Иногда Роману казалось, что он видит среди щебня выбеленные временем верхушки черепов, обычных в катакомбах, порой вообще набитых костями мертвецов, но Роман подходил ближе: «черепами» оказывались белые круглые валуны. Впереди забрезжил свет, и Роман обрадовался: неужели выход. Но через несколько шагов коридор привел его в комнату: в ней находились нары, стулья и стол. На стол горела свеча. Впрочем, Роман не смог как следует разглядеть обстановку: в комнате был полумрак. К тому же его внимание сразу привлекла к себе, сидевшая за столом, сгорбленная старуха с серебряной прядью седых волос. Это Смерть, подумал Роман, уже явилась за ним! Хотя возможно эта комната постоянное место её обитания. Роман отогнал от себя эту мысль: что за глупости! Но тут же услышал, как кто-то выругался вдалеке по-немецки: «Шайсе», а потом ещё: «Фердаммтэ шайсе». С ума сойти! Последний раз немцы были здесь в 41 году. Возможно, он действительно на Том Свете: и это немецкий солдат, погибший в катакомбах!?
Странно, однако, что он даже не заметил, как скончался: не мучился, не страдал. Видимо, когда коридор разветвлялся, он свернул не туда и угодил прямиком в Царство Мертвых, ведь недаром во всех мифах и сказках оно находится под землёй. Но может быть еще не поздно всё изменить?
– Послушайте, Смерть, ― обратился Роман к старухе, ― я наверно поспешил, вы сами за мной приходите. Только не торопись.
– Поздно, – скрипучим голосом сказала старуха.
– Может, договоримся…― предложил Роман.
– Нет, ― старуха была непреклонна.
«Шайсе», ― раздалось ближе.
Чёрт возьми, подумал Роман, кроме шуток, откуда здесь немец?
– Дружка своего привел, ― зло произнесла старуха.
– Какого дружка? – удивился Роман.
– Свалился на мою голову, уезжай один в свою Германию.
– Почему в Германию?
– Оставь Иришку в покое, а то я тебе устрою Сталинград: мало не покажется, ― старуха встала со стула: у неё был впалый рот и седые волоски на подбородке. Морщины делали её лоб похожим на тетрадь в линейку.
– А что мне мёртвому будет? – решил пошутить он.
– Поговори мне…― прикрикнула на него старуха.
Роман начал понимать, что его принимают за другого.
– Мне кажется, Вы меня с кем-то путаете, ― сказал Роман.
– С Клаусом, ― услышал он женский голос.
Из другого коридора появилась девушка.
– Ира, – Роман узнал воспитательницу детского сада, ― вот уж не ожидал тебя здесь встретить!
– Бабушка подумала, что ты мой жених из Германии.
Роман подошёл ближе к столу:
– А что вы здесь делаете?
– Мой дед, муж бабушки, погиб в этих катакомбах во время войны. Тут много завалов: мы искали здесь его останки, но, к сожалению не нашли.
– А думаешь, можно найти? – спросил Роман.
– По портсигару, он хранил в нем фотографию бабушки.
– Понятно, ― сказал Роман.
– Но сегодня я пришла сюда в последний раз: проститься, вечером я уезжаю навсегда с Клаусом в Германию. Я познакомилась с ним в прошлом году в Феодосии, хотя бабушка не одобряет мой выбор.
– Конечно, не одобряю! – вставила старуха.
– Поэтому она так с тобой и разговаривала, ― объяснила Ира, ― бабушка, это Роман, я с ним вчера познакомилась.
– Я уже поняла, ― сказала старуха Роману, ― прости, милок, зрение подвело.
– А Клаус хороший, он детскому саду игрушки подарил и останки дедушки помогал искать.
– Знаем мы эту немчуру, ― проворчала старуха.
– А что это за место? – спросил Роман.
– Здесь штаб красноармейцев был, ― ответила девушка.
Из коридора, по которому пришёл Роман, вырвался луч света, и в комнату шагнул высокий парень с залысинами и близко посаженными глазами.
– Вот и Клаус, ― сказала Ирина, ― что случилось? ― обратилась она к немцу.
– Соскучиться по тебе, ― почти без акцента сказал Клаус, ― не мог ждать до вечера.
Немец обнял девушку и поцеловал в щёку.
– Тьфу, ― сплюнула старуха.
Роман почувствовал зависть: повезло немцу!
– Здравствуйте, ― сказал Клаус старухе, та что-то буркнула в ответ.
– А это кто? – спросил Клаус, кивнув на Романа.
– Я заблудился, – ответил Роман, ― хотел охладиться в катакомбах.
– Да, наверху жарко, ― согласился Клаус, ― нет воды?
Ирина показала на пластиковую пятилитровую бутылку:
– Пусто.
Клаус взял бутылку:
– Пойдем в колодец.
– Мы скоро вернемся, ― сказала Ирина и ушла с Клаусом.
– Небось, сейчас обжиматься будут…― проворчала старуха, ― связалась с фрицем, тьфу.
– Я не хочу их ждать, ― сказал Роман, ― покажите мне дорогу.
– Ты не спеши, ― сказала старуха, ― я же видела, как ты на Иришку смотрел.
– Вам показалось, ― Романа мучила ревность.
– Эх, молодёжь, надо быть решительней.
– Пожалуйста, покажите мне дорогу, ― ещё настойчивей попросил Роман: он хотел быстрее забыть Ирину, мало ли какую роль в придуманной ей любовной истории старуха отвела ему: он ясно видел, что Ирина увлечена Клаусом.
– Ну, хочешь, я тебе объясню, как идти, ― сказала старуха.
– У меня фонарь разряжается. Лучше покажите, ― снова попросил Роман,
– Хорошо, ― нехотя согласилась старуха, ― но я хожу медленно.
Старуха шла рядом с Романом, охая и переваливаясь на кривых ногах.
– Тут налево, ― светила она фонарем, ― а тут через лаз.
– Клаус, кажется, любит Ирину,― сказал Роман, ― может быть, Вы зря против…
– Чтоб этот Клаус сквозь землю провалился, ― в сердцах сказала старуха.
– Мы и так под землёй, ― заметил Роман.
Старуха хрипло засмеялась.
– Слушай, я устала, хочешь, чтоб я тебе дорогу показывала, тогда неси меня, ― сказала она.
– Как?
– На закорках.
– Может, дойдете?
– Нет, милок, сил нет.
– Что ж делать?
– Я вообще могу назад вернуться, ― пригрозила старуха.
– Хорошо, понесу, – согласился Роман, ему очень хотелось выбраться из катакомб.
Он нагнулся, и старуха запрыгнула ему на спину:
– Молодец, в разведку пошла бы с тобой, раненого не бросишь.
Роман потащил старуху по штреку: не тяжелую, но и не сказать, что пушинку. Можно сказать, она села ему на шею. Вот попал! Отлично проводит свой отдых. Но нет худа без добра. Он не только закалится холодной водой из-под душа, но и окрепнет физически.
– Видишь стрелки на стене, иди по ним, ― командовала старуха.
Пройдя метров сто, Роман остановился передохнуть: старуха сползла с его спины на пол.
– Немцы, конечно, много горя нам принесли, ― Роман тяжело дышал, ― но нельзя всех под одну гребёнку.
– Может быть, дед этого Клауса здесь в катакомбах моего мужа газом травил?
– Сколько времени прошло, – сказал Роман.
– Я ничего не забыла.
Старуха помолчала, потом вздохнула:
– Не знаю, куда родители Иришки смотрят.
– Может быть, Вы к ней в Германию поедите.
– Плевала я на эту Германию с высокой колокольни.
– Главное, Ирина будет там счастлива.
– Это ещё неизвестно: немец ― тёмная лошадка.
Роман пожал плечами.
– Ну, отдохнул: подставляй спину, ― сказала старуха.
Роману показалось, что ей доставляет удовольствие ехать на спине. Ему же было довольно неприятно чувствовать, как старуха морщинистой щекой прижимается к его уху.
– Великолепно, ― старуха снова взгромоздилась на Романа.
Он некоторое время нёс её, наконец, впереди забрезжил свет. Роман обрадовался: он уже устал, спина болела: мышцы ног его дрожали от напряжения. Старуха, можно сказать, заездила его, сделав из него лошадь.
– Выход там, ― старуха слезла с него, ― теперь не заблудишься.
– Спасибо, что проводили, ― Роман с трудом разогнулся.
–Давай, чеши, ― старуха юркнула в боковой проход.
Роман зашагал быстрее, мечтая увидеть небо и вдохнуть полной грудью мягкий морской воздух, и каково же было его удивление, когда он после получаса скитаний со старухой по лабиринту вернулся в комнату: бывший штаб красноармейцев. Воск свечи оплыл, но огонёк горел, впрочем, пламя начинало мигать: свеча догорала.
Роман сел на стул: вот дурак, тащил старуху, столько сил потратил, оказывается: она над ним издевалась. Впрочем, было ясно, что таким образом она просто показала своё отношение к нему. Что же теперь делать? Вдруг Ирина и Клаус не придут: скоро он окажется в полной темноте, его фонаря надолго не хватит. Да, неприятная ситуация: подземелье не отпускает его!
К счастью, в коридоре послышались шаги и в комнату вошли Ирина и Клаус.
– А где бабушка? – спросила Ирина.
– Она согласилась показать мне дорогу, мы полчаса ходили, а в результате она спряталась, а я вернулся обратно.
– Ну, бабушка, ― засмеялась Ирина, ― не хочет, чтоб ты уходил.
Роман встал со стула.
– А может быть, правильно не отпускает? – он посмотрел в глаза Ирине.
Но девушка отвела взгляд.
– Пойдешь с нами, ― сказала она Роману.
Она не ответила на его вопрос, но с этой минуты Роман почувствовал, что между ними установилась связь, когда объяснения возможны не только словами, но и взглядами.
Клаус пристально посмотрел на Романа, потом на Ирину, но ничего не сказал.
– Бабушка, ― крикнула Ирина в темноту коридора, ― ты где?
Но старуха не отозвалась.
– Нам пора, ― сказал Клаус.
– Я знаю, ― кивнула Ирина, ― бабушка, ― крикнула она в коридор.
Ответа не было.
– Что с ней делать? – всплеснула Ирина руками.
– Упрямая старуха, ― буркнул Клаус.
– Подождём немножко.
– Надо идти, ― сказал Клаус.
– Я с ней не попрощалась.
– Она сама виновата. Идём, ― сказал Клаус.
Ирина вздохнула и крикнула:
– До свиданья, бабушка. Я обязательно приеду через год.
Клаус, Ирина и Роман снова углубились в лабиринт коридоров: по многим из них можно было идти рядом вдвоем и даже втроем, иногда в другой коридор вели ступеньки, встречались комнаты и целые залы.
– Интересно, ― спросил Роман, ― по какому принципу прокладывались ходы?
– Известняк бывает разной твердости, ― ответила Ирина, ― например, так называемый, «синяк», его ни пила, ни молот не берет, или наоборот очень мягкий камень, который от непогоды быстро разрушается, вот камнерезчики и обходили непригодные пласты.