– Легенды гласят, что небожители пользуются волшебными зеркалами, чтобы глядеть на мир смертных. Не знаю, так ли это, но в них наверняка отражаются даже спрятавшиеся демоны.
– Ты веришь, что небожители существуют? – скептически уточнил Ли Цзэ.
– Я видела одного, когда тот спускался с Небес, но это было давно.
– Давно… – задумчиво повторил Ли Цзэ. – Су Илань, ты бессмертна?
Су Илань выгнула бровь:
– Почему ты так решил?
– Ты живешь многие тысячи лет, но не старишься. Разве это не бессмертие?
– Я не старюсь, потому что каждый год сбрасываю змеиную кожу, – назидательно сказала Су Илань и подставила пустую чарку. – Но я не бессмертна. Никто не бессмертен. Я могу прожить бесконечно долго, целую вечность, не болея, не старясь, не умирая. Это то, что вы, люди, называете бессмертием? – На этот вопрос Ли Цзэ кивнул. – Но меня можно убить. Лошадь меня затоптала бы, не спаси ты меня тогда. Красноглазая змея могла бы поймать меня и сожрать. Любой крестьянин обычной мотыгой может разрубить меня, если я попадусь ему на глаза в змеином обличье. И если камень свалится мне на голову, то я, вероятно, тоже умру.
Ли Цзэ почему-то вдруг засмеялся.
– Что смешного? – возмутилась Су Илань.
– Змеи не так уж и отличаются от людей, я гляжу, – объяснил он, снова наполняя обе чарки вином. – Те же заботы и хлопоты.
[560] Белую змею, оказывается, тоже можно озадачить
– А белое одеяние – это часть твоего превращения? – спросил Ли Цзэ после третьей чарки.
– Что? – переспросила Су Илань. Этот вопрос явно привел ее в замешательство.
– Неужели ты никогда об этом не задумывалась? – удивился Ли Цзэ.
– Вечно вы, люди, выдумываете какие-то каверзы, – недовольно сказала Су Илань, разглядывая собственный рукав. – Это моя одежда. Когда я превращаюсь, она всегда на мне.
– Но она часть тебя или когда-то была на тебя надета? – настаивал Ли Цзэ. – Ты можешь при превращении, скажем, сделать ее не белой?
– Зачем мне это? – не поняла Су Илань.
– Белый – цвет траура.
– Прекрати. Я же белая змея, мне полагается носить белое.
– То есть ты ни разу не пробовала? – уточнил Ли Цзэ.
Су Илань нахмурилась и махнула перед собой рукавом. Ничего не изменилось.
– Что ты только что пыталась сделать? – с любопытством спросил Ли Цзэ.
– Я не могу изменить цвет этого одеяния, – сказала Су Илань после паузы.
– Но оно хотя бы снимается?
– Конечно, снимается! По-твоему, я тысячи лет хожу немытой? Оно пачкается, как любая одежда, его нужно снимать и стирать время от времени.
– А когда ты сбрасываешь кожу, это больно? – спросил Ли Цзэ, снова наполняя чарки.
– Не особенно, чешется только. – Су Илань поморщилась. – А иногда застревает и не слазит, приходится сдирать.
– Но в этот раз я помешал тебе, – виновато вспомнил Ли Цзэ, – и ты не сбросила кожу. С тобой ничего не случится? Что случается со змеями, которые не сбрасывают кожу вовремя?
– Буду ждать следующего года. Белые змеи по такой пустяковой причине не умирают. Сменив кожу, я бы стала длиннее на палец, только и всего. А вот года культивации я по твоей милости лишилась. Если упустить нужный момент, впасть в спячку уже не получится. Змеиные звезды складываются только раз в год.
Ли Цзэ почувствовал себя еще виноватее прежнего:
– Может, тебе стоит больше есть, чтобы набраться сил? Неужели ты наедаешься всего лишь кистью винограда в день?
– А эту загадку ты так и не решил, – довольно ухмыльнулась Су Илань.
– У меня не было времени над этим подумать, – возразил Ли Цзэ и покраснел, поскольку несколько покривил душой, говоря так. Они с Янь Гуном это обсуждали, но ответа так и не нашли. Но тогда Ли Цзэ еще не знал, что Мэйжун – белая змея.
– Гунгун предположил, что у тебя желудок с наперсток, но вряд ли это так.
– Это человеческое обличье, – кивнула Су Илань, – так что все внутренние органы у меня как у человека. Но выстроены они не из человеческой плоти. Теперь сможешь отгадать?
Ли Цзэ прикусил фалангу пальца. Если бы он не пил вина, думалось бы быстрее.
– Фокус в том, не сколько ты съедаешь, – медленно проговорил он, глядя на Су Илань, – а в том, как долго сохраняется чувство сытости?
– Наш царь – настоящий мудрец, – иронично заметила Су Илань. – Так ты знаешь, что змеи редко едят?
– В деревне, где я жил, водились большие змеи. Они никогда не возвращались раньше, чем через месяц, если им удавалось украсть курицу или козленка. Ты ешь виноград и всегда немного, но желудок у тебя, я думаю, построен по тому же принципу.
– Мудрый, мудрый человечий царь! – смешливо провозгласила Су Илань, поднимая чарку.
Ли Цзэ поглядел в окно и, видя, что уже смеркается, поднялся:
– Время ложиться спать. Ты ведь спишь, как все люди?
– Я сплю, как все люди, – подтвердила Су Илань. – А люди спят, как все люди?
Ли Цзэ выгнул бровь:
– А белые змеи еще и пьянеют, как все люди?
Су Илань только фыркнула.
Ли Цзэ вышел, затворил за собой дверь и, завернув за угол, тут же нос к носу столкнулся с министрами и евнухом.
Он страдальчески закатил глаза:
– Что еще?
– Наш царь так долго пробыл у Юйфэй, – заискивающе сказал Синий министр. – Чем вы занимались?
– Пили вино и беседовали.
– И все? – поразился Зеленый министр.
Ли Цзэ нахмурился:
– А вы что хотели услышать?
– Но вы пробыли в покоях Хуанфэй два часа с четвертью, – воскликнул Синий министр. – И вы все это время только беседовали? Ничего больше?
– И пили вино. Я иду спать. С дороги.
Он проложил себе дорогу через министров и ушел к себе. Министры принялись стенать.
Янь Гун вложил мизинец в ухо:
– Да будет вам. Они ведь уже беседуют и распивают вино вместе. Разве это не прогресс?
– Провести два часа наедине с такой красавицей и ничего не сделать? – воскликнул Зеленый министр.
– Цзэ-Цзэ никогда не общался с женщинами, – пожал плечами Янь Гун. – Он не знает, как себя с ними вести наедине.
– Но Юйфэй из Весеннего дома. Она-то должна знать, – возразил Синий министр.
– Не уверен, – покачал головой Янь Гун. – Из того, что я слышал, ни один мужчина не мог похвастаться даже тем, чтобы хотя бы просто увидел ее лицо. Видно, она знает не больше Цзэ-Цзэ.
– Но это же полная катастрофа! – воскликнул Синий министр. – Гунгун! Никакого военного похода, пока царь не консумирует брак с царской наложницей!
Янь Гун обреченно застонал.
[561] Демонстрация меча
– Царь должен завоевать благосклонность Юйфэй, – категорично сказал Синий министр.
Ли Цзэ поглядел на него, не скрывая раздражения. Он планировал разобрать доспехи и почистить их, но министры явились к нему и сказали, что не уйдут, пока он их не выслушает. Янь Гун тоже пришел, но держался в сторонке. Ему не хотелось снова ссориться с другом.
– Мужчина и женщина, оставаясь наедине, должны не вино пить, – сказал Зеленый министр.
– А что? Чай? – отозвался Ли Цзэ, внимание которого ускользнуло вслед за влетевшей в его покои стрекозой.
Министры застонали и принялись пихать Янь Гуна локтями. Тот досадливо прищелкнул языком, но все же сказал:
– Цзэ-Цзэ, что ты думаешь о Юйфэй?
Взгляд Ли Цзэ вернулся к ним.
– Что я о ней думаю? – повторил он. – А я должен о ней думать?
– Ты считаешь ее красивой?
– А, ты опять о портретах…
– Нет. Я спрашиваю, какого ты о ней мнения.
– Мы подумали, что если царя не устраивает Юйфэй, то мы могли бы подобрать ему другую наложницу, – заискивающе сказал Зеленый министр. – Мы руководствовались собственными вкусами, выбрав Мэйжун. Но, быть может, у царя другие предпочтения, если он не видит в Юйфэй женщину.
Ли Цзэ нахмурился:
– Другая наложница мне не нужна, меня устраивает эта.
– То есть, – рискнул вмешаться Янь Гун, – она тебе нравится?
– Она… интересная, – уклончиво сказал Ли Цзэ.
Это, конечно, было не то, что хотели услышать министры, но хоть что-то.
– Тогда тебе стоит с ней сблизиться, – сказал Янь Гун, опередив министров. – О чем вы с ней беседовали?
– Так, о разном, – уклонился от ответа Ли Цзэ.
– Царь должен завоевать благосклонность Юйфэй, – опять сказал Синий министр. – Нужно ее впечатлить. Тогда она подпустит царя к себе.
– Что-что? – переспросили Ли Цзэ и Янь Гун.
Министры многозначительно переглянулись и перемигнулись. Они, посовещавшись, решили, что Мэйжун попросту не подпускает царя к себе, поэтому Ли Цзэ не особенно распространяется о том, что происходит в покоях Хуанфэй. Они не верили, что можно столько времени провести наедине с красивой женщиной и ничего не сделать – или хотя бы не попытаться.
– Юйфэй должна составить впечатление о царе как о мужчине, – сказал Зеленый министр.
Янь Гун беспокойно поглядел на министров, не понимая, что они задумали.
Ли Цзэ, не скрывая раздражения, спросил:
– И как же?
– Покажите ей свой меч, – сказал Синий министр.
Ли Цзэ вопросительно выгнул бровь и глянул на Янь Гуна. Тот пожал плечами, не сообразив поначалу, о чем идет речь.
– Покажите, как с ним управляетесь, – добавил Зеленый министр.
– Вы думаете, ей будет интересно смотреть на царский меч? – фыркнул Янь Гун.
– Разумеется! – в голос воскликнули министры.
Янь Гун с сомнением поглядел на Ли Цзэ. Тот задумался. Су Илань не походила на того, кто интересуется боевыми искусствами. Разве ей не будет скучно глядеть, как Ли Цзэ размахивает мечом? И почему это должно ее впечатлить? Су Илань наверняка видела, как Ли Цзэ сражался с красноглазой змеей. Это было куда интереснее, чем какая-то демонстрация навыков. Но министры продолжали настаивать.
– Ну хорошо, хорошо, – отмахнулся от них Ли Цзэ, – только оставьте меня сейчас в покое. Уходите все.
Министры ушли, Янь Гун тоже, все еще недоумевая, почему министры завели речь о мечах. Разве женщинам нравится смотреть на оружие? Это игрушки для мужчин. Обнаженное оружие опасно и несет в себе угрозу. Вряд ли оно добавит у женщины благосклонности.