– Вот почему я тебя раньше не видела.
– А ты ходишь?
– Там пирожки вкусные.
– Теперь и я буду ходить.
– У вас, наверно, в группе все мальчики? – улыбнулась Ксения.
– Нет, пять девочек есть.
– А у нас на факультете одни девочки: девичья специальность.
– А ты институтский сайт смотришь? – спросил Кирилл.
– Нет, а что там?
– Моё стихотворение опубликовали в разделе творчество студентов.
– Правда? Так ты поэт?
Кирилл помедлил немного и сказал:
– Да.
Он почему-то всегда стеснялся, когда ему приходилось признаваться, что он поэт, вдруг подумают, что он самозванец: ведь стихи пишут многие, но не все они поэты.
– Пойдём на берег Оки гулять, ― предложил Кирилл, ― а то здесь душно.
– Пойдём, ― согласилась Ксения.
Ковш Месяца лил свет на округу, сугробы отливали серебром. Ветки деревьев, покрытые снегом, были похожи на белые кораллы. Три искривлённые ёлочки как будто тронулись в путь и уже наклонились, чтобы сделать первый шаг. С другого берега Оки шла цепочка мелких следов, наверное, лисьих.
– Как хорошо! – Кирилл вдохнул полной грудью морозный воздух.
– Ты давно пишешь стихи? – спросила Ксения.
– Лет с 14, а до этого удивлялся, что люди в стихах находят. Но вдруг как будто проснулся и понял, как это здорово у Лермонтова:
«На воздушном океане
без руля и без ветрил
тихо плавают в тумане
хоры стройные светил», или у Ломоносова:
«открылась бездна: звезд полна,
звездам числа нет, бездне дна».
Особенно Маяковский меня поразил:
«Я знаю, каждый за женщину платит,
Ничего, что пока,
Тебя вместо шика Парижских платьев
Одену в дым табака»
― А прочти что-нибудь своё, ― попросила Ксения.
– Хорошо, ― согласился Кирилл и прочитал:
Где-то далеко-далеко дом,
Занесённый снегом стоит.
Желтый свет в окошках горит,
Освещая снега кругом.
В нем родились и выросли мы,
Но ушли из него по делам,
Но туда для последней Зимы
Надо будет вернуться нам.
― Прикольно! – сказала Ксения.
Кириллу польстила похвала девушки. Радостный, он подхватил Ксению на руки и закружил её, пока не упал вместе с ней в снег. Девушка, смеясь, пыталась выбраться из сугроба, но Кирилл склонился над ней и стал лихорадочно целовать, шепча в короткие перерывы:
– Стихи писать очень-очень трудно, но это единственное, чем имеет смысл заниматься… я не представляю себе жизни без стихов… стихи – это лучшее, что придумали люди.
Утром был лыжный поход. Голоса студентов наполняли лес. Ветки елей свисали над самой лыжнёй, приходилось нагибаться, чтобы не задеть их головой. Особо заснеженные деревья казались белыми кикиморами. Кирилл шёл на лыжах впереди Ксении.
– Хочешь, я тебе ещё одно своё стихотворение прочитаю, ― Кирилл остановился и обернулся к Ксении.
– Хочу.
– Бесы кружатся в метели,
Лес волшебный: сосны – ели.
Главный бес на поросёнке.
Лес волшебный: ели – сосны.
В нем, когда пурга стихает,
Слышен отзвук дальней тройки.
Это ведьму черт катает,
Выпив дьявольской настойки.
Вдруг закружат небылицы,
Удержаться и молчать.
А поманят – затаиться,
Позовут – не отвечать!
― Прикольно! – Ксения приложила рукавицу к губам, ― только не будем шуметь.
Лыжня вывела их к большой горке, с которой катались студенты. Кирилл скатился с горки первым, показывая пример Ксении. Он лихо развернулся на лыжах и смотрел вверх влюблёнными глазами, ожидая, когда съедет Ксения, но девушка не съезжала: к ней подъехал какой-то курчавый парень в синем спортивном костюме, и они разговаривали.
Кирилл почувствовал ревность, он не знал, что делать: ждать в мучительной неизвестности или торопливо взбираться в гору, со стороны это выглядело бы наверно смешно. Он нагнулся, схватил горстью снег и приложил его к одной пылающей щеке, потом к другой.
Впрочем, неприятный для Кирилла момент длился не долго: Ксения оттолкнулась палками и покатилась вниз. Парень остался на горе.
– Кто это? – спросил Кирилл, когда Ксения присоединилась к нему.
– Однокурсник, ― ответила Ксения.
– А что он хотел?
– Спросил, не знаю ли я, когда пересдача по сопромату? ― пожала плечами девушка, ― он его завалил.
Кирилл кинул ревнивый взгляд на однокурсника Ксении, но потом подумал: конечно, такая красивая девушка пользовалась вниманием парней, но раз она встречается с ним, значит, он лучший.
Десять дней прошли незаметно. Кирилл вернулся из пансионата. Вечером они договорились встретиться с Ксенией в Пушкинском сквере. Перед свиданием Кирилл зашёл в гости к Борису. В прихожей на вешалке головой вниз висела летучая мышь. Конечно, это было необычное домашнее животное, но у каждого свои причуды, тем более Борис вообще человек оригинальный, подумал Кирилл, и ничего не сказал.
– Проходи, – пригласил Борис в комнату.
У него был цепкий взгляд писателя привыкшего отмечать характерные черты в человеке и плотно сжатые губы, говорившие о его упорстве в достижении цели.
Кирилл сел в кресло. На диване, застланном клетчатым пледом, лежала книга Карлоса Кастанеды «Учение Дона Хуана».
В Борисе Кирилла с самого детства всегда поражала уверенность в своём предназначении: быть писателем. Впрочем, для этого у него были все основания: от природы Борис имел великолепное чувство стиля и писал легко тогда, как Кирилл долго бился над каждым словом. Трезво оценивая, мягко говоря, несовершенный язык своих произведений, Кирилл оправдывался, что не бросает литературу только потому, чтобы в следующей жизни в награду за свои усилия стать хорошим писателем. Борис, видя старания Кирилла, относился к нему снисходительно, как к студенту, которому ставят тройку на экзамене лишь за то, что он был на всех лекциях.
Мысль о следующей жизни возникла у Кирилла под влиянием Бориса, Борис верил в перерождение душ, пропагандировал работы доктора Стивенсона по реинкарнации, и вообще интересовался всем сверхъестественным, а так же составлял гороскопы, толковал сны, научился гадать на картах, увлекался эзотерикой и магией.
– Что сияешь? – спросил Борис.
– На Оке с девушкой познакомился.
– Ого!
– У нас через час свидание, жду его – не дождусь.
– Что за девушка?
– Очень красивая.
– Ты тоже симпатичный.
– Она чудо!
– Я рад за тебя.
– Необыкновенная девушка!
– Как её зовут?
– Ксения. У неё такие глаза, я даже стихотворение сочинил, правда, оно какое-то юмористическое получилось:
«Бровей её воздушный путь,
Над омутами глаз,
До дна которых донырнуть
Не может водолаз».
– Всё ясно, влюбился по уши.
– Кастанеду читаешь, ― Кирилл показал на книгу, лежавшую на диване. Он уже достаточно хвалил Ксению, и поэтому решил поменять тему разговора.
– Да, ― кивнул головой Борис.
– А тебе не кажется, что он всё придумал про Дона Хуана?
– Возможно, но какое это имеет значение?
– Конечно, я полностью согласен, что окружающий нас мир не такой, как мы его видим, но мы можем существовать как личности только в определённых границах. Если провести аналогию: идеальный мир Кастанеды – это государство без полиции, но тогда начнется совершенный разгул бандитизма.
– Меня привлекает в учении Кастанеды поиск пути, ― заметил Борис, ― маг может превращаться в животное, мгновенно перемещаться в пространстве, быть сразу в двух местах, ― всё это, так сказать, дополнительные функции, как у мобильного телефона фотокамера или музыка, но ведь главное, что по нему можно позвонить.
Кирилл посмотрел на часы.
– Мне пора, ― он поднялся из кресла.
Провожая его в прихожую, Борис наставлял:
– Удачи, и помни, главное в отношениях с женщинами не терять темп.
В прихожей Кирилл посмотрел на вешалку: но вместо летучей мыши увидел полураскрытый складной зонтик, спицы которого были похожи на длинные пальцы образующие крылья летучих мышей. Странно! Но Кирилл был совершенно уверен, что видел летучую мышь. Может, это была магия?
Кирилл ехал в центр города на троллейбусе. Окна были покрыты инеем. Кирилл очистил ногтем себе маленькое окошко, чтобы видеть, где выходить. В переходе инвалид играл на гармошке, рядом лежала овчарка и грустным взглядом продавцов вещевого рынка провожала редких прохожих. На углу главпочтамта художники продавали свои картины, в основном зимние пейзажи с домиками-сторожками, провоцирующие побег городского жителя в лесную глушь.
Кирилл ждал Ксению в Пушкинском сквере. Его сердце забилось сильней, когда он увидел её издалека. Девушка опоздала минут на десять.
– Привет, ― сказал Кирилл.
– Привет, ― ответила девушка.
Они вышли из сквера, и пошли по Ленинскому проспекту.
– Извини, задержалась немного, ― сказала Ксения.
– Ничего страшного.
– Зачиталась Карнеги.
– Тебе нравится?
– Да, ― кивнула головой Ксения.
– А что ты еще читаешь?
– Моя настольная книга «Как стать успешной», ― улыбнулась девушка.
– А из художественной литературы?
– Давно ничего не читала.
– Но ведь столько гениальных писателей есть.
Девушка помолчала, а потом спросила:
– А почему все гении немного сдвинутые?
– Это миф, ― горячо возразил Кирилл.
– Энштейн язык высунул.
– Старик пошутил. Я совершенно уверен, что, исключая, конечно, современную живопись, для создания шедевра нужен совершенно ясный ум.
Ксения пожала плечами.
– Пойдем в кафе, ― предложил Кирилл.
– Я сегодня не надолго, у меня встреча с друзьями.
– Какими друзьями? – Кирилл не ожидал, что свидание будет таким коротким.
– Старыми знакомыми.
– Мы же только встретились?
– Сходим в кафе в другой раз.
Ксения стала у обочины и, подняв руку, остановила такси.