– Нам туда.
– Откуда ты знаешь? – поразился Цзао-гэ. – Небеса указали тебе путь?
Ли Цзэ открыл глаза:
– С той стороны тянет кострами.
На самом деле почуял он не костры, а жарящееся на них мясо. Ли Цзэ так и не смог преодолеть отвращение к этому запаху и очень остро на него реагировал. В пустыне, где ветер всегда дул в сторону царства Ли, а значит, и в лицо, отыскать источник запаха было проще простого: всего-то и нужно повернуться в ту сторону, откуда ветер принес запах, там и будет искомое.
– Где костры, там и люди.
[582] Волчья Пасть
– Ли-дагэ, ты был прав, – присвистнул Цзао-гэ.
Следуя запаху костров, они углубились в пустыню еще на двухчасовой переход и обнаружили, что пески обрываются, скатываясь в длинную, насколько хватает глаз, долину. Здесь росли кустарники, здесь была трава, а главное – по долине протекала узкая речка, теряющаяся где-то у горизонта.
– Волчья Пасть. Вот о чем говорили пленные варвары.
Когда допрашивали варваров, попавших в плен во время предыдущих военных походов, Цзао-гэ и остальные всегда думали, что те несут околесицу. «Вам никогда не попасть в волчью пасть!» – бахвалились варвары, после чего обычно откусывали себе языки и «отправлялись в котел, из которого хлебает жизнь их хан». А следовало понимать их слова так: «Вам никогда не попасть в Волчью Пасть».
– Тогда все встает на свои места, – воскликнул Цзао-гэ и бросил взгляд вдаль.
Вдалеке вились дымки костров. Долина за ними была усеяна круглыми походными жилищами варваров – юртами.
– Уж не ставка ли это хана Диких Земель? – предположил Цзао-гэ.
– Основные войска, – хмурясь, кивнул Ли Цзэ. – Похоже, они готовили полномасштабное вторжение. Такую орду застава Мумянь не сдержит.
– Тогда нужно проредить чуток, – ухмыльнулся Цзао-гэ. – Что скажешь, Ли-дагэ?
Ли Цзэ некоторое время задумчиво смотрел вдаль. Что скрывалось за горизонтом? С этого расстояния разглядеть что-то не представлялось возможным. Там могли быть и резервные войска, и становище хана Ын-Агыха, и просто Дикие Земли, где остались семьи сражающихся варваров. Но скрытое за горизонтом сейчас мало волновало Ли Цзэ. Подумать стоило о другом.
– Судя по юртам, – продолжая хмуриться, сказал Ли Цзэ, – у них численное превосходство. А мы так и не разгадали, как они делают огненные снаряды. Если они рано заметят нас, то забросают нас ими и мы не сможем приблизиться, тогда в ход пойдут стрелы. Лучники есть и у нас, но у варваров преимущество, потому что ветер всегда дует в нашу сторону.
– Здесь особо-то не за чем прятаться, – сказал Цзао-гэ, поглядывая по сторонам. – Ничего другого, кроме лобовой атаки, и не проведешь.
– Верно, – кивнул Ли Цзэ. – Нам придется ударить в лоб и при этом подобраться к ним на сравнительно близкое расстояние. Выступим, как только сгустятся сумерки, и будем ехать всю ночь, чтобы засветло добраться до становища варваров.
– Далековато, – усомнился Цзао-гэ, прикинув расстояние.
– У нас нет выбора. Если замешкаем, встанет солнце и нас заметят, то внезапной атаки не получится, – сказал Ли Цзэ. – Подберемся так близко, как сможем. Все же одно преимущество у нас есть.
– Какое?
– Они не знают, что мы здесь.
Они вернулись к войскам Десяти Царств и передали план действий генералам. Те согласились, что стратегия Ли Цзэ – лучшая из возможных в данной ситуации.
Цзао-гэ распорядился обвязать копыта лошадей тряпками, а морды – завязать платками, чтобы не ржали. Это были типичные бандитские уловки, и они как никогда пригодились сейчас. Топот лошадей с обвязанными копытами можно принять за что угодно, если при этом не слышится ржание: за шум ветра или реки, за волнение собственных стреноженных лошадей или даже за топот ног перемещающихся по становищу варваров. Бандиты нередко пользовались такими уловками, чтобы незаметно подкрадываться к торговым караванам.
Небеса были на стороне Ли Цзэ: едва смерклось и они выступили, началась гроза. Сухие грозы нередко случались в пустынях. Грохотало так, что в этой какофонии ничего нельзя было расслышать, приказы приходилось передавать жестами. К счастью, генералы Ли Цзэ были бывалыми вояками и понимали их с полуслова.
Войска выдвинулись и лавиной хлынули в долину под прикрытием грозы. Молнии били не вниз, а по горизонтали, чертя в темноте небес косые всполохи грозовых дорог, словно указывали направление. Ли Цзэ «небесную заботу» не оценил.
– Хватило бы и грома, – проворчал он, свирепо глядя вверх. – Варвары ведь могут и нас заметить, если так будет полыхать. Что за никчемные у вас военачальники там, на Небесах!
Небеса притихли, словно услышали его упреки, и молнии начали бить исключительно у горизонта, за становищем варваров, но так подпустили грому, что уши закладывало.
Не сказать, чтобы им удалось застать варваров врасплох: у тех были выставлены дозорные, – но гроза несказанно помогла им. Дозорные, заметив приближающие войска, подняли тревогу, но гром так грохотал, что передавать сообщение об опасности пришлось несколько раз, а войска Ли Цзэ за это время успели еще приблизиться.
[583] Сражение с ханом Ын-Агыхом
Скрываться уже не было смысла. Ли Цзэ сделал знак своим всадникам сдернуть с лошадей намордники, это прибавило боевой силы: лошади царства Ли были диковатые и злющие, чуть что – кусались, и даже Гром, этот исключительно умный и послушный конь, нет-нет да и показывал зубы. Лошадники часто шутили, что лошади царства Ли, если их посадить на цепь, никакой собаке не уступят!
Сражение началось, когда два потока оскаленных оружием людей столкнулись прямо в центре Волчьей Пасти. Верховые и пешие с мечами, луками, копьями, палицами принялись ожесточенно лупить друг друга, издавая боевые кличи. Варвары были хорошо вооружены и обучены, отличались от тех, что устраивали набеги на заставу Мумянь и с которыми сражался Ли Цзэ во время походов в Дикие Земли. Вероятно, те были всего лишь разведывательными отрядами, а эти основные или даже личное войско самого хана Ын-Агыха. У них была крепкая броня – редкость для варваров, делающих доспехи из выдубленных шкур.
Как и рассказывал Цзао-гэ, смерти варвары не боялись, потому были необыкновенно свирепы. Чтобы прикончить одного, требовались усилия сразу нескольких солдат. Разбойники Чжунлин были исключительно сильны, но численное превосходство было на стороне варваров. Их потоки текли и текли из-за становища на поле сражения.
– Нужно свернуть им шею, чтобы это остановить, – бросил мимоходом Цзао-гэ, когда оказался рядом с Ли Цзэ.
Хоть он и обещал Янь Гуну быть неотлучно при Ли Цзэ, сражение развивалось непредсказуемо, и они разделились уже в первую четверть часа.
– Скорее уж оторвать голову, – отозвался Ли Цзэ.
Он слегка запыхался, поскольку варвары, определив в нем военачальника, наседали на него сразу дюжинами, а может, поняли, что так быстрее отправятся «в котел, из которого черпает жизнь их хан». Сущий пустяк, конечно, поскольку даже десяток свирепых варваров не сравнится по силе с получившим благословение Небес. Настоящим сражением не назвать: Ли Цзэ попросту раскидывал их в разные стороны, и они летели, как метательные снаряды, сшибая все на своем пути. Ли Цзэ старался, чтобы это были другие варвары, а его собственные солдаты уже выучились увертываться. Но на место раскиданных тут же вставали другие. Ли Цзэ так и не вытащил меч из ножен – они не давали ему на это времени.
Когда число отправившихся в свободный полет перевалило за две сотни, Ли Цзэ сказал: «Хватит!» – и, прежде чем на него успели насесть очередные десятеро, опустился на колено и так ударил кулаком в землю, что от него в сторону становища кочевников метнулась и разверзлась широкая зияющая пропасть, подъедая то, что встречалось ей на пути: варваров, юрты, костры. Гулкий стон провалившейся земли раскатился по Волчьей Пасти. Тысячелетия спустя земля окаменеет и провал превратится в настоящее ущелье, которое люди прозовут Ущельем Праведного Гнева.
– Хан Ын-Агых! – прокричал Ли Цзэ, и его голос перекрыл и шум сражения, и гул земли. – Я, Ли Цзэ из царства Ли, вызываю тебя на бой!
Ли Цзэ не знал, все ли варвары понимают язык царства Ли, но надеялся, что среди них найдутся толмачи, которые переведут хану вызов. Если только хан Ын-Агых вообще здесь, а не прячется где-нибудь в тылу, за горизонтом.
– Агых! Агых! – прокатилось эхом по Волчьей Пасти, и в ответ на эхо прикатился из-за становища ответный рев, похожий на звериный.
И вот тут-то Ли Цзэ и увидел Ын-Агыха.
К чести хана Диких Земель, в тылу он не прятался и сам лично повел войска завоевывать царство Ли, но неожиданное нападение врага спутало все его планы и разъярило. Хан Ын-Агых не рассчитывал, что войска царства Ли отыщут Волчью Пасть и нападут первыми. Во внезапных нападениях даже минутная задержка могла оказаться решающей, вот и сейчас, даже несмотря на численное преимущество варваров, сражение складывалось в пользу войска царства Ли. Разбойники Чжунлин, каждый из которых стоил сотни воинов, быстро начали сокращать численность войска варваров, подавая пример остальным солдатам царства Ли.
Хан Ын-Агых походил на горного медведя, с которым однажды сражался Ли Цзэ: высокий, мощный, груда мышц и мяса, от него так и веяло свирепостью. Обряжен он был в тяжелые доспехи и нес под мышкой связку копий. Его окружали телохранители, вооруженные широкими палашами, тоже рослые и сильные. Все вместе они составляли единое целое и реагировали одновременно: хан Ын-Агых выхватывал копье из связки и швырял его в выбранного противника, а телохранители расчищали ему путь, причем не разбирали, где свои, а где враги, рубили и кромсали всех подряд.
Эта кровожадность Ли Цзэ возмутила, но сами варвары почитали это за великую честь и, как заметил Ли Цзэ, специально старались попасться на пути хана и его телохранителей, чтобы через мгновение распластаться на земле трупами. Их суеверная вера, что так они добавляют силы своему хану, была слепа и тем страшна.