– Ради твоего брата? – припомнил Ху Баоцинь.
Ху Сюань кивнула.
– Ладно, – преувеличенно бодро сказал Ху Баоцинь, – раз ты остаешься, у тебя есть шанс опробовать свое лисьезнахарство на живом пациенте. Я сам не достану, – признался он, разворачиваясь к Ху Сюань спиной и спуская с плеч одеяние.
Ху Сюань покраснела. Плечам и спине Ху Баоциня тоже досталось от когтей и клыков Ху Сюань.
– Простите, пожалуйста, – смущенно пробормотала Ху Сюань. – Я… не помню, совсем ничего не помню.
– Разумеется, не помнишь, – кивнул Ху Баоцинь. – Когда лисы впадают в бешенство, сознание отключается. Хорошо, что ты достаточно сильна, чтобы прийти в себя. Обычные лисы нередко сходят с ума, такие припадки могут и до Тьмы довести. Нужно себя контролировать… что бы ни случилось. Ты умная, ты должна понимать.
Ху Сюань уныло кивнула:
– Да… Но неужели ничего нельзя сделать?
– Разве только лисьи боги вмешаются, – усмехнулся Ху Баоцинь. – Но что-то не видел я лисьих богов, а ведь я живу на свете уже не одну лисью тысячу лет.
И еще не одной тысяче лисьих лет суждено было пройти, прежде чем у лис появился собственный бог.
[445] Посвящение в младшие лисьи знахари
Они больше не возвращались к тому разговору, но Ху Сюань показалось, что Ху Баоцинь к ней несколько смягчился после того происшествия. Как ни посмотри, а Ху Сюань заслуживала выволочки: и за нарушение правил дома, и за вольнодумства, и особенно за то, что искусала и исцарапала Ху Баоциня, пусть и неосознанно. Но Ху Баоцинь даже под домашний арест ее не посадил.
«Если я у него об этом спрошу, он разозлится», – подумала Ху Сюань и не стала спрашивать.
Лисы исцелялись быстро, скорость регенерации у них была впечатляющая, особенно если зализывать раны – знаменитый «Лисьелизь»! – а не лечить их традиционными способами. Ху Баоцинь почему-то предпочитал последнее, и Ху Сюань приходилось ему помогать. Ху Баоцинь называл это «практикой лисьезнахарства» и заставлял Ху Сюань готовить мази и притирки.
«Учитель слишком во мне уверен, – подумала Ху Сюань. – А если я ошибусь? Он ведь даже за мной не проверяет».
Но она не ошибалась: она знала «Лисий травник» назубок, и смешать лекарство для нее труда не составляло.
Когда царапины на лице Ху Баоциня поджили, он стал выводить Ху Сюань в лисы, вернее, в лисьи лазареты, чтобы она практиковалась там.
Другие лисьи знахари смотрели на них во все глаза.
Во-первых, выглядела эта пара впечатляюще. Ху Баоцинь был редкого серебристого окраса, а Ху Сюань, хоть она в себе этого и не замечала, была изумительно красива, и чем старше становилась, тем явственнее проявлялась эта красота.
Во-вторых, они уже знали, что Ху Сюань – дочь главы Великой семьи Ху (подмастерья постарались!), лиса-аристократ, что среди лисьих знахарей было редкостью.
Ну и, конечно же, сам факт того, что Ху Баоцинь взял-таки себе ученицу – да еще толком ее выучил, тоже сыграл свою роль.
Лисьи демоны болели, как и обычные лисы: кто-то страдал желудком, кто-то запаршивел, кто-то охромел или ослеп, кто-то страдал от паразитов, кто-то готовился ощениться. Больных отправляли в лисьи лазареты.
Ху Баоцинь строго-настрого запретил Ху Сюань трогать больных голыми руками. Для этого у лисьих знахарей были специальные перчатки из лягушачьей кожи. Если спросить саму Ху Сюань, то она лучше бы голыми руками в лисий горшок залезла, чем надела эти перчатки: они были склизкие, жуть как противно! Но приказ есть приказ, Ху Сюань не осмелилась ослушаться.
Ху Баоцинь по ходу дела учил Ху Сюань разным тонкостям лисьезнахарства: как различать пульс больного и здорового лиса, как вытащить паразита из раны, как соскрести паршу, как по цвету мочи определить запущенность болезни, как вытаскивать занозы из лап, как вправлять кости, как завязать грыжу, как правильно запилить сколотый зуб или вырвать гнилой. Он делился с Ху Сюань собственным опытом, многое из того, что он говорил, в лисьезнахарских трактатах не упоминалось.
Ху Баоцинь обладал потрясающим мастерством: немногие лисьи знахари умели разрезать лисье брюхо, потрошить больные кишки и зашивать обратно так, чтобы лис не просто выжил, а еще и пошел на поправку.
Ху Сюань была достойной ученицей своего учителя и уже через пару недель рвала зубы и вправляла вывихнутые хвосты ничуть не хуже, чем Ху Баоцинь. А может, даже лучше.
Посмотреть на Ху Сюань даже пришел старейший лисий знахарь.
– Думаю, пора посвятить ее в младшие лисьи знахари, – сказал Ху Баоцинь.
– Хм, хм, – одобрительно кивнул старейший лисий знахарь. – Она уже прошла взросление?
– Еще нет.
– Но ведь полагается, чтобы лисы прежде проходили взросление.
– Я за нее поручусь. К тому же, – добавил Ху Баоцинь, – ничего не изменится, она по-прежнему останется моей ученицей, нужно еще поднатореть.
«О каком взрослении они говорят? – удивилась Ху Сюань, которая хоть и занималась в этот момент пациентом, но все расслышала, потому что уши навострила загодя. – Я и так взрослая».
В споре победу одержал Ху Баоцинь, и было решено, что через несколько дней, аккурат в лисье луностояние, Ху Сюань посвятят в младшие лисьи знахари.
Ху Баоцинь в оставшиеся дни хорошенько натаскал Ху Сюань, чтобы та не провалила церемонию. Она, как поняла Ху Сюань, напоминала экзамен, всего-то и нужно правильно и без запинки отвечать на вопросы.
Ху Баоцинь строго-настрого запретил ей упоминать, что она уже прочла Лисьезнахарское Дао.
– Если спросят что-то из него, скажи, что не знаешь, – напутствовал он Ху Сюань.
– Я поняла, сяньшэн, – кивнула Ху Сюань.
– И про лисоцвет помалкивай, – спохватился Ху Баоцинь. – Незачем им знать, что ты нашла в демоническом лесу лисоцветы… и тем более, что в доме твоего отца их пруд пруди. Ясно?
Ху Сюань опять кивнула.
Посвящали в лисьи знахари в Главном лазарете Лисограда, в присутствии всех лисьих знахарей и старших лис, среди которых Ху Сюань краем глаза заметила и нескольких дядюшек Ху.
Церемонию посвящения Ху Сюань выдержала, коварных вопросов ей не задавали.
– Тогда, – сказал старейший лисий знахарь, а остальные одобрительно подтявкивали, – назначаем Ху Сюань младшим лисьим знахарем.
Он торжественно вручил Ху Баоциню сложенный замысловатым способом бледно-голубой пояс – отличительный знак младшего лисьезнахарского состава.
Ху Баоцинь подошел к Ху Сюань и велел:
– Расставь руки.
Ху Сюань послушалась. Ху Баоцинь развязал ее пояс, ловко придержал края одеяния, чтобы не распахнулось, и повязал ей на талию лисьезнахарский пояс. Ху Сюань почему-то смутилась. Может, потому что Ху Баоцинь стоял слишком близко. Обычно лисы в лисье пространство друг друга не вторгались, держались на расстоянии вытянутого хвоста.
– Младший лисий знахарь Ху Сюань, – сказал старейший лисий знахарь, на вытянутых руках протягивая ей свиток, – прими Лисьезнахарское Дао.
У каждого лисьего знахаря была копия, как поняла Ху Сюань.
– Я прослежу, чтобы она его изучила, – сказал Ху Баоцинь, забирая свиток прежде, чем Ху Сюань успела протянуть к нему руку. – Сначала пусть доучит «Лисий травник».
Лисьи знахари похихикали.
– Самый молодой лисий знахарь в лисьей истории, – сказал старейший лисий знахарь. – Ты, помнится мне, в ее возрасте еще в подмастерьях ходил?
– В учениках, – сухо исправил Ху Баоцинь.
– А сколько «Лисьих травников» она уже выучила? – спросил кто-то из лисьих знахарей.
– Шесть, – сказал Ху Баоцинь, прежде чем Ху Сюань успела ответить.
Ху Баоцинь явно не хотел отчего-то, чтобы они знали правду. Это показалось Ху Сюань странным. Разве учителям не хочется похвастаться своими учениками? Лисы в большинстве своем были хвастушки, и лисьи знахари не исключение.
«Может, он не хочет, чтобы они думали, что я лучше его?» – предположила Ху Сюань.
Так оно и было, но причиной тому было вовсе не лисье самолюбие Ху Баоциня. Если бы он признал, что Ху Сюань уже превосходит его, то пришлось бы признать, что больше нечему ее учить, а это означало, что Ху Сюань должна будет покинуть дом Верховного лисьего знахаря. Ху Баоцинь интуитивно старался отсрочить этот неизбежный момент. Как знать, почему.
[446] Неведомая хворь?
В мир демонов прокралась весна. Демонический лес наполнился жизнью, растения вошли в силу, – самое время собирать лекарственные травы, а лисам – линять.
Лисьи демоны в дни линьки принимали лисье обличье поочередно и вычесывали друг друга, а у кого были ловкие лапы, делали это сами.
Ху Сюань приходилось полагаться на лис-фамильяров просто потому, что выбора не было: Ху Баоцинь строго следил за чистотой в доме, был у него такой мышиный пунктик, а клочки шерсти, которые сыплются из лис во время линьки, если их не вычесать, несомненно, нарушают установленный порядок.
Чтобы проверить, началась ли линька, достаточно было выпустить хвост и подергать шерсть в разных местах. Обычно в пальцах оставались пучки подшерстка, но в этот год линька у Ху Сюань запаздывала: шерсть сидела, как влитая. Ху Сюань не придала этому особого значения, она была слишком занята сбором лекарственных трав.
Нужно было уточнить у Ху Баоциня пропорции какого-то зелья. Ху Сюань заглянула к нему, тут же вспыхнула и, попятившись, спряталась за дверью. Ху Баоцинь вычесывал хвосты, одеяние его было завязано очень небрежно, на полу и на кровати вокруг него были клочья серебристой шерсти. Ху Баоцинь что-то ворчал себе под нос. Лисы всегда были сварливы во время линьки.
А Ху Сюань стояла за дверью и размышляла с некоторым удивлением, почему же она смутилась и спряталась. В вычесывании шерсти не было ничего неприличного, за эти годы в доме Верховного лисьего знахаря она уже не раз видела, как Ху Баоцинь линял.
Ху Баоцинь принюхался:
– Сюаньшэн? Ты что-то хотела?
Ну конечно же, он ее почуял. Ху Сюань неловко повела плечами и вышла из-за двери.
На Ху Баоциня она старалась не смотреть, когда сказала: