Су Илань прикрыла глаза пальцами и так посмотрела на жаровню:
– То есть это чудовище будет теперь мне глаза мозолить?
– Царь распорядился, чтобы в ней всегда был огонь, – заметил Янь Гун не без удовольствия, – поэтому не думаю, что ты сможешь ее чем-нибудь прикрыть, если, конечно, не захочешь устроить в павильоне пожар.
Жаровню разожгли. Придворные дамы тут же поспешили выйти из покоев Хуанфэй: от жара огня им сделалось дурно.
Су Илань проводила их долгим взглядом и пробормотала:
– Так от этой штуки все-таки есть польза.
Янь Гун помахал перед лицом ладонью:
– Тебе не станет дурно от такой духоты?
Но, приглядевшись, он заметил, что Мэйжун, наоборот, стала выглядеть лучше, когда покои нагрелись от огня.
«Может, на самом деле мерзнет?» – подумал Янь Гун, который раньше полагал это лишь очередным капризом красавицы.
Су Илань, растопырив пальцы, прижала ладони к бокам жаровни.
– Эй, эй, – забеспокоился Янь Гун, – не обожгись! Жаровня ведь раскалена!
Су Илань с нескрываемым удовольствием продемонстрировала ему обе ладони:
– Вот тебе очередная загадка, евнух.
Янь Гун сказал с досадой:
– У тебя по венам не кровь, а ледяная вода течет, что ли? Кто угодно бы обжегся. Или ты на самом деле ведьма?
Су Илань метнула на него быстрый и яростный взгляд:
– Как ты меня назвал?
– Без обид, – сказал Янь Гун, – но Цзэ-Цзэ ты вылечила и… морок на людей наводишь, чтобы твоего настоящего лица не видели. Что, неужели такая страшная, что показать нельзя?
Су Илань сузила глаза и в мгновение ока очутилась прямо перед Янь Гуном. Тот попятился, быстрота эта была нечеловеческой, и он струхнул.
– Если я покажу тебе, – сказала Су Илань ядовито, – ты до конца жизни не сможешь ночами спать.
– Цзэ-Цзэ, я гляжу, нормально спит, – храбрясь, сказал Янь Гун. – Да я и не просил показывать.
Су Илань презрительно фыркнула и отошла от него поближе к жаровне. Янь Гун выдохнул с нескрываемым облегчением и поспешил покинуть покои Хуанфэй.
[579] Нерушимая клятва
Ли Цзэ непонимающе приподнял брови. Су Илань приложила палец к губам, призывая к молчанию.
– Нас подслушивают? – едва слышно спросил Ли Цзэ.
– Взгляни на пол, – посоветовала Су Илань, кивком указывая направление.
Ли Цзэ заметил на полу круглое пятнышко света, какое могли отбрасывать в тень блестящие предметы, но в покоях Хуанфэй не было ничего круглого, не считая зеркальца, которое Су Илань припрятала. Через мгновение Ли Цзэ понял, что это пятнышко света пробралось в покои через проверченную в окне дырку.
– Подглядывают? – побагровев лицом, сказал Ли Цзэ.
– Кажется, они очень озабочены тем, что происходит внутри. Во всех смыслах, – со смехом сказала Су Илань и, сев на кровать, хлопнула рядом с собой ладонью. – Насколько я могу судить, над кроватью есть полог?
Ли Цзэ раздвинул полог, который окружал кровать со всех сторон непроницаемым золотым занавесом, и зашел за него.
– Это просто возмутительно! Я распоряжусь сделать деревянные ставни.
– Уверен, это твой евнух, – сказала Су Илань.
– Почему? – удивился Ли Цзэ.
– Он недолюбливает Мэйжун, считает ее ведьмой, – засмеялась Су Илань.
– А если он тебя увидит? – беспокойно спросил Ли Цзэ.
– Ну что ты, – успокоила его Су Илань, – его я чую еще на подходе. Благовония, которые он использует, терпкие и долго не развеиваются. Он так хочет скрыть запах собственного тела, что, наверное, часами в благовониях отмокает. За мной ему не подглядеть.
– Я запрещу ему подглядывать, – нахмурился Ли Цзэ. – Что это такое, в самом деле!
Они с Су Илань не всегда уединялись за пологом. Ли Цзэ было неловко просить об этом чаще, чем он полагал пристойным. Они еще плохо знали и друг друга, и самих себя. Ли Цзэ полагал, что они и без того близки, ведь Су Илань, даже несмотря на раскаленную жаровню, греться предпочитала все-таки у него за пазухой. Не стоило забывать и что Ли Цзэ знал тайну Су Илань и видел ее настоящее лицо – единственный из всех людей. Но в покои Хуанфэй он в любом случае приходил каждый вечер и нередко оставался до утра.
Министры были довольны, но уже начали строить дальнейшие планы. Они ждали, что Мэйжун вот-вот сообщит о зачатии наследника династии Ли. Им даже удалось уговорить Ли Цзэ отложить поход в Дикие Земли на несколько месяцев, что они считали своей важнейшей победой.
– Негоже сразу оставлять Юйфэй в одиночестве, – сказал Синий министр, а Зеленый министр с ним согласился. – Могут подумать, что царь уже охладел к наложнице.
Они не рассчитывали, что Ли Цзэ согласится, но он действительно отложил военный поход на три месяца. Министры воспрянули и стали ждать благостных вестей из павильона Феникса. Но придворные дамы, которым было поручено приглядывать за Мэйжун, чтобы не проглядеть момент, каждый раз только качали головами: нет, еще не понесла. К концу третьего месяца министры уверились, что и не понесет.
– Царь ходит к ней каждый день, а она до сих пор не зачала, – обеспокоенно сказал Синий министр.
– А ведь придворным дамам велено было подмешивать ей в чай травы, способствующие зачатию, – покивал Зеленый министр.
– Не иначе как она бесплодна, – сказал Синий министр.
– Царь должен взять другую наложницу, – решили они.
Министры принялись досаждать Ли Цзэ своими опасениями. Ли Цзэ нахмурился.
– Царская наложница бесплодна, – сказал Синий министр, приниженно кланяясь, – министры просят царя взять другую наложницу.
– Мы обеспокоены будущим династии Ли, – вторил ему Зеленый министр.
Ли Цзэ поглядел на Янь Гуна. Тот пожал плечами и помахал перед собой ладонью. Янь Гун предпочитал не вмешиваться, на этот раз отдуваться придется министрам, что бы они ни задумали.
– Другая наложница мне не нужна, – отрезал Ли Цзэ.
Но министры продолжали настаивать. Янь Гун беспокойно шевельнулся. Гнев Ли Цзэ он ощущал всей кожей, а эти старые остолопы ничего не заметили и продолжали пилить его, предлагая взять другую наложницу или жениться на благородной девушке, которая уж точно, в отличие от женщины из Весеннего дома, сможет понести от царя после первой же ночи.
Ли Цзэ встал и хлопнул ладонью по столу, раздался угрожающий треск, но столешница выдюжила, только по центру пробежала косая изломанная молния. Министры умолкли и испуганно уставились на Ли Цзэ.
Тот высоко вскинул голову и сказал:
– Я не возьму другую наложницу и не женюсь на другой женщине.
– Но…
Ли Цзэ медленно поднял руку и сложил пальцы, как полагалось при Нерушимой клятве.
– Цзэ-Цзэ! – беспокойно воскликнул Янь Гун, пытаясь остановить его, потому что это была очень опасная ситуация.
Но Ли Цзэ сказал:
– Клянусь Небом и Землей, что не женюсь ни на ком другом и не возьму другую наложницу. Я больше не желаю ничего слышать об этом.
– Но если с Юйфэй что-то случится? – осведомился Синий министр.
Янь Гун тихонько застонал. Именно этого он и опасался. Неужели Ли Цзэ не понимает, к чему может привести его клятва? Но Ли Цзэ понял и с ужасающим спокойствием в голосе сказал:
– Если с Мэйжун что-то случится, то я уйду в монахи. Другой женщины в моей жизни не будет.
Министры пришли в ужас:
– Но как же будущее династии Ли?
– Династии сменяют друг друга, – равнодушно сказал Ли Цзэ. – Когда придет время, я выберу преемника.
– Ты променяешь Десять Царств на какую-то ведьму? – не выдержал Янь Гун.
– Не называй ее так, – строго сказал Ли Цзэ. – Если бы не Мэйжун, ты разговаривал бы не со мной, а с моей посмертной табличкой. И хватает у тебя дерзости называть ее ведьмой?
Янь Гун прикусил язык.
– Уйдешь в монахи, если Мэйжун умрет? – после паузы спросил он. – Ты это всерьез, Цзэ-Цзэ?
– Я поклялся Небом и Землей. Уверен, Небеса меня услышали. Ты ведь знаешь, что они меня слышат.
Ли Цзэ непроизвольно дотронулся до того места, где был шрам от удара молнией.
Министры принялись горестно воздевать руки и стенать. Янь Гун вздохнул. Ну что ж, по крайней мере, эта клятва удержит министров от разных гнусностей. Он нисколько не сомневался, что они могли бы отравить Мэйжун, чтобы вынудить царя взять себе жену или другую женщину в наложницы.
– Будет вам, – неприязненно сказал Янь Гун министрам. – Рано вы причитать начали, всего-то три месяца прошло. Царь и его наложница молоды и полны сил. Вы бы лучше, чем причитать, отправились в святилище и воскурили благовония, чтобы попросить Небеса послать династии Ли наследника.
Ему удалось выпроводить министров.
– Цзэ-Цзэ, – сказал Янь Гун серьезно, – ты понимаешь, что наделал? Если бы не клятва, ты бы обрек Мэйжун на смерть. Они бы ее убили. Почему ты улыбаешься? Ты еще не монах, чтобы загадочно улыбаться!
– Вряд ли бы им удалось ее убить, – заметил Ли Цзэ. – Но она не ведьма, нечего на меня так смотреть.
– Ты знаешь что-то, чего не знаю я, – пробормотал Янь Гун, пристально глядя на Ли Цзэ. – Интересно, что это?
– Гунгун, не о том думаешь, – серьезно сказал Ли Цзэ. – Цзао-гэ прислал весточку. Хан Ын-Агых выдвинулся к границам царства Ли. Настало время завоеваний, Гунгун.
[580] Время завоевывать Дикие Земли
Ли Цзэ велел собирать войска, чтобы выдвинуться в Дикие Земли, но доклады о подготовке слушал рассеянно, словно думал совсем о другом. Янь Гун, надев доспехи, тоже пришел на сбор генералов. Нужно было еще решить, какой дорогой отправляться, а по какой – пустить обозы с провиантом: из соображений безопасности всегда выбирали раздельные пути.
Ли Цзэ, увидев Янь Гуна, сказал, точно его и дожидался:
– Гунгун…
– Нет! – воскликнул Янь Гун. – Я знаю этот взгляд! Не говори этого!
– Гунгун, – мягко, но властно повторил Ли Цзэ, – ты остаешься в столице.
Янь Гун с досадой швырнул свою плеть об пол.
– Я был слишком категоричен с министрами, – хмурясь, продолжал Ли Цзэ. – Оставляю Мэйжун на тебя. Если они попытаются что-то ей сделать, брось их в темницу до моего возвращения.