Не дошло.
– Гунгун, – сказал Синий министр, – что за переполох ты устроил во дворце?
– Слуги что-то украли? – предположил Зеленый министр.
Янь Гун сунул руки в рукава и, поглядев на того и другого поочередно, сказал:
– Царя пытались отравить.
Министры ошеломленно разинули рты, не веря своим ушам. Первым опомнился Синий министр:
– Что?! Кто?! Как?!
Янь Гун поморщился, потому что у него заложило ухо от этого вопля. Зеленый министр издал какое-то невнятное восклицание, потом уже разборчивое:
– Не может быть!
– Увы, царское вино было отравлено.
– Царское вино? – переспросил Синий министр.
– Да, – кивнул Янь Гун. – Судя по всему, хотели отравить обоих: и царя, и царскую наложницу, раз отравили вино, которое царь пожелал разделить с Юйфэй.
Тут он заметил, что оба министра страшно смутились и переглянулись, и задохнулся от гнева, хватаясь за плеть:
– Это были вы?! Вы хотели отравить Цзэ-Цзэ?!
– Успокойся, Гунгун, – поспешно сказал Синий министр, – царя никто не травил.
– Это был не яд, – добавил Зеленый министр.
– А что?!
– Зелье храбрости, – понизив голос, сказал Синий министр. – Поскольку царь так нерешителен с царской наложницей, мы подумали, что его стоит немного… воодушевить.
Зеленый министр, порывшись в рукаве, достал маленький флакончик и протянул евнуху:
– Мы подмешали зелье храбрости в вино. Вот, можешь проверить, это не яд.
Янь Гун, нахмурившись, взял флакончик и сунул в него серебряную иглу: не почернела. Тогда он поднес флакончик к лицу и понюхал. Запах был ему знаком. «Зелье храбрости», как его называли министры, на деле было сильнейшим афродизиаком, которым в царстве Хэ пользовались с незапамятных времен.
– Это царю только на пользу пошло бы, – сказал Синий министр со вздохом, – но Юйфэй разозлила царя, и он разбил сосуд. Гунгун, ты должен сам этим заняться.
– Чем? – не понял Янь Гун.
– Подмешай зелье храбрости в питье царя и напои его, – велел Зеленый министр. – Нужно поспешить. Военный поход царя не за горами. В него он должен отправиться уже мужчиной.
Янь Гун пытался возражать, но министры ничего не желали слушать, и на другой же день царский евнух подмешал каплю зелья храбрости в утреннее питье Ли Цзэ.
«Ну, особого вреда от этого не будет, – подумал Янь Гун, – а если у Цзэ-Цзэ с Мэйжун все сладится, то всем от этого только лучше станет».
Ли Цзэ ничего не заметил и после завтрака отправился тренироваться с мечом. Янь Гун подумал, что зелье никак на него не подействовало. Ли Цзэ тренировался около часа, отрабатывая удар за ударом. Мысли его были заняты предстоящим военным походом. Но скоро сосредоточенность его рассеялась, он почувствовал, что устал, и опустил меч, вытирая пот со лба. Солнце, казалось, светило особенно ярко. Ли Цзэ вернулся к себе, умылся и с некоторым удивлением подумал, что ему хочется лечь и уснуть: руки и ноги отяжелели, голова слегка кружилась.
«Перегрелся на солнце», – решил Ли Цзэ.
Захватив вина, он отправился в павильон Феникса.
Су Илань, поглядев на него, спросила:
– Тебе нездоровится?
– Почему ты так решила? – удивился Ли Цзэ.
– У тебя нездоровый вид, – уточнила Су Илань, – и лицо красное.
– Слишком долго тренировался с мечом, – сказал Ли Цзэ, упираясь ладонью в стол.
Су Илань нахмурилась, придержала рукав, и потрогала его лоб тыльной стороной ладони. Рука у нее была прохладная, и прикосновение было приятно. Ли Цзэ прикрыл глаза на долю секунды.
– Да у тебя жар!
– Перегрелся на солнце, – сказал Ли Цзэ, – пройдет.
Он провел рукой под подбородком и вздохнул, потом посмотрел на Су Илань. Та сидела довольно близко к нему, ей нравилось исходящее от тела Ли Цзэ тепло. Ли Цзэ припомнил, что змеи чувствительны к перепаду температур, и предложил:
– Если хочешь погреться…
Су Илань высоко вскинула брови, глядя на него. Ли Цзэ слегка отогнул воротник.
– А не боишься пригреть змею на груди? – фыркнула Су Илань, не двигаясь, но на лице ее промелькнули внутренние сомнения.
Ей явно хотелось воспользоваться предложением Ли Цзэ, но ее что-то останавливало. Быть может, смущение. Ли Цзэ только приподнял и опустил плечи. Су Илань прикусила губу, все еще колеблясь, потом превратилась в белую змею и, обвившись вокруг руки Ли Цзэ, заползла ему за пазуху и свилась там в кольцо. Ее прохладное тело приятно холодило кожу.
– Змеям ведь нужно греться на солнце. Но ты не выходишь из павильона.
– Не хочу, чтобы меня унес коршун, – отозвалась Су Илань.
– Ты и в такой форме можешь разговаривать? – удивился Ли Цзэ.
– За кого ты меня принимаешь?
Ли Цзэ налил себе чарку вина, отпил, поморщился и отставил ее. Вино казалось неприятным на вкус. Он уперся ладонями в пол, запрокинул голову и выдохнул.
– Пожалуй, ты права, Су Илань, мне нездоровится, – пробормотал он.
– Приляг, – посоветовала Су Илань.
Ли Цзэ добрался до кровати, лег, накрывая глаза кистью руки. Су Илань выскользнула из-за пазухи Ли Цзэ, превратилась в себя и, наклонившись над Ли Цзэ, опять потрогала его лоб.
– Ли Цзэ? – позвала Су Илань.
Ли Цзэ не отозвался. Он весь горел: жар усилился настолько, что он впал в забытье.
[564] Злопамятная змея
Су Илань еще несколько раз окликнула Ли Цзэ, но тот так и не отозвался. Лицо у него выцвело и стало бледным, несмотря на полыхающий в теле жар. Су Илань подержала ладонь на его лбу, впитывая тепло, потом сунула руку ему за пазуху, но Ли Цзэ это нисколько не охладило, хотя и должно было. Су Илань, нахмурившись, приложила два пальца к запястью Ли Цзэ, проверяя пульс.
– Похоже, благословение Небес тебя нисколько не бережет, – с некоторой язвительностью в голосе сказала Су Илань, но Ли Цзэ был в беспамятстве, потому не мог ответить.
Су Илань прикусила фалангу указательного пальца, размышляя. Взгляд ее блуждал по покоям Хуанфэй, но то и дело останавливался на Ли Цзэ. Су Илань поднялась, махнула перед собой рукавом, превращаясь в Мэйжун, и вышла из покоев Хуанфэй, но не успела сделать и двух шагов, как столкнулась с Янь Гуном. Евнух, видимо, околачивался поблизости и поджидал, когда Ли Цзэ выйдет. На Су Илань он посмотрел очень пристально.
– Твой царь заболел, – сказала Су Илань, недовольная этим вниманием. – Позови лекаря.
– Заболел? – подскочил на месте Янь Гун и ринулся в покои Хуанфэй.
Вид бледного Ли Цзэ, разметавшегося по кровати, ему нисколько не понравился. Евнух кликнул слуг, чтобы они перенесли Ли Цзэ в его покои. Су Илань с ними не пошла, но посмотрела Янь Гуну вслед, и на ее лице промелькнуло хищное выражение.
Янь Гун позвал к Ли Цзэ дворцовых лекарей, но они не смогли ни сбить жар, ни даже определить причину болезни.
– Но ведь еще утром царь был совершенно здоров! – воскликнул Синий министр. – Почему он заболел?
– Это Юйфэй с ним что-то сделала? – всполошился Зеленый министр. – Ведь он ушел к ней здоровым.
Янь Гун, хмурясь, мерил покои широкими шагами и беспокойно поглядывал на бесчувственного Ли Цзэ. Лекари обложили его мокрыми полотенцами, но менять их приходилось каждую минуту, потому что от жара его тела они моментально высыхали.
– Вы скажете, это суеверия, – наконец сказал Янь Гун, остановившись, – но я думаю, это мы виноваты. Не стоило подмешивать ему зелье храбрости в питье. Цзэ-Цзэ благословлен Небесами, значит, у Небес на него есть планы, а мы вмешались в предначертанное. Если Цзэ-Цзэ умрет, это будет на нашей совести.
– Умрет? – всполошились оба министра.
– Человеческое тело не в состоянии долго выдерживать такой жар. А сбить его не удается.
– Юйфэй! – в голос воскликнули оба министра. – Юйфэй его вылечит!
Глаза Янь Гуна вспыхнули, и он ринулся обратно в павильон Феникса. Оба министра последовали за ним.
Су Илань знала, что они придут, потому ждала их. Она небрежно потягивала вино из чарки и не без интереса смотрела, как, невзирая на дворцовый этикет, в покои царской наложницы помимо евнуха ввалились и два министра.
– Мэйжун, – сказал Янь Гун взволнованно, – спаси Цзэ-Цзэ, у него сильный жар, он умрет.
– А мне-то что? – спросила Су Илань, сузив глаза. – Я не лекарь, я царская наложница. Почему вы пришли ко мне?
– Но ведь ты спасла Цзэ-Цзэ от яда красноглазой змеи! – воскликнул Янь Гун.
– Это другое, – сказала Су Илань и налила себе еще чарочку. Глаза ее сузились, но Янь Гун различил в них презрение и насмешку.
– Хочешь, чтобы тебя умоляли? – вспылил Янь Гун.
– А если так? – хмыкнула Су Илань.
Янь Гун заскрежетал зубами, но встал на колени и сложил кулаки. Ради Ли Цзэ он был готов пойти на любые унижения.
– Спаси его, – повторил он хрипло, голос его подвел. – Можешь сколько угодно насмехаться надо мной, я все вытерплю, только спаси его.
Су Илань скользнула по нему равнодушным взглядом, посмотрела в упор на министров.
– А эти что? – насмешливо спросила она. – Не хотят спасти своего царя? Уж не они ли пытались его отравить?
Министры возмущенно зароптали, но Янь Гун бросил на них яростный взгляд:
– И вы тоже!
Пришлось и обоим министрам встать на колени.
«Она решила на нас отыграться за все», – подумал Янь Гун, заметив, что Мэйжун явно наслаждается происходящим и не торопится соглашаться помочь Ли Цзэ.
– Ты ведь не любишь меня, – сказал Янь Гун, сжимая кулаки.
– А за что мне тебя любить? – фыркнула Су Илань. – За то, что посадил меня на цепь в царском дворце? Или за то, что называл меня речным гулем?
– Но Цзэ-Цзэ-то что тебе сделал? – перебил Янь Гун. – Он хорошо с тобой обращался. Разве тебе все равно, что он может умереть?
– А разве я довела его до такого состояния? – вкрадчиво осведомилась Су Илань и вприщур посмотрела на евнуха.
Лицо того побагровело. Удар был очень меткий, хоть Су Илань на то и не рассчитывала. Ее даже удивила реакция Янь Гуна.
«Так он тоже в этом замешан», – поняла Су Илань, и лицо ее стало хищным и злым.