– Вот – в этом-то и проблема. Именно потому я говорил, что мотив преступления ясен не до конца. Так или иначе, там содержалось нечто такое, из-за чего преступник готов был убить и отрезать голову, лишь бы это скрыть. Но кое-какие предположения сделать можно. Учитывая момент – это была какая-то информация, касавшаяся первого убийства.
– Значит, в телефоне Саяки имелись улики, которые могли указать на убийцу Юи?
– Думаю, это вполне вероятно.
– Но сама Саяка, получается, об этом не подозревала? Такое вообще возможно?
Неужели, пока мы все пытались найти убийцу, Саяка носила с собой доказательства его вины – и так ни о чем не догадалась?
– Да, странновато. Но ведь Саяка-тян много фотографировала, так? Может, что-то попало на ее снимки.
– Хм. Наверное, она могла и не понять, что отснятые кадры – это улики. Тогда ужасно жаль, что мы это упустили.
Сётаро помрачнел.
– Это точно – очень жаль. Может, если бы мы попросили Саяку-тян показать нам фотографии, то сразу поняли бы, кто убийца.
Честно, мне всегда казалось, что Саяка просто снимает все подряд. Если так – ничего неудивительного, что она чего-то не заметила.
– В любом случае гадать бессмысленно. Мы не знаем, как убийца понял, что находится у Саяки в телефоне, мы ведь не следили за всеми его перемещениями. Так или иначе, преступник оказался быстрее нас. Но и сейчас не поздно кое-что сделать.
– Сделать что? О чем ты говоришь?
– Для начала нужно найти смартфон Саяки. Он где-то здесь, в этом бункере. Без него точно разговаривать не о чем.
Итак, телефон – из-за которого Саяке отрезали голову. Может, он просто выпал у нее из рук и теперь преспокойно где-то лежит.
– Поэтому для начала я хочу спросить тебя, Сюити: кто-нибудь знает пароль от ее телефона?
– Хм… вряд ли. Даже Хана, скорее всего, не знает.
Если нельзя воспользоваться функцией распознавания лица, для разблокировки остается только пароль. Но пароли обычно не сообщают никому – даже членам семьи.
– Да, наверное. Ничего не поделаешь, – согласился Сётаро.
К слову, телефон Юи мы тоже так и не проверили. Он остался в кармане у покойника. У Юи телефон был довольно старым и функции распознавания лица не имел. Мне помнилось, что и сканер отпечатков пальцев не работал – Юя всегда вводил вручную шестизначный пароль.
Погиб он внезапно, сразу после землетрясения, так что сомнительно, чтобы в его телефоне имелись какие-то улики. Именно поэтому нам не пришло в голову проверять. Но даже если что-то и было… теперь телефон точно не разблокируешь, так что убийца мог не тревожиться.
– Теоретически мы могли бы просто попробовать все возможные комбинации. Вдруг получится. Хотя… если там настроено автоматическое удаление данных после нескольких неверных попыток… А Юя говорил, что настроено…
– Это лучше, чем вообще ничего не делать, но рассчитывать на успех не стоит. А еще можно… – Сётаро, по-турецки сидевший на матрасе, скрестил руки на груди и уставился на меня с непонятным выражением. – Есть еще один способ – но я не уверен, что его стоит пробовать. Он… как бы это сказать… не для щепетильных.
– Это как?
«Не для щепетильных» – нечасто мне приходилось слышать подобные описания.
– Нырнуть на минус третий этаж и достать голову.
– Это… и правда не для щепетильных.
План был одновременно ошеломляюще простой – и непомерно трудный для исполнения.
– А нырять ты как собираешься?
– Ну… нырять будешь ты. У тебя же сертификат по дайвингу есть?
– Д-да, было дело…
В студенческие времена все в нашем клубе прошли курсы дайвинга и получили сертификаты. Но опыта у меня толком не было – с тех пор я погружался всего несколько раз.
– В кладовке на минус втором этаже лежало оборудование – помнишь? И воздух в баллонах еще оставался. Только креплений не было.
– Да, точно.
Оборудование мы проверяли вместе с Саякой.
– Если, допустим, взять один из рюкзаков и немного над ним поколдовать – можно положить баллон в него вместо обычных креплений? Что думаешь?
– Точно сказать не могу, но, наверное, да, – ответил я. Главное в этом деле – надежно зафиксировать баллон на спине, чтобы он не соскользнул и не отцепился. Мой собственный рюкзак для этого маловат – но получилось бы соорудить для фиксации что-то вроде обвязки из веревок или резиновых трубок. – Только придется поработать. Это небыстро. Хотя… может, взять рюкзак Юи? Он достаточно большой. Сделаем что-то вроде импровизированной подвески, если снаружи обмотаем баллон веревкой. Не очень удобно, конечно, будет… Еще нужен фонарик, но сойдет и водонепроницаемый телефон.
Пол на минус третьем этаже был завален балками и кусками арматуры. Возможно, под водой придется открывать двери. Без света не обойтись. И баллон за спиной требовалось закрепить так, чтобы обе руки оставались свободными.
– То есть технически это возможно? – уточнил Сётаро. Я запаниковал.
– Ты так легко об этом говоришь! Это вообще-то не так просто. Для дайвинга нужен жилет с компенсатором плавучести. А здесь у нас что будет? Только баллон, самодельная подвеска и регулятор. Ну, если ходить по дну ногами – может, этого и хватит… Но еще груз нужно рассчитать – это тоже не шутка.
Да, кстати, у нас ведь не было и груза – а это значит, придется подобрать что-то подходящее и придумать, как закрепить это на теле.
– И я сомневаюсь, что смогу так ловко двигаться в темноте и на холоде, чтобы что-то там искать, – продолжал я. – В таких условиях и ногами-то перебирать будет трудно. Я вообще могу погибнуть – мало ли, что случится? Вода ледяная. Градусов десять, не больше. Гидрокостюма нет. Так что не воображай, будто это просто. Да и воздуха в баллоне осталась только треть – времени на поиски тоже особо не будет.
Если предположить, что голову Саяки действительно сбросили вниз прямо со склада инструментов, то я сумею ее поднять и вернуться обратно. Но если она находится где-то дальше, то воздуха для возвращения может не хватить. Учитывая, что на нижнем этаже придется пробираться сквозь завалы, я не очень-то верил в успех предприятия.
– Ладно, все ясно, – кивнул Сётаро, как будто проникшись моими доводами. Я старался держаться фактов: насколько опасным погружение будет объективно.
Вообще технически все это было осуществимо. Но стоило мне представить, как там, внизу, среди кромешной тьмы я вижу мертвенно-бледное лицо Саяки, как я лишался всякого мужества. Плыть в поисках отрубленной головы – и возвращаться на поверхность, держа ее одной рукой… Дело не в безопасности – все это выглядело таким геройством, что я совершенно не видел в этой роли себя.
И даже если я достану голову – сможем ли мы разблокировать с ее помощью телефон? Распознает ли он мертвое лицо?
– Да, в каком состоянии лицо – тоже вопрос, – подтвердил Сётаро. – Преступник мог его порезать, чтобы сделать нераспознаваемым. Это вполне возможно, если он допускал, что голову достанут. Тогда ее можно было вообще не отрезать, но скорее всего, он хотел запутать следы – чтобы мы не догадались про распознавание лица и данные в телефоне. Он ведь и от ее вещей по той же причине избавился.
– Даже так… – задумался я. Если преступник хотел замести следы, не проще ли было повредить лицо, чем возиться с головой… Да нет, это еще сложнее. Отрезать голову, наверное, легче, чем изуродовать лицо.
– Согласен, – кивнул Сётаро. – Зависит от человека. Но, вполне возможно, убийца предпочел обезглавить тело потому, что не мог заставить себя порезать лицо. Тогда нам это на руку – оно осталось нетронутым.
В конечном счете – стоило ли рисковать, ныряя на минус третий этаж в попытках достать голову?
– И что будем делать? Может, кто-то другой справится с этим лучше?
Некоторые из нашей компании совершенно точно увлекались дайвингом. Куда больше меня.
– Нет. Я пока не собираюсь никому рассказывать о наших догадках насчет телефона. Так что если кому-то и нырять – то только тебе.
– Ясно. Тогда никого не попросишь…
Я понимал, что хочет сказать Сётаро: не зная, кто преступник, можно было случайно отправить за головой его. И он, вернувшись с пустыми руками, просто сказал бы, что ничего не нашел.
– Я тоже не очень хочу, чтобы ты нырял, – продолжал Сётаро. – Идея сомнительная. Но прямо сейчас решать необязательно. Отложим этот разговор. У нас есть дела поважнее – например, поискать телефон Саяки.
Я согласился. Пока нет мобильного, обсуждать погружение на минус третий этаж было бессмысленно. Но если мы его найдем – и еще каким-то магическим способом разблокировать – то, возможно, узнаем много нового.
– Ну что, поищем! – объявил Сётаро и, хлопнув себя по коленям, поднялся с пыльного матраса. – Надежды у меня мало, но чем раньше начнем, тем лучше.
Если преступник найдет телефон первым, то уничтожит его. Кроме того, минус второй этаж постепенно заполнялся водой, так что времени у нас оставалось совсем немного.
Сётаро вышел из комнаты, и я последовал за ним.
Надев сапоги, мы спустились по лестнице на этаж ниже.
Воды там уже набралось сантиметров на шесть-семь над полом. Еще сутки – и даже в сапогах не походишь.
Мы побрели по темному коридору, где под ногами плескалась вода, до металлической двери, за которой находилась лестница вниз, и оттуда начали обыскивать помещения одно за другим.
– Так мы кучу времени потратим. Давай разделимся, – предложил Сётаро.
Я кивнул.
Мы решили, что один возьмет на себя комнаты по левую сторону коридора, другой – по правую. Надо было осмотреть полки, заглянуть в углы, проверить все возможные места, где Саяка могла забыть телефон.
Люминесцентные лампы подсвечивали грязную воду: всюду скопилось много пыли, а теперь всплыли дохлые мухи, тараканы, а местами даже крысиные трупики. Я отпихивал их ногой, загоняя в щели между полками, но малейшее движение воды снова выносило их к моим ступням.
Оставшись в одиночестве, я внезапно поймал себя на мысли, что боюсь: а вдруг сзади подкрадется убийца и задушит меня?