Старуха принесла из дома полинявшую рясу и камилавку на голову:
– Давай, облачайся.
Семен послушно оделся:
– Если хотите делать из меня дурака, делайте быстрее, ― сказал он.
Старуха веревкой привязала Семену паклю вместо бороды, сунула в руки крест, из двух палок.
– Саша, Маша, ― сказала она детям, ― становитесь перед ним.
– Говори, ― сказала она Семену, ― венчается раб божий Александр рабе божией Марией…
– Венчается раб божий Александр рабе божией Марией, ― послушно повторил Семен.
– Нет, говори басом: Венчается раб божий Александр рабе божией Марией…
– Венчается раб божий Александр рабе божией Марией… ― сказал Семен басом.
– Еще, еще басом: венчается раб божий Александр рабе божией Марией…― настаивала старуха.
– Венчается раб божий Александр рабе божией Марией…― старался Семен.
Дети улыбались: они были в восторге. Старуха, тоже находясь в приподнятом настроении, довольно хихикала.
– На тебе, ― старуха дала Семену глиняный горшок с водой, ― кропи их.
Семен обмакнул руку в воду и брызнул на детей:
– Венчается раб божий Александр рабе божией Марией…
– Басом, басом, ― не унималась старуха
– Венчается раб божий Александр рабе божией Марией, ― гудел Семен.
– Ах, хорошо, я тоже замуж хочу, возьмешь меня? ― сказала старуха Семену.
– Это уж слишком! ― Семен хотел сказать старухе все, что о ней думает, и повернулся в ее сторону, но старуха исчезла, как сквозь землю провалилась. Что за напасть!? Может все это ему померещилось? Дети, по крайней мере, остались, значит, это не наваждение.
– Можно ехать, ― услышал он голос Олега.
Водитель вошел в калитку.
– Что это ты как пугало нарядился? ― удивился он.
Семен растерялся, но потом сказал:
– С детьми играю. Из Суворово, которые потерялись, ― он сдернул паклю с лица.
– Какие дети? – удивился Олег.
– Да вот же. Не видишь?
– Нет.
– И грибники нас тоже не видят, ― сказал мальчик.
Семен начал стягивать с себя рясу, когда он её снял, дети пропали.
Жених-мертвец
Кате предлагали выйти замуж. Первый раз в 19 лет, когда она училась в университете, ее однокурсник робкий лысеющий парень, заикаясь, поведал ей о своих чувствах. Но было жаркое лето, лень что-то делать, а Катя имела все, что хотела: диван и полное собрание Достоевского, а впереди долгая, полная, казалось, встреч и открытий жизнь, и она отказала однокурснику, хотя относилась к нему с симпатией. Второй раз лет в 26 уже менее симпатичный ей дважды разведенный бизнесмен с обозначившимся животиком, усадив на колени, обещал Кате золотые горы и поездку на Оку в пансионат. Но сердце Кати было занято похожим, как ей казалось, на Бандереса студентом политехнического института и начинающим режиссером параллельного кино Игорем Савцовым. Игорь знал цену своей красивой внешности и своему высокому интеллекту, поэтому держался с людьми надменно и лишь совсем близким знакомым доверял свои ценные мысли. Катя любила Игоря, но тот не собирался создавать семью: он жил в мире прекрасного. Катя отказала бизнесмену и ждала с непонятной надеждой, когда их роман с Игорем (он был ее первым мужчиной) завершится свадьбой, но время шло: Игорь поступил в Москву во ВГИК, там у него появилась девушка.
Катя работала в библиотеке политехнического института. Молодые преподаватели и студенты приходили туда за книгами. Некоторые даже флиртовали с Катей: она была приятной брюнеткой, но дальше флирта дело не шло. У неё уже появились первые морщинки, возраст резко очертил скулы.
У Кати была подруга Люба, у которой жизнь складывалась более удачно. Белолицая, с высокими дугами бровей, она привлекала внимание мужчин, они хотя бы мельком старались посмотреть на ее красивую грудь. Люба познакомилась через интернет и вышла замуж за Петербуржца: моряка, старпома. Он проводил порой несколько месяцев в плавании. Люба поселилась в квартире мужа: в барском доме с высокими потолками, у неё родилась дочка. В общем, все было хорошо!
Люба и Катя иногда созванивались, и вот однажды Люба сказала:
– Тут мой сосед по лестничной площадке Леонид тобой заинтересовался: я показала ему твою фотографию. Симпатичный мужчина, холостой. Приезжай, давно обещала.
Катя задумалась: с ее зарплатой библиотекаря на поездку уйдут все накопления, с другой стороны это был шанс.
Люба прислала Кате фотографию Леонида: у него были длинные зачесанные назад волосы, прищур прочертил морщинки от уголков глаз, густые брови казались приклеенными кусочками меха, на губах довольная улыбка обольстителя. Странно, что он до сих пор холостой, подумала Катя. В целом, ничего отталкивающего, но и нельзя сказать, что Катя влюбилась с первого взгляда. Просто: ей предстояло познакомиться с человеком достойным внимания.
Поезд Новороссийск-Мурманск, проходящий через Петербург, вез её к мечте. За окном тянулся лес, отгороженный забором из сетки от железной дороги – забота о животных. Порой лес уступал место болоту с черным озерцом посередине, в которое смотрелись два три сухих дерева. И когда поезд вырывался на простор: поля уходили к самому горизонту, душу охватывал восторг, Кате казалось, что она обрела крылья. Но вскоре поезд снова нырял в лесной туннель.
С Катей в купе ехал молодой мужчина рыхлый, с тонкими пальцами карманника. Катя с опаской смотрела на Михаила (так его звали), пока он не рассказал про свою профессию: ювелир-закрепщик. В слове «закрепщик» была какая-то надежность, и Катя сразу прониклась доверием к Михаилу. Тем более он мило смеялся, слегка откидывая голову назад: весь отдаваясь веселью. Он был уже несколько лет в разводе: жена ушла к бизнесмену, забрав десятилетнюю дочку. Михаил тяжело переживал разлуку с ребенком. Михаил и Катя проговорили до полуночи: Михаил рассказывал ей про драгоценные камни, какими способами их можно крепить в оправе: с помощью крапанов, корнеров или глухо, он был очень увлечен своим делом. Разговаривали о жизни. Жена Михаила хотела вернуться к нему, в отношениях с бизнесменом, как она говорила, не было тепла, но Михаил сказал, что ей не доверяет.
Кате понравился Михаил: они могли бы продолжить знакомство, но Михаил, то ли стесняясь, то ли по какой-то другой причине, не попросил на прощание у нее номера телефона. Просто помог ей сойти с поезда на вокзале и, пожелав удачи, исчез в толпе. Катя была разочарованна.
С другой стороны Кате предстояла встреча с человеком, который ей заинтересовался, и она уже в некоторой степени чувствовала себя обязанной ему: ведь Катя ехала в Питер с определенной целью: познакомиться с Леонидом. Хотя, конечно, неизвестно: будет ли теплота в их отношениях.
Поток пассажиров, хлынувший с поезда, задержал Любу и Леонида, но вот подруги тепло приветствовали друг друга. Леонид тоже поздоровался и подхватил Катину сумку.
Они ехали по Невскому проспекту: у Леонида была машина. Казалось, что каждый дом здесь – это страница в увлекательной книге, где детали фасадов – слова, складывающиеся в предложения. На фоне нарядных домов своей серой громадой выделялся Казанский собор. На этой странице была написана история духовного возвышения и отказа от земных благ. Скульптуры укротителей коней на Аничковом мосту, по мнению Кати, назывались неправильно, скорей это кони укротили людей, поскольку среди юношей были поверженные, и в целом в этих скульптурах отразилось восхищение перед гордой статью лошади. В Екатерининском сквере (Катькином дворике), как называли его Петербуржцы, что свидетельствовало, конечно, не о презрении, а признании ее заслуг и принятии бывшей немецкой принцессы в свою семью, стоял памятник Екатерины Второй, у ее ног находились фигурки сановников, не статичные, а запечатленные скульптором в момент движения, заданного императрицей взмахом своего скипетра.
Леонид занес сумку Кати в квартиру Любы, и, улыбаясь, сказал, что ждет Катю через час-другой к себе в гости. Люба усадила Катю на диван в гостиной и предложила ей завтрак.
Кораллы на полках, морские звезды и целое семейство сушеных рыб в форме шара с иглами (маленьких, как теннисный мячик и размером с апельсин) указывали на связь хозяина квартиры с морем. На стене висел портрет мужчины в морском кителе и форменной фуражке написанный в реалистической манере: синяя жилка на виске, несколько седых волосков, маленький шрам толи от пиратской пули, толи порез от бритвы.
– Где дочка? – спросила Катя.
– У свекрови, ― Люба отпила кофе из чашечки.
– Муж в плавании?
–Через месяц вернется.
– Трудно, наверно, ждать?
– Я привыкла. Вожусь с дочкой. Зато, когда муж приезжает, у нас каждый день праздник.
– Хорошо! Но расскажи про Леонида, ― попросила Катя.
– Я мало про него знаю. Работает коммерческим директором в какой-то фирме, увлекается дайвингом. Про рыбок интересно рассказывал: увидел у нас, когда зашел за солью. Я его спросила, почему не женат? Говорит, ищет порядочную. Я ему посоветовала тебя.
Через два часа Катя позвонила в дверь Леонида: Леонид открыл. В гостиной Катя села в кожаное кресло, которое сказало: Пф! У окна стоял аквариум: перламутровая рыбка выглянула из окна пластмассового дворца, словно для того, чтобы познакомиться с Катей. Пузырьки воздуха из компрессора, устремляясь к поверхности, будоражили сонное царство медлительных рыб: рыбки подолгу зависали на одном месте, и лишь иногда, как будто вспомнив о неотложном деле, стремительным броском скрывались в заросли подводных растений с длинными, заплетающимися в косы, листьями.
– Вы любите рыбок? – спросила Катя.
– Люблю. В Красном море их столько видов! Я умею на 30 минут задерживать дыхание и ныряю без акваланга, ― Леонид сел в кресло напротив Кати.
– Ого! – воскликнула Катя, ― это очень удобно.
– Да. А еще я могу останавливать сердце, а потом снова запускать!
– Разве это возможно? ― искренне удивилась Катя.
– У меня получается, ― усмехнулся Леонид, ― я однажды врача напугал. Пришел в больницу на осмотр: врач говорит: ложитесь на кушетку. Я лег: глаза закрыл, сердце остановил, и дышать перестал. Пять минут, десять – у врача паника.