Окончательно потеряв интерес к смартфону, Хана положила его на стол, прислушалась, не идет ли кто по коридору, а затем, понизив голос, заговорила:
– Слушай, а тебе не кажется, что эта семья какая-то странная?
– Ты про Ядзаки?
– Да.
– А что с ними не так?
Хана, явно ожидавшая поддержки, посмотрела на меня с недоверием.
– Ну смотри. Они сказали, что пошли за грибами и заблудились. Так вообще бывает? Мы ведь в горы забрались, бог знает куда. Допустим, они заблудились – но в такой ситуации нормальные люди пойдут вниз по склону, а не дальше наверх.
– Так-то оно так, но необязательно. Может, они по карте пытались ориентироваться и решили, что здесь проходит тропа.
– А идти грибы собирать с сыном-подростком – это, по-твоему, нормально?
– А почему нет? Я бы, конечно, в его возрасте ни за что не пошел. Я бы и сейчас не пошел. Но может, у него хорошие отношения с родителями?
Хана нахмурилась: мои ответы ее явно не убеждали.
– Ты же понимаешь, о чем я? Что-то с ними не то, с этой семейкой. Ну не такие это люди, чтобы ни с того ни с сего сюда забрести.
– Вот именно! – вступила Саяка, которая почувствовала себя покинутой. – Я так удивилась, когда мы на них вчера наткнулись! А еще – когда мы их привели сюда, в этот бункер непонятный, они как будто даже не удивились. Больше поразились, когда нас встретили, чем когда сюда пришли. Правда ведь?
– Да, все верно. Хотя почему они нас испугались – это понятно, мы же ночью в лесу столкнулись.
И действительно, в том, что семья Ядзаки явилась вместе с Ханой и остальными к нам в бункер, имелась какая-то странность. Дорога была довольно опасной. Предположим, они заблудились – но все равно направиться в эту сторону было весьма неочевидным выбором. И да, оказавшись в незнакомом и непонятном месте, они и правда вели себя на удивление спокойно.
– Значит, ты считаешь, что они пришли сюда не случайно, а с какой-то целью? – спросил я у Ханы.
– А тебе самому так не кажется?
Хм. Может быть. Но даже если и так – как это связано с убийством Юи?
– Допустим, цель у них есть. Но ведь все остальное – землетрясение, завал – никто подстроить не мог, – возразил я. – Так что в этом смысле Ядзаки здесь случайно.
Может ли существовать какая-то связь между причинами их прихода и убийством Юи?
– Понятия не имею, – признала Хана. – Я только хочу сказать, что они какие-то подозрительные.
Ей наверняка хотелось верить, что убийца – кто-то из семьи Ядзаки. Принять это было гораздо легче, чем представить, что Юю убил кто-то из наших – друзей и одноклубников, которых она знала уже много лет. Правда, если подумать, наше положение это бы ничуть не облегчило – только наоборот. Мы, конечно, ничего толком не знали о том, какие у этих Ядзаки отношения между собой. Но все-таки они семья. Если убийца – один из них, они наверняка будут покрывать друг друга: ведь сейчас речь шла даже не про то, чтобы сдать виновника в полицию, а про то, чтобы оставить его в подземелье на страшную смерть. А может, все трое – соучастники и действовали сообща… Словом, так или иначе выйдет конфликт: мы против Ядзаки. Не просто конфликт – открытое противостояние. Сётаро говорил, что доказательства вины должны быть неопровержимыми, чтобы исключить все разногласия. Но если дойдет до конфликта с семьей Ядзаки, никакая логика не поможет. И что нас ждет – партизанская война в подземелье, которое заливает водой?
– Как думаешь, если это кто-то из Ядзаки убил Юю, зачем они это сделали? – спросил я.
– Как бы это объяснить… – задумалась Хана. – Может, они решили, что если одного из нас убить, то мы будем искать преступника между собой и тогда им точно не грозит здесь остаться? Может, в этом и есть мотив? – наконец предположила она с пугающим спокойствием.
Могли ли они и вправду пойти на такое? Мог ли за убийством скрываться столь примитивный расчет? План казался притянутым за уши – но, с другой стороны, сам Котаро именно так и пытался аргументировать их непричастность.
– А они сидят у себя в комнате, да?
– Вроде да. С тех пор, как все началось, все трое там. По крайней мере, их нигде не видно.
В этот момент Саяка, которая до сих пор сидела, уткнувшись в телефон, закрыла его темно-синий чехол.
– Они как будто заходили в столовую какое-то время назад? Мне кажется, я слышала голоса.
– Правда, что ли? Не знаю. Точно заходили? – переспросила Хана.
Я тоже такого не помнил.
Саяка объяснила, что они с Ханой находились в комнате 115, и она слышала приглушенные голоса, но самих Ядзаки не видела.
– Ну да, Хана-сэмпай ведь тогда в наушниках сидела. Я сама толком не знаю, вроде что-то слышала краем уха. Они, видимо, нас избегают, да? – Тут Саяке вдруг как будто пришла в голову новая мысль. – Если не думать о том, что Ядзаки – преступники… нехорошо получается, нет? Они что, так и будут сидеть, запершись у себя, пока не придет срок? Получается, они просто ждут, что мы сами разберемся с убийством и решим все за них? Как-то это не очень…
«Ядзаки хорошо устроились, свалив все на нас?» Саяка не сказала этого прямо, но смысл был именно таков.
– Может, нам понадобится их помощь для расследования. И потом, мы друг о друге ничего не знаем, и мне лично от этого не по себе. Вам нет?
Нам были известны только их имена да то, что они местные жители. Еще род занятий и возраст сына. Ядзаки знали о нас примерно столько же.
– Мне кажется, надо с ними больше разговаривать. А то дальше пойдет еще хуже…
Тут в коридоре послышались шаги, и Саяка мгновенно умолкла. Дверь столовой открылась, и вошел Ядзаки Котаро.
– Прошу прощения. Я тут кое-чего на ужин возьму. Надеюсь, не помешаю.
Он был один – жена с сыном остались в комнате. Говорил Ядзаки вежливо, но при этом смотрел на нас очень настороженно. Он подошел к пирамиде из консервов и, не особенно выбирая, быстро сложил несколько банок – как раз на троих – в синтетическую сумку-шопер, какие раздают в супермаркетах.
Он уже собирался улизнуть, но Саяка успела его остановить:
– Ядзаки-сан, может, вместе поужинаем? И семью приводите. Нам всем сейчас нелегко – давайте посидим, поговорим, посоветуемся?
– Ох… – Ядзаки явственно поморщился. – Нет, сейчас не получится. Жена и сын все на нервах. Может быть, позже.
Не дожидаясь нашего ответа, он вышел из столовой и поспешил к себе.
Ответ был вполне ожидаемым: кто бы не стал нервничать в такой ситуации? Но и предложение Саяки, хоть и прозвучало наивно, было весьма разумным в наших обстоятельствах. Я тоже не смог бы придумать, как выразиться лучше.
Как бы то ни было, Ядзаки почему-то держался более отстраненно, чем утром, когда возился с электропроводкой, и от этого нам стало еще неуютнее.
Мы замолчали и принялись безмолвно поглощать наш скромный ужин, состоявший из консервов.
Десять часов вечера.
Хана и Саяка все еще сидели в столовой и болтали, остальные разошлись по своим комнатам.
Подземелье погрузилось в тишину – за исключением раздражающего гудения генератора. Те, у кого нервы были покрепче, уже спали. Остальные, скорее всего, сидели, обняв колени и уставившись в пространство, стараясь совладать с нарастающей тревогой.
Я осторожно крался по коридору минус первого этажа. Одна вещь не давала мне покоя. Ни Рюхэй, ни Маи практически не попадались мне на глаза после того, как мы разбирали рюкзак Юи. Они все время были у себя в комнате – оттуда доносились слабые звуки голосов. Однако разговор явно затянулся, и я подозревал, что они ссорятся. Кроме того, я не видел, чтобы они приходили в столовую за консервами – очень может быть, что за своей руганью они забыли даже поужинать.
Ночевали они в комнате под номером 117. Я тихонько подкрался к двери, стараясь бесшумно ступать по полу своими кроссовками, и прислушался. Отсюда голоса Маи и Рюхэя были слышны вполне отчетливо.
– Ну и зачем ты это сказал? Я правда не понимаю, какой смысл. Чего ты надеялся добиться?
– А, то есть ты хочешь меня выставить виноватым? Ты, значит, злишься? А то, что я злюсь – это ничего? Не я ведь творил такую ерунду!
– Да не было никакой ерунды! Как будто это сейчас главная проблема! Ты уперся в какую-то мелочь, и я не могу это все выносить!
Я понятия не имел, о чем они говорили, но походило на обычную семейную ссору – в нашем положении совершенно неуместную.
Маи и Рюхэй были женаты всего пару лет, и потому, когда мы были в одной компании, казалось, будто они по-прежнему просто друзья по университетскому кружку. Я не замечал, чтобы они вели себя как обычные муж и жена.
И вот теперь они ссорились – именно как муж и жена, показывая, что и вправду стали семьей. Меня это неожиданно резануло. Я совершенно не был готов к тому, что в такой отчаянной ситуации буду тревожиться за Маи.
Голоса за дверью умолкли, затем послышался шум, словно что-то передвигали.
Внезапно дверь приоткрылась. Я мгновенно отскочил.
– О, Сюити!
За дверью оказалась Маи с рюкзаком на плече. Она посмотрела на меня с видимым замешательством.
Я стоял слишком близко к двери, чтобы притворяться, будто случайно проходил мимо. Пока я пытался сообразить, что сказать, показался Рюхэй.
– Сюити? Ты что, подслушивал? – Все его раздражение на Маи теперь обратилось против меня.
Почему-то я от этого лишь ощутил прилив уверенности.
– Что значит «подслушивал»? Если бы все шло нормально, я бы близко к вашей двери не подошел. А сейчас мы все в одной лодке, так что, когда кто-то ругается, я мимо проходить не стану. Мало ли до чего может дойти.
– Да, ты прав. Прости.
Маи встала на мою сторону, и я сразу расправил плечи. Больше всего я боялся, что она скажет: «Не лезь не в свое дело», – тем самым тоже обвинив меня в подслушивании. От нее услышать это было бы куда больнее, чем от Рюхэя.
– Так что случилось? Можно узнать? – спросил я.
– Понимаешь… – Маи явно распирало от желания с кем-то поделиться, что она и сделала немедленно.