– Что тут происходит?
Обернувшись, я увидел Рюхэя. Я без долгих объяснений сказал только, что пропала Саяка. Эта новость новой вспышки не вызвала – Рюхэй лишь сглотнул.
– Все нормально? – теперь из своей комнаты вышла Маи.
Голос Ханы, когда она вбежала в столовую и закричала, что пропала Саяка, разнесся по всему подземному сооружению, так что вскоре к нам присоединилась и семья Ядзаки. Вместе мы начали поиски, решив осмотреть бункер целиком.
Каких-то два дня назад нечто подобное уже происходило – тогда мы, разделившись, искали пропавшего Юю. На этот раз мы двигались одной группой из восьми человек, открывая по порядку одну за другой двери на минус первом этаже. В прошлый раз мы и представить себе не могли, что найдем Юю мертвым, но теперь все было иначе. Мы звали Саяку по имени. Никакого ответа.
Никто больше не надеялся на благополучное окончание поисков: мол, Саяка обнаружится в очередной комнате безмятежно спящей.
Мы прошли весь минус первый этаж, оказавшись у склада, где лежало тело Юи. Заглядывать туда было жутковато – как-никак, место преступления. Внутри, однако, ничего не изменилось – все осталось как и два дня назад, только в воздухе начал витать слабый запах разложения.
Мы спустились на минус второй этаж и пошли в обратном направлении, с дальнего конца – к тому месту, где этажом выше находился выход. Ближе к нему освещение не работало, поэтому мы оставили ту часть коридора на потом.
Постепенно все притихли. Сначала мы, открывая дверь, всякий раз звали Саяку, но в конце концов бросили – тем самым как будто признавая, что ищем не живого человека, а мертвое тело.
По мере приближения к лестнице, ведущей наверх, с минус первого этажа стал отчетливо доноситься шум генератора.
Наконец это случилось. Мы нашли Саяку.
Все, наверное, представляли этот момент по-разному. Да, никто не ждал увидеть ее живой. Но никто не знал, что мы обнаружим. Задушили ее, как Юю? Или у нее проломлена голова? У каждого перед глазами вставали всевозможные страшные картины.
Интуиция нас не подвела – Саяка была мертва. Но представить себе заранее, какое мрачное зрелище нам откроется, не мог бы никто.
Находка поджидала нас в комнате номер 206 – прямо напротив комнаты 207, где хранились инструменты.
Стоило Сётаро взяться за ручку двери и слегка ее приоткрыть, как в нос ударил резкий запах крови, какой мне не приходилось ощущать раньше.
Сётаро распахнул дверь и повернул выключатель; комнату залил свет.
– Что это? Как? А-а-а!
Заглянув внутрь, я закричал, и вслед за мной испуганно вскрикнули несколько человек. К горлу подкатила тошнота, и я едва сдержал рвотные позывы.
На полу лежала женщина. Мертвая – это было ясно сразу.
У нее отсутствовала голова.
Сётаро осторожно, глядя себе под ноги, шагнул внутрь комнаты. Я тоже последовал за ним, прикрывая рот рукавом, чтобы справиться с тошнотой.
Тело без головы лежало посередине комнаты навзничь, ногами к двери.
– Это… Саяка, да? – выдавил я.
– А что, есть другие варианты? – холодно бросил Сётаро.
Разумеется, никаких альтернатив не было. Джинсы и худи принадлежали ей, да и телосложение совпадало. А главное – Саяка была единственной пропавшей. Если рассуждать логически, то это могла быть только она. И все же, глядя на эту чудовищную картину, мне хотелось верить, что тело принадлежало кому-то постороннему. То, что это Саяка, никак не укладывалось у меня в голове. Даже сейчас, стоя совсем близко, я по-прежнему сомневался: а может, все это какая-то подделка, трюк?
Обернувшись, я увидел, что все остальные, кроме нас с Сётаро, так и остались в коридоре, пристально наблюдая за происходящим. Никто не проронил ни слова, будто потеряв дар речи, иногда лишь раздавалось неразборчивое бормотание. Хану вырвало. Остальные тоже позеленели, но, поскольку никто еще не успел позавтракать, извергнуть из желудка было нечего.
Сётаро присел на корточки рядом с телом, чтобы его осмотреть.
– Интересно… Тут след от удара ножом.
Он указал в середину груди.
На темно-коричневом материале худи кровь была почти незаметна, но отверстие, словно от удара острым предметом, действительно имелось.
– Значит, ее зарезали? – спросил я.
– Крови слишком мало. Разве это нормально? Может, если воткнуть лезвие и вынуть его уже после того, как сердце остановится… – ответил Сётаро, переключая внимание на шею.
Я еще как-то мог смотреть на другие части тела, но туда не решался даже глянуть. Бледная, синюшного цвета кожа была срезана, обнажая темно-красное, как будто уже начавшее гнить мясо. Сётаро оттянул пальцами ворот и внимательно осмотрел разрез.
– Нет, ее тоже задушили, – сказал он. – Следы видны.
На оставшейся части шеи можно было различить багровую полосу.
– Значит, Саяку убили так же, как и Юю? – спросил я.
– Да, похоже на то. Застали врасплох и веревку набросили. Только с телом обошлись совершенно иначе.
Убив Юю, преступник просто оставил его лежать с затянутой на шее петлей. Но с Саякой он на этом не остановился и потратил много сил, чтобы и дальше издеваться над трупом.
– Во-первых, ей воткнули нож в грудь. Возможно, для верности, наподобие контрольного выстрела, но все равно – мера как будто излишняя, – заметил Сётаро.
В случае с Юей шею обмотали веревкой еще и для того, чтобы исключить любые шансы на спасение. Но чтобы убить Саяку, преступник специально принес нож или другой острый предмет.
– А потом ей отрезали голову. Скорее всего, пилой, – продолжал Сётаро, оглядывая комнату.
В этой кладовке почти ничего не было, кроме нескольких разбросанных ведер; по большей части помещение пустовало. К тому же оно находилось почти точно под генератором, который помогал заглушать звуки пилы. Для убийства и расчленения место подходило идеально.
Все вокруг было перепачкано кровью. Убийца, похоже, попытался прибраться, но довольно небрежно, и на полу остались разводы, напоминающие волнистые линии на песке в саду камней. Кое-где виднелись и кровавые отпечатки обуви.
В углу комнаты стоял пластиковый мусорный контейнер, на крышке которого, присмотревшись, тоже можно было заметить кровь. Сётаро ненадолго вышел и вскоре вернулся, неся длинные, по локоть, резиновые перчатки из другой кладовой. Надев их, он аккуратно приподнял крышку.
– Хм, тут много чего осталось, – сказал он, первым делом извлекая из контейнера рабочий фартук, испачканный кровью. За ним последовали резиновые перчатки – такие же, как на самом Сётаро; они тоже были в кровавых пятнах.
Следующими он достал резиновые сапоги. По рисунку подошвы стало ясно, что именно их следы остались на полу в комнате. Больше в мусорке ничего не было. У меня возникло подозрение, что там может оказаться голова Саяки, но оно не оправдалось.
Сётаро разложил предметы на полу, чтобы все могли их рассмотреть.
– Кто-нибудь узнает эти вещи? – спросил он.
– Да, – ответила Маи. – Фартук, перчатки и сапоги были в подвале на минус втором этаже.
Остальные согласно закивали.
Я тоже вспомнил, что видел все эти вещи, когда мы осматривали бункер. Сомнений не было: они действительно с самого начала находились на минус втором этаже.
– Значит, для убийцы тут были самые благоприятные условия? И все, что надо, имелось под рукой… – предположил я.
– Совершенно верно. Пилу и нож он тоже взял отсюда.
– Орудие убийства исчезло, да?
– Да. Но, главное, пропало кое-что поважнее – голова.
Головы Саяки в комнате действительно не обнаружилось. Этого, конечно, следовало ожидать: если бы убийца оставил ее здесь, это значило бы, что у него не имелось причин от нее избавляться – и отрезал он ее просто так, для удовольствия. Едва ли получалось представить подобное сейчас, в наших обстоятельствах. Впрочем, если принять как факт, что преступник унес голову с собой… это тоже не делало его поведение более понятным.
Но зачем вообще было после Юи убивать еще и Саяку? Преступник пошел на большой риск. И ведь он не просто убил ее – но и обезглавил. Как ни крути, а ничто из произошедшего не выглядело нормальным и закономерным.
– Но куда он дел голову? – спросил я.
– Наверняка сбросил на минус третий этаж, – ответил Сётаро. – Это если считать, что он отрезал ее, чтобы спрятать. Думаю, и орудия убийства, которых мы здесь не нашли, тоже там.
– А, ну да…
Минус третий этаж, затопленный водой, как нельзя лучше подходил для того, чтобы избавиться от улик. То, что оказалось на дне, уже никто не найдет. К голове можно было присоединить и орудия убийства – пилу, нож, веревку; они заодно сыграли бы роль груза. Остальное же – сапоги, фартук, резиновые перчатки – убийца оставил в комнате, потому что иначе сверток получался слишком большим. Тем более что снять отпечатки пальцев в наших условиях все равно невозможно, а значит, и бояться нечего.
Сётаро снова внимательно осмотрел окровавленные вещи и на этот раз замешкался, дойдя до каблука правого сапога.
– О, а это что такое?
Он осторожно снял бурый от крови кусочек тонкой бумаги.
– Салфетка? – предположил я.
– Да нет, салфетка потоньше… Бумажное полотенце, наверное.
Если приглядеться, на поверхности бумаги были заметны мелкие пупырышки – как у бумажных кухонных полотенец. Такими часто пользуются при всяких технических работах, чтобы вытирать грязь и масло. Преступник собирал ими кровь с пола – и наверняка даже не заметил, что обрывок прилип к каблуку.
– Что-то я не помню, чтобы здесь такие были. Я вроде не видел.
– Были, – уверенно сказал Сётаро. – На минус первом этаже, в кладовой под номером 118. Там лежало пять упаковок по двести штук.
Некоторые закивали, соглашаясь. Я тоже начал припоминать: бумажные полотенца были в пластмассовой корзине, которая стояла на верхней полке стального стеллажа в комнате номер 118, сразу налево от двери.
Судя по количеству крови на полу, полотенец для уборки потребовалось много – однако, кроме обрывка на подошве, окровавленной бумаги нигде не нашлось. Наверное, преступник выбросил их вместе с головой Саяки.