Звук их голосов прогнал мою эгоистичную надежду, и мы с Маи тоже закричали:
– Осторожно! Упадет!
– Берегитесь!
Ядзаки замер.
Судя по всему, он и правда хотел лишь проверить, работает ли механизм, и, услышав наши крики, очнулся и отпустил ручку.
Хироко замахала мужу рукой, чтобы быстрее выходил наружу, и тот, добредя до железной двери, пересек порог.
– Кому-то придется крутить лебедку, иначе отсюда не выбраться, – проговорил он, как будто в бреду, повторяя то, что мы уже давно знали.
Все трое выглядели так, словно вот-вот расплачутся. Они подобрали валявшиеся в воде алюминиевые трубы и понуро, как побежденная армия, потащились к лестнице наверх.
Проходя мимо меня с Маи, каждый посмотрел на нас, будто приветствуя; но во взглядах этих сквозила нотка враждебности.
Я готов был ограничиться переглядыванием, но Маи не утерпела:
– Ядзаки-сан, я понимаю, вы тревожитесь, но лучше таких опасных вещей не делать. У нас есть еще немного времени…
– Но убийцу до сих пор не нашли, верно? – буркнул он – после чего, не дожидаясь ответа, прошагал вместе с семьей на минус первый этаж.
Мы с Маи, оставшись в одиночестве, уставились друг на друга.
Она, держась за притолоку железной двери, заглянула за порог, силясь рассмотреть, что произошло с камнем.
– Ну как там? – спросил я.
– Кажется, немного сдвинулся вниз. Посмотри сам, Сюити-кун. – Она отступила, давая место мне.
Я, по примеру Маи, просунулся до пояса за порог и, потянувшись, коснулся поверхности камня рукой. Маи была права: после возни Ядзаки валун сместился вниз. Впрочем, и в этом положении он лежал вполне устойчиво: я попытался пошатать его рукой, но безуспешно.
– Сдвинулся малость, но сам по себе явно не упадет, даже постепенно. Хорошо, конечно, было бы, но…
– Да, непохоже, – согласилась Маи.
У меня была мысль, что Ядзаки расшатал камень и тот мало-помалу сползет вниз под собственной тяжестью, но, пощупав его, я убедился, что это маловероятно. Напротив: чтобы обрушить его, потребуется приложить немало усилий. Осознав это, я испытал странную смесь облегчения и разочарования.
Когда Ядзаки начал поворачивать ручку лебедки, в груди у меня похолодело – будто перед глазами вот-вот должна была произойти автомобильная авария. Еще чуть-чуть – и мы были бы спасены… Но в следующую минуту я обо всем забыл и стал кричать, предупреждая Ядзаки об опасности.
Аварии в итоге не случилось. И из подземелья мы не выбрались…
Маи слегка улыбнулась – словно и у нее отлегло от сердца.
– Идем обратно? – предложила она, тихонько беря меня под руку.
У лестницы валялся рыбацкий комбинезон, который надевал Ядзаки. Вверх по ступеням тянулись мокрые следы троих человек. Мы тоже поднялись чуть выше и попытались отряхнуть ступни от воды.
– Надо было полотенце с собой взять, – будничным голосом произнесла Маи. Мне показалось, что ей хочется поговорить о чем-то нейтральном, не связанном с нашим нынешним положением. Я собирался натянуть на мокрые ноги ботинки, когда наверху, в лестничном проеме появилась фигура.
Мы с Маи подняли головы одновременно. На нас смотрел Рюхэй.
– Чем вы там занимаетесь?
Голос звучал неожиданно спокойно, только чуть выше обычного. Рюхэй, очевидно, пытался сдержать эмоции.
– Я просто спустилась посмотреть, что происходит, и столкнулась тут с Сюити, – холодно ответила Маи.
Это была чистая правда. Но мы с Маи, надевая ботинки, оказались слишком близко. Сейчас, когда все друг друга подозревали в убийствах, это выглядело странно вдвойне.
Рюхэй стоял спиной к люминесцентным лампам в коридоре, поэтому разобрать выражение его лица было трудно.
– Что значит «случайно»?
– «Случайно» значит «случайно»! Ты же слышал, какой шум Ядзаки подняли? Вот и я слышала, и Сюити-кун. Спустились посмотреть, все ли здесь нормально. Что такого-то?
Некоторое время Рюхэй молчал, пытаясь подобрать слова.
– Не надо притворяться, будто не понимаешь, – буркнул он наконец.
Маи не удостоила его ответом, и Рюхэй, подождав немного, сменил тон:
– Так и что там Ядзаки делали? Почему они все мокрые? Лебедку трогали?
– Очевидно же все – чего спрашивать? Они пытались как-то сбросить камень. Это ты, по-моему, притворяешься, что не понимаешь. Крики на весь бункер было слышно. И когда камень сдвинулся, все задрожало. Можно подумать, ты ничего не заметил. Ядзаки-сан чуть вообще там не погиб. Что ты глазами хлопаешь? Ты ни о чем не догадывался?
– Ты что сказать хочешь?
– Что ты понимал, чем заняты Ядзаки! И крики слышал! Но вниз не пошел! Почему?
Рюхэй опешил, разом растеряв все слова.
Что до меня – я сразу понял, куда клонит Маи.
Шум, который подняли Ядзаки, пытаясь уронить камень, разносился по всему бункеру. Можно было заподозрить, что происходит нечто опасное. Рюхэй притворился, что не слышит. Почему? Если бы кто-то из Ядзаки остался заперт внизу, у нас появился бы шанс выбраться. Неужели Рюхэю не пришла в голову эта мысль?
– Что за претензии? В чем ты меня обвиняешь? Остальные ведь тоже не пошли смотреть, что там творится, только вы вдвоем.
– Претензии ты первый начал предъявлять. И я тебя ни в чем не обвиняла. Я сказала: мы с Сюити-куном столкнулись случайно, потому что оба забеспокоились, что там делают Ядзаки. Больше говорить тут не о чем. – С этими словами Маи отвернулась и принялась зашнуровывать ботинки.
Рюхэй фыркнул и уже направился было прочь, но все-таки не смог удержаться от еще одного вопроса:
– А с камнем что?
– Ничего. Чуть-чуть только сдвинулся, – сухо ответила Маи, и Рюхэй ушел.
И я, и Маи надели ботинки, но подниматься на минус первый этаж не хотелось, и мы уселись рядом на ступеньках узкой лестницы. Сидеть было холодно: на ступеньках скапливался конденсат, и ледяная вода проникала сквозь штаны. Мы оба, словно зачарованные, глядели на темный затопленный коридор внизу.
– Сюити, можно я кое-что спрошу? – шепнула Маи.
– О чем?
– Что с нами будет, если мы отсюда выберемся? Получится у нас жить, как раньше? На работу ходить, как всегда?
До этого момента я таким вопросом не задавался. То есть, может, и задумывался об этом, но только совсем вскользь, мимоходом, не всерьез – мне было не до того.
– Для начала главное – выбраться. А там все как-нибудь устроится. Бывает же, что люди теряются в лесу или в море, терпят кораблекрушение. У кого-то остается травма, но в основном же все как-то возвращаются к обычной жизни. Наверное.
Говоря это, я понимал: та переделка, в которую попали мы, – это не просто «потерялись в лесу». В нашем случае к этому добавлялись еще и убийства.
Маи грустно опустила голову.
– Я тут подумала: когда Ядзаки-сан начал крутить ручку лебедки – допустим, камень бы упал и он остался запертым? Мне кажется, если бы мы благодаря этому спаслись, нам бы потом никто ничего дурного не сказал. Никто не стал бы нас обвинять в том, что мы позволили ему умереть. А если мы вычислим убийцу и оставим его под землей – нам ведь это так просто с рук не сойдет. Разве нет?
– Думаешь? Даже не знаю… – Я задумался над ее словами.
Если мы выйдем отсюда живыми, наша история наверняка станет сенсацией. И, когда все узнают про убийцу, начнутся домыслы. Согласился ли он пожертвовать собой добровольно? Или его принудили? Разве это не самосуд? А что, если он и не преступник вовсе? Вдруг приговорили невиновного?
И эти домыслы, возможно, будут не такими уж беспочвенными. Могу ли я быть уверен, что мы не совершим ошибки?
– Значит, если бы мы позволили Ядзаки уронить камень – в этом не было бы ничего такого? – продолжала она. – Это не то, чего следует стыдиться?.. И потом, если бы камень действительно упал, мы все равно ничего не смогли бы сделать. Так ведь?
– Да… пожалуй.
Я тоже втайне надеялся, что Ядзаки завалит камнем, а мне удастся освободиться. Но, когда он начал крутить лебедку, все равно не смог не пожелать, чтобы он остался цел и невредим. Это была правда.
– Ядзаки, наверное, не будут больше ничего пробовать? – вновь спросила Маи. – Значит, остался только один способ – найти убийцу.
– Это точно. Что бы о нас потом ни подумали.
Выход оставался только один. Впрочем, Маи все еще не могла с этим смириться:
– Получается, мы ожидаем, что самый плохой человек среди нас пожертвует собой. Но если мы и правда найдем убийцу – и он сам скажет, что готов это сделать ради остальных… Будет ли он тогда самым плохим?
– Не знаю…
И выйдет ведь, что он спас жизни семи человек – в то время как мы сами не спасли никого…
– Или наоборот: если убийца заявит, что умирать не хочет, а мы все равно заставим его вертеть лебедку, разве это не будет равносильно убийству? Разве мы сами не станем тогда такими же, как он? Не станем убийцами?
– Да, верно…
Если мы всемером убьем одного – будет ли это меньшее зло? Даже если это необходимо, чтобы выжить, – убийство все равно останется убийством.
Но в таком случае – мы лишим жизни одного, а преступник уже разделался с двоими. Разве не справедливо, что он умрет?.. В этой логике, однако, было что-то сомнительное. Правильно ли применять тут арифметику?
– Я понимаю, что это все звучит как софистика, – беспомощно рассмеялась Маи. – Но ведь если убийцу найдут, его, наверное, приговорят к смертной казни? И если он не спасет остальных, то, получится, что умер зря, – значит, на одну жертву станет больше. Как ни крути, а выходит: если не хочешь стать соучастником убийства, надо добровольно остаться здесь самому?
Никогда прежде Маи не говорила так много – даже когда советовалась со мной о своих проблемах с мужем. Видимо, здесь, в бункере, ей стало совсем невмоготу из-за недостатка общения.
– Эй, ты ведь не собираешься пожертвовать собой? – спросил я.
– Конечно, нет. Умирать, когда неизвестно, кто убийца… В этом нет никакого смысла. Очевидно же: не существует идеального способа выбрать, кто здесь останется. Сюити-кун, а ты не думал, что делают, когда такое случается в нормальных обстоятельствах?