Ван Сымин поглядел на Ли Цзэ. Тот спокойно ждал, поставив локоть на стол.
«Что ж, так даже лучше, – подумал Ван Сымин. – Мальчик наверняка понял, что я хочу его вызволить. Но отчего их вожак так уверен в себе? Это отвлекающий маневр? Пока они здесь валандаются, остальные уже захватывают заставу?»
По их лицам он ничего не мог прочитать: Ли Цзэ был спокоен, Цзао-гэ явно предвкушал грядущее представление.
– Прежде чем начнем, – медленно проговорил Ли Цзэ, – надо, чтобы ты знал. Мы никогда не приходим в город, не разузнав о нем. Твои слова о нескольких тысяч солдат ничего не стоят. Большинство из них калеки, списанные и негодные для военной службы. Застава Фэнлинь – пристанище для увечных солдат. Из всех наберется лишь полторы сотни здоровых, но ни один из них недостаточно силен, чтобы сравниться даже с Гунгуном.
– А то! – вставил Янь Гун, который тихонько пробрался обратно в магистрат и теперь с нетерпением ждал поединка.
Ван Сымин нахмурился.
– И еще, – сказал Ли Цзэ, – я, пожалуй, дам тебе фору. Не буду жать. Прижмешь мою руку к столу – твоя победа.
«Так он все-таки понял, что я его спасаю!» – тут же просветлел лицом Ван Сымин.
Служащие магистрата подошли поближе, чтобы тоже поглядеть. В своем начальнике они не сомневались, но им было странно, что какой-то мальчишка так уверен в своих силах, что дает фору мужчине. Кое-кто перешепнулся, делая ставки.
Янь Гун услышал, юркнул к ним и тоже зашептал:
– Ставлю пятьдесят серебром на Цзэ-Цзэ.
Служащие пренебрежительно фыркнули, но Янь Гун вытащил из-за пазухи кошель и позвякал им. Кошель был тяжелый и выглядел внушительно.
Ван Сымин тоже поставил локоть на стол и сцепился пальцами с Ли Цзэ.
– Пусть поединок будет честным, – сказал он, – и каждый сдержит слово.
– Слово вожака – закон. – Цзяо-гэ внимательно проверил расположение локтей состязающихся. – Если Ли-дагэ что сказал, так и будет. Победишь – так можешь прямо на воротах магистрата нас троих и вздернуть.
– Эй, меня не вмешивай, – возмутился Янь Гун, – я тут ставки делаю!
Цзао-гэ показал ему кулак.
Ван Сымину показалось, что его пальцы обхватили камень. Рука Ли Цзэ стояла на столе, как будто вросшая в него, и даже не дрогнула, когда Ван Сымин попытался склонить ее к столу. И Ли Цзэ это явно ничего не стоило, даже сами пальцы были расслаблены. У Ван Сымина от натуги начало багроветь лицо, такие усилия он приложил, но рука Ли Цзэ не шелохнулась, и лицо не изменилось, только губы слегка тронула улыбка.
– Поднажми, – посоветовал Цзао-гэ, – со стороны выглядит скучновато.
Служащие магистрата не понимали, почему их начальник ничего не делает, только багровеет лицом.
Янь Гун захихикал:
– Пошел вол с горой тягаться…
Ван Сымин ухватил руку Ли Цзэ уже обеими руками, хоть это и было нарушением правил поединка, но так и не смог сдвинуть с места.
– Это колдовство? – прорычал он.
– Я вожак банды Чжунлин, силач Ли Цзэ, – сказал Ли Цзэ. – Небеса наградили меня небывалой силой, ни один ходящий под ними одолеть меня не сможет.
Он лишь чуточку сжал пальцы и двинул запястьем, и рука Ван Сымина грохнулась в стол, столешница пошла трещинами. Служащие магистрата разинули рты. Янь Гун поманил их пальцем и раскрыл свой кошель, чтобы они всыпали в него проигранные деньги.
– Ты и есть вожак банды Чжунлин! – воскликнул Ван Сымин.
– Я с самого начала это и говорил, – ответил Ли Цзэ, пожав плечами.
– Так тебя никто не похищал?
Ли Цзэ поглядел на него с удивлением.
Цзао-гэ презрительно фыркнул и сказал:
– Мы разбойники, а не работорговцы. Мы не похищаем людей.
– Вот оно что… – протянул Ли Цзэ, поняв, чего все это время добивался Ван Сымин.
Ван Сымин глядел на свою помятую ладонь, где остался след от пальцев Ли Цзэ.
– Что ж, – сказал он, покачав головой, – признаю поражение.
Ли Цзэ с некоторым удивлением подумал, что и среди начальников застав встречаются честные люди.
[524] Как стать правителем царства?
– Что ж, признаю поражение, – сказал Ван Сымин и, отцепив от пояса связку ключей, показал ее Ли Цзэ. – Этот ключ от ворот заставы, этот от казны, этот от зернохранилища, этот от архива. Но, прежде чем отдать их тебе, я должен спросить: что ты собираешься делать с городом?
– Не знаю, – честно ответил Ли Цзэ. – Мы обычно грабим казну и раздаем добро бедным, но в этом городе я не видел ни нищих, ни бедных.
– Если справедливо разделять казну и назначать умеренные налоги, можно преодолеть бедность, – объяснил Ван Сымин. – Люди здесь занимаются ремеслами и торговлей: через заставу Фэнлинь проходят торговые караваны со всех концов света, они торгуют и обменивают то, что сделали своими руками. Почва здесь бедная, ничего не растет даже в хорошие годы. Торговля – единственное, чем здесь можно заниматься.
– Выходит, не было смысла занимать эту заставу, – пробормотал Цзао-гэ, – раз здесь и так все хорошо.
– Как это не было? – возмутился Янь Гун. – Цзэ-Цзэ собирается завоевать царство Хэ, значит, нужно занять все города на пути к столице!
– Ты в самом деле собираешься завоевать царство Хэ? – спросил Ван Сымин, пристально глядя на Ли Цзэ.
– Да, – сказал тот, и в его голосе не было и тени сомнений, – я завоюю царство Хэ и стану его правителем.
– И ты полагаешь, что сможешь сделать это с сотней горных бандитов? – уточнил Ван Сымин.
И опять уверенное «да» в ответ.
– И что же ты собираешься делать, когда завоюешь царство?
– Сделаю так, чтобы царство процветало.
– Благая цель. Но знаешь ли ты, как это сделать? Знаешь ли ты, как стать правителем? Мало завоевать царство и сесть на трон. Нужно уметь управлять царством, знать законы, разбираться в налоговой системе… Ты умеешь читать и писать?
– Кое-что умею, – несколько смутился Ли Цзэ.
– Я его учу, – вмешался Янь Гун. – Конечно же, царь должен быть ученым! Вот только кажется мне, что нынешний царь в управлении царством разбирается как свинья в апельсинах. Что за беспредел творится на периферии? Никому и дела нет, что люди пухнут с голода, а ваны зверствуют.
– Наш царь стар и немощен, – сказал Ван Сымин, – боюсь, за него правят министры.
– Что же, у него нет наследников? – спросил Цзао-гэ.
– Наследник давно умер, а других детей у нашего царя нет.
– Значит, пора свергнуть эту династию, – объявил Янь Гун. – Цзэ-Цзэ завоюет царство Хэ, станет его правителем и оснует династию Ли!
– Сколько тебе лет? – спросил Ван Сымин у Ли Цзэ.
– Тринадцать, – ответил Ли Цзэ.
– Тринадцать… – повторил Ван Сымин. – Может, ты и силен, но ты всего лишь ребенок. Недостаточно одной грубой силы, чтобы править целым царством. Если ты дашь слабину в чем-то еще, станешь лишь чьей-нибудь марионеткой. Почему бы тебе не остаться на заставе Фэнлинь на какое-то время?
– Зачем? – спросил Ли Цзэ, на секунду сузив глаза.
– Я мог бы обучить тебя… как быть правителем царства, – предложил Ван Сымин с запинкой. – Читать и писать, разбираться в законах и рассчитывать налоги, – всему тому, что следует знать, если собираешься стать хорошим правителем царства. Я полжизни работаю магистратом, и ты видишь, как обстоят дела в моем городе. Думаю, тебе есть чему у меня поучиться.
– А он дело говорит, – оживился Янь Гун. – Поднатореть в этом нам с тобой не мешало бы.
– И тебе? – невольно спросил Ван Сымин.
– А как же! Для того царю и нужен личный евнух, чтобы направлять его и оберегать от корыстолюбцев и вообще нечестных людей. Где один проглядит, другой-то непременно заметит!
Ли Цзэ покусал нижнюю губу, размышляя над предложением, потом взглянул на Цзао-гэ.
Тот пожал плечами:
– Так-то дельный совет. Но что делать нашим молодцам?
– Старые вояки заставы Фэнлинь могут обучать их, – кивнул Ван Сымин. – Если уж собрались завоевывать царство, так должны стать из горстки бандитов личным войском будущего царя. Да и в городе работа для них найдется на это время.
– Тогда останемся? – спросил Янь Гун, подергав Ли Цзэ за рукав. – Он вроде старик умный, плохому не научит.
Ли Цзэ задумчиво тронул подбородок, потом произнес:
– Один год. За один год я должен выучиться тому, что нужно знать, чтобы стать хорошим правителем.
– Одного года мало, – возразил Ван Сымин.
– Один год, – повторил Ли Цзэ, – я выучусь всему за один год.
– Раз Цзэ-Цзэ так сказал, – подхватил Янь Гун, – значит, так оно и будет. Он никогда не бросает слов на ветер! Один год.
Ван Сымин недоверчиво покачал головой, но сказал:
– Хорошо. Один год – так один год. Это лучше, чем ничего.
[525] На исходе года
– Лао Ван, – спросил Ли Цзэ как-то, – почему ты решил помочь нам? То, что ты делаешь, называется изменой.
Ван Сымин потер бороду:
– Если в пруду не менять воду, рыба передохнет.
Он нередко отвечал сентенциями, не давая прямого ответа, чтобы развить логическое мышление своего подопечного. А может, опасался говорить вслух то, о чем думал на самом деле, поскольку мысли эти действительно могли считаться изменой. Ли Цзэ всегда говорил то, что думал.
– Никогда не слышал, чтобы в прудах меняли воду, – удивился Янь Гун, который нередко слушал уроки вместе с Ли Цзэ, но не всегда схватывал то, о чем говорилось.
Он был умный – по-своему, такого ловкого и изворотливого евнуха еще свет не видывал. Служащие магистрата, нередко терявшие деньги на пари, которые он предлагал, всегда говорили, что по нему веревка плачет.
– Потому в прудах и водятся только лягушки, – сказал Ван Сымин.
Ли Цзэ надолго задумался над этими словами.
Цзао-гэ и остальные бандиты времени тоже не теряли. Большую часть времени они проводили в гарнизоне, но за этот год совершили и с дюжину вылазок, заняв окрестные деревни на неделю пути в каждую сторону света.
Ван Сымин распорядился выправить им доспехи, чтобы разбойничья сотня больше походила на «личное войско будущего царя». Для Ли Цзэ доспехи тоже изготовили. Мастера заставы были на удивление искусны: доспехи были разборные, их можно было подгонять под любое телосложение. Забегая вперед, скажем, что эти доспехи Ли Цзэ носил едва ли не до года становления – пока они не пришли в негодность.