дождя отказался устраивать дождь во время шествия. Как Недопесок на него ни скрипел, как ни тявкал – все впустую. Бог дождя сказал, что дождь на свадьбе – дурное предзнаменование.
Недопесок сокрушенно обхватил голову лапами:
– А я ведь так хотел дождичка! Хотя бы малюсенького!
– Зачем? – удивилась Ху Сюань.
– В мире смертных есть поверье, – сказал Ху Фэйцинь, с улыбкой утешая Недопеска – погладил его по голове, – когда лисы устраивают свадьбу, непременно идет дождь в солнечный день. Дословно не помню, что-то вроде: «если в солнечный день дождь идет, лисий жених невесту в нору ведет».
– Вообще-то, – задумчиво сказала Ху Сюань, – дождь и вправду не к месту. Что хорошего в том, чтобы хвост промок? – И она неодобрительно покачала головой, вдруг припомнив, как стояла под проливным дождем, дожидаясь, что кто-нибудь из лисьих знахарей обратит на нее внимание и заберет с собой.
– Можешь взять лейку и побрызгать водой на дорогу, – разрешил Ху Фэйцинь Недопеску.
Недопесок сначала сказал, что это не то, а потом его глаза вдруг разгорелись.
– Устроитель дождя, – сказал он, леденея от восторга. Он только что придумал себе еще один ранг!
– Только не переусердствуй! Не хватало еще поскользнуться и растянуться у всех на глазах!
Ху Сюань поглядела на Ху Фэйциня и спросила:
– Волнуешься?
– Хм… пожалуй, – подумав, ответил Ху Фэйцинь. – Немного боязно, что напортачу. В торжествах такого масштаба мне еще участвовать не приходилось. А все внимание будет направлено на меня, я же Небесный император. Не хотелось бы стать посмешищем. А если я себе на край одеяния наступлю и полечу кувырком по лестнице?
– Лисоворот, – с уважением протянул Недопесок, и глаза его опять разгорелись.
– Тогда, боюсь, все лисы возьмутся тебе подражать, – заметила Ху Сюань. – Один уж точно.
Ху Фэйцинь посмотрел на морду Сяоху, сияющую и растянутую в лисьей ухмылке так, что в рот поместилась бы прилично отъевшаяся курица, и повторил:
– Один уж точно.
[481] «На тысячу веков!»
Обе процессии должны были выдвинуться одновременно, но та, что со стороны демонов, несколько замешкалась: два лиса передрались из-за фонаря. Вообще-то все фонари были одинаковые, но обоим лисам примстилось, что тот, за который они устроили драку, лучше остальных. Недопесок, сновавший в духовной сфере туда-сюда между процессиями, быстро навел порядок – укусил одного лиса за лапу, а другого – за хвост, – и процессия тронулась.
Небесная процессия двигалась медленнее: Ху Фэйцинь, лицо которого закрывала алая кружевная вуаль, ступал очень осторожно, чтобы не споткнуться, да к тому же приходилось подстраивать шаг, чтобы лисы, которые несли край его парадного плаща-шлейфа, не устроили ненароком лисоворот, заспешив, чтобы плащ не натягивался.
Ху Вэю идти было легче: он шел с непокрытой головой, только повязал нижнюю половину лица полупрозрачным платком. Вообще-то делать это было необязательно, просто Ху Вэй не хотел, чтобы на него лишний раз пялились.
Трехцветный рис перед процессией разбрасывали разбрасыватели риса, а нанятые Недопеском собиратели риса его собирали, ступая позади процессии. У них были большие плетеные корзины за спинами, и Недопесок велел, чтобы рис собрали до последнего зернышка. Разумеется, кроме тех рисинок, что угодили между ступенями и падали, как оказалось, в мир смертных. Дождь из риса приятно порадовал местных, и о событии этом впоследствии даже было упомянуто в «Книге чудес Срединных равнин».
Музыканты, у которых отняли трещотки и тарелки, сердито дудели в дудки и отыгрывались тем, что стучали в барабаны громче положенного. Грохот тоже был не слишком приятен для лисьего уха, но все же не так, как звон или треск к тому же, его заглушали поздравления, которые беспрестанно выкрикивали участники процессии: каждый старался перекричать друг друга и сделать так, чтобы его заметили и услышали.
Обе процессии сошлись на свадебном острове, и Ху Вэй с Ху Фэйцинем пошли уже рядом. Каждый еще волочил за собой красную ленту, которую позже полагалось связать.
На твердой земле разбрасыватели риса почувствовали себя увереннее и принялись бегать кругами перед идущими, горстями забрасывая их горстями риса. Ху Фэйцинь невольно припомнил праздники на Таошань, где каждый раз рисковал получить в лицо вырванным с корнями цветком, и порадовался, что в этот раз на голову его наброшена вуаль. Ху Вэю повезло меньше, и он скрипел сквозь зубы, когда особенно ретивые разбрасыватели риса метили ему прямо в лицо.
А потом еще и Недопесок на них водичкой из лейки побрызгал, устраивая «лисий дождь». Ху Вэй взглядом пообещал оторвать ему хвост.
Обе процессии остановились у свадебного шатра. И Ху Вэй, и Ху Фэйцинь до этого сунули нос в Свадебное Дао, чтобы знать, что к чему, ведь традиции небожителей и демонов значительно отличались, не говоря уже о том, что их с легкой лапы Недопеска пополнили еще дюжиной нововведений.
Недопесок, как лиспорядитель, вылез из духовной сферы и носился вокруг них с задранными хвостами, выкрикивая название каждого последующего ритуала: и покланяться на все четыре стороны нужно, и благовония воскурить, и винишка хлебнуть для бодрости духа. И он же собственнолапно помог Ху Вэю и Ху Фэйциню связать концы лент мудреным узлом, не забыв выкрикнуть при этом:
– Союз двух миров! Крепче сплетенных хвостов! На тысячу веков! Тысячью узлов! – Хотя узлов, конечно же, была вовсе не тысяча, но красного словца, а больше – рифмы ради, Недопесок прилгнул.
Присутствующие демоны одобрительно загудели. Небожители не торопились выражать одобрение, но, заметив взгляд Ли Цзэ, который ничего хорошего не предвещал и каждого промолчавшего взявший на заметку, тоже принялись выкрикивать что-то одобрительное. Никому не хотелось, чтобы его вышвырнули из Небесного дворца и уж тем более, чтобы повесили на воротах!
После Ху Вэй и Ху Фэйцинь выпили вино: первую чарку – сцепившись локтями, вторую – лицом к гостям, а в третий раз выплеснули вино в воздух, чтобы и миры с ними «выпили».
Лиспорядитель свадеб при этом выкрикивал что-то по-лисьи, но музыка и гомон гостей заглушили его слова. Недопесок нисколько не расстроился и продолжал кричать собственного удовольствия ради: «Пей до днов, не жалея хвостов!»
Дальше была скучнейшая – по мнению Ху Вэя – часть церемонии: сидеть на тронах, выслушивать поздравления и принимать подарки. Ху Фэйцинь тоже считал, что это скучно, напоминало его небесную рутину, но несколько примирился с этим, потому что кое-какое разнообразие в эту рутину внесли именно подарки. Некоторые были настолько чудовищны, что об этом еще с полста небесных лет говорили!
Ху Фэйцинь еще краем глаза приглядывал за семьей Ху, благо что из-под вуали это можно было делать незаметно. Ху Цзин все косился на Ху Сюань, которая вместе с Лао Луном была на стороне небесных гостей. Ху Сюань искусно притворялась, что других лис видит впервые в жизни, а Лао Лун притворялся, что рассказывает ей, кто есть кто в лисьей процессии. Вряд ли Ху Цзин что-то заподозрил, тем более что глаза Ху Сюань еще не вернули себе прежний цвет.