— Да?
— Залезай.
Залезла. Он сел рядом со мной. Темно. Он такой большой и очень близко. Я дрожала. Он не шевелился и не трогал меня. Я сказала первое, что пришло в голову.
— Где ты взял эту машину? Рулетка?
— Ecarte. Линда, побудешь на вилле Мирей с Филиппом?
— Не знаю, не думала. Я очень хорошо к нему отношусь, но…
— Ему будет одиноко, даже с Ипполитом. Может, возьмем его с собой в Бельвинь?
— Рауль, Рауль, я не думала…
Я остановилась, приложив руки к лицу.
— Что, моя хорошая?
Я спросила прямо в руки:
— Ты имеешь в виду, что ты все равно… Возьмешь меня?
Он глубоко вдохнул, не ответил. Неожиданно повернулся и притянул меня к себе, вовсе не нежно. А что мы друг другу говорили, будем помнить только мы. Мы говорили долго…
Потом, когда мы уже научились смеяться, он спросил с улыбкой в голосе:
— А ты до сих пор не позволила мне признаться, моя красивая. Не думаешь, что уже пора?
— О чем ты говоришь? Признаться в чем?
— Что я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя.
— А, в этом…
— Да, черт побери, в этом.
— Рискну поверить.
Это были мои последние слева на очень долгое время. В конце концов машина шевельнулась в тумане и поехала через мост.