– Варвары использовали зажигательные снаряды, никогда таких не видел. Падают и разлетаются в разные стороны огненными осколками.
– Я так и знал! – с досадой топнул ногой Янь Гун.
– Знал, что варвары используют огненные снаряды? – удивился Ли Цзэ.
– Что тебя ранят! В третий раз уже, когда меня рядом не было! Я тебе говорю, Цзэ-Цзэ, и в следующий раз будет так же, если ты меня с собой не возьмешь.
– Опять ты со своими суевериями… – закатил глаза Ли Цзэ.
Янь Гун проворчал что-то себе под нос, потом церемонно сложил кулаки и сказал:
– Яньжэнь просит у царя позволения говорить.
– Тьфу ты, – сказал Ли Цзэ, с отвращением глядя на него. – Знаешь же, что я не люблю, когда ты так ко мне обращаешься. Ты мне не слуга, а друг. Что ты опять вздумал…
– Министры, а не я, – сказал Янь Гун уже обычным тоном. – Они мне весь мозг проели, пока тебя не было.
– Что, опять? – кисло спросил Ли Цзэ.
– Будь спокоен, на этот раз речь не о жене, а всего лишь о наложнице, – возразил Янь Гун. – Цзэ-Цзэ, согласись.
– Да не нужна мне наложница! – вспыхнул Ли Цзэ.
– Я знаю, но все равно согласись, – повторил Янь Гун. – Тогда они от тебя отстанут. Им будет довольно твоего согласия.
И евнух, приложив ладонь ко рту, что-то зашептал Ли Цзэ на ухо. Лицо того просветлело.
– Так и сделаем, – сказал он и хлопнул Янь Гуна по плечу.
Разумеется, министры не стали терять времени и насели на Ли Цзэ, едва он переоделся и умылся с дороги. Наперебой они стали упрашивать его взять наложницу.
– Хорошо, – сказал Ли Цзэ, – но при одном условии.
Министры сначала не поверили своим ушам, потом радостно воскликнули:
– При каком условии?
– Наложницу я выберу сам, – сказал Ли Цзэ.
– Как пожелает наш царь! – радостно закивали министры.
Рано они радовались. Ли Цзэ только сказал, что выберет наложницу сам, но не уточнил, когда это сделает. Через пару дней он и думать про это забыл. Министры поняли, что их облапошили, и снова насели на Янь Гуна. На этот раз при разговоре присутствовал и Цзао-гэ, который заглянул к евнуху, чтобы пропустить с ним чарку-другую.
– А-а-а? – протянул он, услышав стенания министров. – Только и всего? Чтобы Ли-дагэ увлекся женщинами? Да чего тут голову ломать! Дело-то плевое.
– Поясни, – потребовал Синий министр.
– Весенний дом. Женщины там свое дело знают. Я не я буду, если Ли-дагэ после посещения Весеннего дома не возьмет себе дюжину наложниц!
– Сомневаюсь, – скептически заметил Янь Гун. – Я как-то предложил Цзэ-Цзэ сходить в Весенний дом, когда мы возвращались с завоевания Южного царства, он назвал это бесстыдством. Он не пойдет в Весенний дом, если только его обманом не заманить.
– Не придется обманывать, – возразил Цзао-гэ. – Или ты не слышал о Весеннем доме на Лотосовой улице?
Янь Гун не слышал. Оба министра переглянулись и покачали головами. Цзао-гэ ухмыльнулся, поманил их к себе и стал приглушенным шепотом рассказывать. Когда он закончил, оба министра прямо-таки сияли.
Янь Гун задумчиво поглаживал подбородок какое-то время, потом медленно проговорил:
– Пожалуй, может получиться…
– Тогда иди и расскажи царю, – велел Синий министр.
– Опять я? – взъерошился Янь Гун.
– Ты личный евнух царя и его друг, – напомнил Цзао-гэ, – с твоих слов убедительнее выйдет.
– Чтоб вас всех!
[534] Весенний дом на Лотосовой улице
– Министры подослали? – осведомился Ли Цзэ, увидев Янь Гуна, который с виноватым выражением лица вошел в царские покои.
– Не совсем, – сказал Янь Гун. – Чем ты занят, Цзэ-Цзэ?
Ли Цзэ собирал головоломку, привезенную из Западного царства. Головоломка представляла собой деревянные брусочки с пазами и причудливыми выступами, которые нужно было собрать в куб, и если соберешь правильно, то сможешь прочесть зашифрованные на сторонах куба сентенции. Ли Цзэ возился с ней уже который день, но пока ему удалось собрать лишь половину куба.
Янь Гун сел рядом и стал наблюдать, как Ли Цзэ ловкими пальцами переворачивает и пробует то один, то другой деревянный брусочек, пытаясь приставить его к основной части куба. Он и сам увлекся и стал предлагать Ли Цзэ решения, а когда спохватился и вспомнил, для чего пришел, уже наступило время обеда.
– Цзэ-Цзэ, – сказал Янь Гун, – почему бы нам не прогуляться? Есть одно место, куда я хотел бы тебя отвести.
– Куда?
– Есть Весенний дом на Лотосовой улице… – начал Янь Гун.
– Нет! – категорично сказал Ли Цзэ. – Туда я не пойду.
– Да ты послушай сначала, – ухватил его за рукав Янь Гун, – это не обычный Весенний дом. Вот что люди рассказывают. Есть в Весеннем доме, что на Лотосовой улице, женщина, прозванная Мэйжун, лица которой никто не видел. Чтобы увидеть ее, гостю нужно разгадать загаданные ею загадки.
– Загадки? – переспросил Ли Цзэ, и его взгляд слегка оживился.
– Это даже не загадки, – продолжал Янь Гун, – а условия, которые необходимо выполнить. Нужно выполнить три условия, чтобы увидеть Мэйжун. А знаешь, что самое интересное?
– Что?
– То, что никто до сих пор так и не смог выполнить даже одного! – с торжеством сказал Янь Гун.
– И что же это за условия?
– О них говорят только гостям Весеннего дома. Что скажешь, Цзэ-Цзэ? Давай сходим и послушаем, а?
Ли Цзэ тут же нахмурился:
– Нет. Как ты себе это представляешь? Чтобы царь и…
– Да это пустяки, замаскируемся, никто не узнает, – пообещал Янь Гун. – Разве тебе не интересно узнать, что это за загадки, которые никто не может разгадать?
Ли Цзэ покусал нижнюю губу, размышляя:
– И… что нужно сделать, когда мы туда придем? Как узнать условия?
– Гм… Сесть за стол и заказать вина. Обычно в «весенних домах» так поступают.
О том, что при этом «заказывают» и девушку или даже нескольких, Янь Гун благоразумно умолчал.
– Ну хорошо, – согласился Ли Цзэ, – давай сходим и послушаем.
Янь Гун радостно хлопнул в ладоши:
– Тогда я сейчас принесу одежду и фальшивые усы и бороды.
– Что?!
Но Янь Гун уже умчался. Евнух был страшно доволен собой. Ему удалось увлечь Ли Цзэ загадками, но Ли Цзэ упустил из виду самое главное: если он разгадает загадки, то ему придется встретиться с Мэйжун. В том, что Ли Цзэ сможет победить в смекалке женщину из Весеннего дома, Янь Гун нисколько не сомневался.
«А если она на самом деле красавица, – подумал Янь Гун, – то почему бы не сделать наложницей ее? Какая женщина из Весеннего дома, пусть и трижды красавица, не согласится стать наложницей царя?»
Он скоро вернулся с ворохом дорогой одежды. Ли Цзэ всегда одевался просто, так что в богатом одеянии его никто не узнает. Янь Гун приклеил Ли Цзэ фальшивые усы и бороду, лет это ему сразу прибавило десять, если не двадцать. Ли Цзэ глянул в зеркало и сам себя не узнал.
Янь Гун был уверен, что и его никто не узнает: у евнухов не было ни бород, ни усов, а с фальшивыми он выглядел другим человеком. Шею, лишенную кадыка, он закутал шарфом.
– Мы просто два заезжих купца, – сказал Янь Гун, прицепляя к поясу увесистый кошель, – пришли поглядеть на знаменитую красавицу из Весеннего дома и пройти ее испытания загадками. Не бери оружие, его сразу узнают.
– Тогда и ты плеть оставь, – парировал Ли Цзэ. – Такая у одного только царского евнуха и есть.
Они заспорили, но потом договорились, что возьмут с собой по кинжалу, которые обычно носят за пазухой. Так, на всякий случай.
В таком виде они вышли из дворца – никем не узнанные. Маскировка работала.
– Главное, чтобы усы и борода не отклеились, – мрачно сказал Ли Цзэ, щупая себя за лицо.
– Не трогай – так и не отвалятся. – Янь Гун шлепнул его по руке.
– Лицо чешется.
– Потерпишь, – отозвался Янь Гун, подталкивая его в спину. – И еще, Цзэ-Цзэ, не выдай себя силой. Тогда сразу поймут, кто ты, хоть десять бород приклеивай.
– А ты голос смени. В тебе евнуха сразу по голосу признают.
– А что, не может заезжий купец быть евнухом? – возмутился Янь Гун. – Прекрасно может!
– Евнух с усами и с бородой? – ехидно уточнил Ли Цзэ.
– Кхе… – смутился Янь Гун. – Ну… может, купец просто писклявый попался? И такие бывают. Ты слышал, как виночерпий разговаривает? Комар комаром.
– Ладно, ладно, поступай, как знаешь.
– Да все равно никому в голову не придет, что царь с личным евнухом притворились кем-то еще, только чтобы пойти в Весенний дом, – фыркнул Янь Гун.
– Да уж… – невольно засмеялся Ли Цзэ.
[535] Испытание загадками
Весенний дом на Лотосовой улице оказался большим домом на два этажа, украшенным лентами и флагами. Изнутри слышалась музыка и многоголосье. Бойкие слуги зазывали гостей. Если бы Ли Цзэ не знал, куда они пришли, то решил бы, что это постоялый двор или трактир, украшенный по случаю какого-то праздника.
Слуги, заметив Ли Цзэ и Янь Гуна, а вернее, оценив размер их кошелей, тут же подхватили их под руки, сыпля шутками и прибаутками, и втолкнули в двери Весеннего дома.
Нижний этаж представлял собой просторный зал, заставленный столами и кое-где отгороженный ширмами, как бывает и в обычных тавернах. Верхний этаж, завешанный шелковыми занавесками, предназначался для личных встреч клиентов с девушками. У лестницы была сцена, на которой вертелись танцовщицы в полупрозрачных нарядах. Ли Цзэ поспешно отвел взгляд.
Один из верхних проемов был занавешен плотным занавесом, подсвеченным изнутри, за ним различались силуэты нескольких девушек, а поскольку взгляды посетителей были устремлены именно туда, то Янь Гун предположил, что за занавесом скрывается та самая Мэйжун, которую никто не видел и которая испытывает посетителей загадками.
Янь Гун велел подскочившему к ним слуге выбрать для них с Ли Цзэ лучший столик, откуда был бы виден весь нижний зал и, разумеется, верхний этаж.
– Чего пожелаете, благородные господа? – потирая руки, спросил слуга и при этом умильно поглядывал на туго набитые кошели новых гостей.