– А как объяснишь людям, зачем потащился в лес сам? – уточнила Су Илань. – Посреди ночи.
– Идешь или нет? – не отвечая, спросил Ли Цзэ.
Су Илань с минуту молчала, размышляя, потом превратилась в белую змейку и спряталась у Ли Цзэ за пазухой. Ли Цзэ вышел из покоев Хуанфэй, распорядился, чтобы к царской наложнице никто не входил до его возвращения. О том, куда он направляется ночью, да еще и верхом, он не сказал. По счастью, министры уже спали. Стражники и придворные дамы ничего возразить не осмелились и только поклонились в знак того, что поняли приказ.
Ли Цзэ выехал из дворца и поехал в сторону гор, у подножия которых расстилался лес, считавшийся царским. Ли Цзэ поначалу ездил туда на охоту, как и цари до него. Но достойной дичи там не водилось: ни волков, ни кабанов, ни медведей, – поэтому Ли Цзэ нарушил вековую традицию и перестал охотиться. Убивать зайцев или птиц он не любил: мясо он до сих пор не ел, просто не мог себя пересилить, а забирать у кого-то жизнь развлечения ради считал недостойным.
Ночь сгущалась. Ли Цзэ заехал в лес и разыскал широкую поляну, подходящую для его замысла.
– Подойдет? – спросил он.
Су Илань выбралась из-за пазухи Ли Цзэ, сползла на землю и исследовала поляну, как всякая порядочная змея. Ли Цзэ подумал машинально, что если Су Илань ускользнет в лес, то он ее никогда не разыщет. От этой мысли стало неприятно, и Ли Цзэ непроизвольно пошел следом.
– Посторонись, – велела Су Илань, заметив это, и стала расти.
Превратилась она в огромную белую змею, пожалуй – длиной с красноглазую, но не такую мощную: в изгибах белого, сверкающего под луной змеиного тела было что-то изящное и величественное. Су Илань свилась в кольцо и вытянула шею, в зеленых глазах отражались две луны.
– Ого! – Ли Цзэ был впечатлен этим превращением. – И ты еще будешь расти?
– Белые змеи растут до конца жизни.
– Только в длину? Не вширь? – уточнил Ли Цзэ.
Су Илань это явно не понравилось, она нагнула голову и боднула Ли Цзэ в плечо. Тот переступил ногами, но устоял.
– Ты сильная. И при этом слабее красноглазой змеи?
– Ты сильный, – парировала Су Илань, – и при этом слабее змеиного демона?
Ли Цзэ покраснел:
– А если бы сразились мы, кто победил бы?
– Я вовсе не горю желанием, чтобы кто-то хватал меня за хвост и раскручивал над головой, – отрезала Су Илань, намекая на поединок Ли Цзэ с красноглазой змеей. – Это, знаешь ли, неприятно.
– Я бы не стал, – обиделся Ли Цзэ. – Если бы в честном поединке?
– Нет, – сказала Су Илань и превратилась в человека. – Поединок со змеей никогда не будет честным.
– Почему? – удивился Ли Цзэ.
– Забудусь и укушу тебя, – совершенно серьезно объяснила Су Илань. – Змеиные инстинкты могут взять верх. В запале. Люди в таких ситуациях тоже нередко в зверей превращаются. А оно мне надо? А тебе?
Су Илань пошла по поляне, разглядывая траву и иногда нагибаясь, чтобы сорвать что-нибудь. Ее, казалось, занимали травяные метелки. Она быстро срывала их, зажимала между указательным и большим пальцами и продергивала травинку с такой ловкостью, что соцветия осыпались, оставляя пустую былинку. Вид у Су Илань при этом был бесконечно довольный, словно в этом была вся штука.
Ли Цзэ все еще не мог отделаться от неуютной мысли, что Су Илань легко могла бы сбежать, если бы захотела.
– Ты могла бы сбежать, – выговорил Ли Цзэ, сжимая кулаки. – Найти тебя невозможно: ты показываешь людям тот облик, какой они хотят видеть, никто не знает твоего настоящего лица.
Су Илань выпрямилась и вприщур поглядела на Ли Цзэ.
– Могла бы, – согласилась она. – Но мне нисколько не хочется превратиться из белой змеи в дохлую. Слишком уж много желающих сожрать меня. А ты предложил мне защиту. Думаю, я заслужила хотя бы краткой передышки.
– Краткой передышки? – повторил Ли Цзэ непонимающе.
– Пусть ты и благословлен Небесами, ты всего лишь человек, – сказала Су Илань сухо. – А у человека всего одна жизнь, тогда как у белой змеи их тысячи.
[576] «И Десять Царств возликуют!»
Луна, похожая на опрокинутый ломтик дыни, между тем вышла из-за облаков и осветила лесную поляну. Свет ее показался Ли Цзэ ослепительным, ярче солнца, он невольно прикрыл глаза рукой. Деревья вокруг, казалось, ожили – игра теней и света. Ли Цзэ взглянул на Су Илань и удивленно заметил, что на лунном свету у той под кожей играет змеиная чешуя.
Су Илань заметила его взгляд и пояснила:
– Луна может выболтать любые тайны, даже змеиные, поэтому людям на глаза при луне лучше не показываться.
Ли Цзэ зачарованно протянул руку. Ощущаются ли чешуйки, или человеческая кожа скрывает змеиные шероховатости?
– Эй! – недовольно сказала Су Илань, отпихнув его руку.
– Это очень красиво, – признался Ли Цзэ.
Су Илань смутилась, на лице ее опять появился румянец. Ли Цзэ все-таки дотронулся до ее щеки ладонью. Нет, чешуя не чувствовалась, кожа была словно шелковая. Сложно было не устоять и не поцеловать ее, Ли Цзэ и поцеловал – сначала в щеку, потом в губы. Су Илань не возражала и когда Ли Цзэ, повинуясь наитию, повалил ее на траву. Она даже обвила его шею руками, тоже инстинктивно, будто пытался удостовериться, что тот не спасует на полпути и не отпрянет, устрашившись или устыдившись собственного поступка.
Сложно сказать, как это получилось. Ли Цзэ потом говорил, что это Луна навела чары, и Су Илань даже с ним согласилась, потому что в то время сами они бы до этого не додумались, настолько неискушенными жизнью были. Вышло очень неловко, едва ли не наугад, но когда Луна вскарабкалась по облакам выше верхушек самых высоких деревьев, все уже случилось и даже успело закончиться.
Ли Цзэ сложил руки на груди и уставился в залитое лунным светом небо. Су Илань тоже лежала на спине и наверчивала на указательный палец прядь волос, взгляд ее блуждал из стороны в сторону. Лица у обоих были залиты краской, поглядеть друг на друга было неловко.
– Что это мы с тобой такое сделали? – выговорил Ли Цзэ.
Су Илань открыла рот и наверняка сказала бы, что, причем с характерной для змеиного демона прямотой, но Ли Цзэ, спохватившись, накрыл ей рот ладонью и не позволил. Су Илань очень недовольно поглядела на него, и Ли Цзэ безошибочно понял, что говорил этот взгляд: «Я тебя укушу, если не отпустишь!»
– Не надо отвечать. Я просто так спросил.
– Было даже ничего так, – резюмировала Су Илань. – Я правда не ожидала.
– Я сам от себя не ожидал, – пробормотал Ли Цзэ, краснея.
Су Илань не то издала смешок, не то чихнула, обернулась змеей и полезла Ли Цзэ за пазуху.
«Верно, ночь-то прохладная», – машинально подумал Ли Цзэ, придерживая одежду ладонью, пока Су Илань устраивалась на его горячей, мокрой груди.
– Лучше вернуться, – сказала Су Илань, – твой евнух просыпается засветло.
– Не сейчас, – возразил Ли Цзэ. – Мне нужно прийти в себя. Если меня увидят в таком состоянии…
Он потрогал себя за лицо, чувствуя, как пламенеют кончики пальцев. Чтобы краска сбежала с лица, нужно было успокоиться, но тело Ли Цзэ еще слабо подчинялось воле рассудка. Если бы сейчас пошел дождь, было бы хорошо, но на ночном небе, ухмыляющемся луной, не было ни облачка.
– Теперь министры от тебя отстанут, – заметила Су Илань.
– Хорошо бы, – вздохнул Ли Цзэ.
Он поднялся с травы и попытался привести одежду в порядок, чтобы та не выглядела небрежно.
– Цветок с собой захвати, – посоветовала Су Илань, когда Ли Цзэ пошел искать своего коня, который пасся где-то невдалеке.
– Какой? – не понял Ли Цзэ.
– Любой, – сказала Су Илань. – Пусть решат, что Мэйжун тебя ночь в полночь послала за лесными цветами.
– Хорошая идея, – восхитился Ли Цзэ и принялся искать на поляне какой-нибудь цветок. Нашелся лишь один и весьма чахлый, но Ли Цзэ решил, что и такой сойдет.
Он вернулся во дворец раньше, чем проснулись министры и Янь Гун, но старшая придворная дама все-таки полюбопытствовала, зачем Ли Цзэ ездил в лес посреди ночи. Ли Цзэ ответил неопределенным мычанием и продемонстрировал зажатый в кулаке цветок, после чего спешно вошел в покои Хуанфэй и закрыл двери. Старшая придворная дама, как и предрекала Су Илань, тут же решила, что царь исполняет очередной каприз красавицы-наложницы, о чем потом и доложила министрам и евнуху.
– Послала ночью в лес за цветами? – переспросил Янь Гун.
– Думается мне, дело у них сладилось, – сказала старшая придворная дама. – Царь уже долгонько как вошел.
– Гунгун, иди погляди, – велел Зеленый министр.
Янь Гун тихонько подошел к покоям Хуанфэй, провертел дырочку в оконной ширме и прижался к ней глазом. Внутри стоял полумрак, но ему показалось, что он различил вздернутое вверх белое колено, которое наверняка принадлежало Мэйжун, поскольку поражало изяществом. Янь Гун вернулся к министрам и утвердительно кивнул.
На самом деле увидел он вовсе не то, о чем подумал. Когда Ли Цзэ и Су Илань вернулись в павильон Феникса, Су Илань превратилась в человека, и они выпили по чарке-другой вина. Но потом Су Илань замерзла и решила снова погреться за пазухой Ли Цзэ, а может, ей просто нравилось там прятаться. Она вновь обратилась змеей. Это и увидел Янь Гун.
Когда первые лучи солнца озарили павильон Феникса, Ли Цзэ вышел из покоев Хуанфэй и вздрогнул, потому что, не успел он завернуть за угол, как его обступили министры и придворные дамы и начали кланяться с блаженными улыбками на лицах. Янь Гун стоял тут же, но кланяться не стал, а вместо этого незаметно принюхался. К цветочному аромату, которым был окружен Ли Цзэ, примешивались нотки пота и семени.
– Что? – спросил Ли Цзэ, попятившись от них.
– Поздравляем царя с консумацией брака, – сказал Зеленый министр. – Ликованию нашему нет предела!
– Нынче же отправим весть об этом во все концы царства Ли, – прибавил Синий министр. – И Десять Царств возликуют вместе с нами!
– Что?! – протянул Ли Цзэ, и лицо его покраснело.