вашей энергетической конструкции», минуя «чёрную луну в девятом доме вашего соляра», удвоит «хромосомный набор вашей кармы»! (Х-м... Если я съеду из топовых авторов родного издательства, всегда могу устроиться тренером-семинаристом в центр «ТВОЯ МОКША», чую в себе к этому недюжинный талант!)
Искренне желайте добра всем и всему, как автор искренне желает добра постоянно ищущей добра от добра Саше Сорокиной, и будет нам всем межгалактическое счастье!
На некоторое время расставаясь с Сашей (да-да, конечно же, мы с ней ещё встретимся, как встретимся в положенное время со всеми фигурантками нашей комедии женских положений, и вы уже, наверное, догадываетесь где!), автор хочет кое-что отметить. Одну неважную в масштабах вселенной всеобщего добра детальку. Автор не знает, от кого забеременела Саша Сорокина, хотя автору, в соответствии с законами жанра, всегда и всё положено знать, о чём автор уже неоднократно занудно упоминал. Но дело в том, что на одном из семинаров в качестве приглашённого «тренера» по ведическому свисту мелькнул некрасивый парень средних лет, с лошадиным лицом и длинными тонкими конечностями насекомого. Бывают красивые харизматичные лошадиные лица, вспомните того же Пастернака – не того, что потребляют в пищу веганы, а Бориса, автора «Доктора Живаго». (Не сериала, а сильно отличной от сериала одноимённой книги, написанной в 1955 году. В 1958 Борису Леонидовичу присудили Нобелевскую премию по литературе именно за сие творение, но он вынужден был направить в Нобелевский комитет телеграмму с отказом от премии, чтобы иметь возможность жить и работать в СССР. Ну, не дурак ли наш Пастернак? А ведь мог жить и работать спокойно, нобелевским лауреатом, в любом из «сакральных мест планеты» – в той же Италии, например. Почему в «той же», узнаете, если трюфельной пыли предпочтёте цельный продукт в виде книги про Бориса Пастернака из серии ЖЗЛ, хотя её читать – это вам не фунт словесной херни у бассейна. А если ереси переведённых и трактуемых вам шарлатанами вед предпочтёте классическую русскую прозу – то и деньги сохраните, и ментальное поле прокачаете.) А случаются очень некрасивые лошадиные лица, оскорбляющие своим нарочито карикатурным сходством лики одних из самых прекраснейших животных, когда-либо сотворённых богами. Казалось бы, зачем портить каньоны и водопады такой харей на палочках? Ан нет! Вы плохо знакомы с тантризмом, друзья мои. Приверженцы сего движения предпочтут самого уродливого или самого пожилого и пожёванного пороками партнёра, чтобы сконцентрироваться на половом акте как таковом, а вовсе не на гладкой коже, или окружности бицепса, или, – тьфу-тьфу-тьфу! – на красоте лица и гармонии его с прилагающимся к лицу телом. Ярослав Иванович Кришна, конечно же, не блистал красотой, но хотя бы был похож на человека (особенно если представить его себе без калининской бородёнки), а вот приглашённый ведический свистун на человека не был похож, как ты его себе ни представляй. Так что, видимо, его присутствие было определено именно необходимостью должной концентрации на акте. С другой стороны, автор не имеет понятия о том, участвовала ли Саша Сорокина в свальном просветлении состояния сознания или в сторонке стояла, на правах директора считая, кто сколько кислорода, увлекшись холотропной гиперкапнией, потребил. Да и, согласитесь, совершенно не важно – от кого, а также: что есть красота и почему люди верят смс-сообщениям о выигрыше нового автомобиля, получить который они смогут после перевода ста долларов на такой-то расчётный счёт. Или надеются за двадцать один день стать Буддой, хотя даже Иисус провёл в пустыне целых сорок. Или отчего мелкий бес вешает себе на шею богородицу безо всяких для себя последствий? И нет ли в этом каких-нибудь неблагоприятных последствий для самой богородицы? И может ли принести вред бесу и богородице раскрашенная маслом деревянная табличка?.. И могут ли принести пользу трёхлетнему малышу объяснения доктора биологических наук о причине зелёности травы?.. И поймёт ли барышня – в словосочетании «квадратный трёхчлен» слышащая лишь отголоски немецкого порно – принцип действия синхрофазотрона, разъяснённый ей коммивояжёром?..
Много. Очень много на свете вопросов. И многим и многим хочется дойти до самой сути, не напрягаясь...
Переходя наконец к главе следующей, простой и понятной, как белый лист самого востребованного в офисах формата – А4, автор, посреди всего прочего добра, щедро желаемого реальным и выдуманным персонажам, желает вам – да-да! Именно вам и, конечно же, Саше Сорокиной! – обрести своё лицо, а не рассыпаться солью по неисчислимому множеству чужих вероятностей.
Глава пятаяК некоторым особенностям последовательной реализации бизнес-плана. лариса пичугина. офисное
Отряхнув прах метаморфизма, символизма и всех семи слоёв ауры главы предыдущей, с радостью возвращаюсь на близкую и понятную мне землю, где стул называют стулом, стол – столом, монитор – монитором, а благодать – благодатью, а не хонтингом. Вы не знаете, что такое хонтинг? Ай-яй-яй! Дабы уберечь вас от ловцов душ ваших кредиток, так и быть, поясню:
ХОНТИНГ – термин, введённый парапсихологами. Означает привязанность некоторых призраков к определённой географической точке. Как правило, хонтинг наблюдается в местах, где когда-то проходили массовые сражения, сопровождавшиеся большими человеческими потерями.
И если вы житель нашего города, то, купив квиток стоимостью в какие-то сто семьдесят рублей и сев на электричку, отходящую с Белорусского вокзала в сторону деревни Бородино, вы можете прохонтинговать по одному из самых «сакральных мест планеты» и испытать благодать. Обычную такую русскоязычную благодать. Я настаиваю!
Впрочем, состояние благодати можно испытывать вне всяких привязок к пространству, времени, а скажем, после сильного претерпевания, хотя кто знает, что имели в виду философы, зачисляя это «претерпевание» в ряды философских категорий. Как по мне, претерпевание — это, например, продлённое во времени и пространстве состояние тяжёлых трудовых суток, за которыми следуют ещё одни трудовые сутки. И после всего этого сидишь в ординаторской, вместо того чтобы пойти домой, или, например, заваливаешься спать прямо в собственном кабинете, благо после Петра Валентиновича там осталась койка. И благодать, за основной раскадровкой нашего повествования испытываемая, как вы уже догадались, Софьей Константиновной, куда как круче холотропных и ЛСД-галлюцинаций, потому что круги света, воспринимаемые глазами с залёгшими вокруг век от усталости эллипсами теней, – возносят её на вершину мира. На вершине мира у Софьи Константиновны – душевая кабинка, чашка кофе и глубокий, желательно не менее чем шестичасовой сон, да хоть прямо в той же кабинке. Так иногда просты действительно высокие вершины мира.
Помимо обходов, смотровых, манипуляционных, родзальных и операционных дел, во временно вверенном ей отделении случилось очередное чрезвычайное происшествие – и опять-двадцать пять – в сортире. Хоть «Сагу о Сортирах» пиши. Интерн Виталик под чутким руководством Софьи Константиновны и сдержанные, но высокомерные ремарки дежурной акушерки выполнил «заливку». Это такая манипуляция, выполняемая с целью... Нет! Я же обещала простую и ясную, как чистый лист белой бумаги, главу, а сама помянула уже и хонтинги с благодатями, и сортиры с Виталиками, и заливки с их целями. Всё! Перехожу к некоторым особенностям реализации бизнес-планов, а к Софье Константиновне со всеми пространственно-временными перипетиями её личного претерпевания мы заглянем в следующей главе.
Лариса Александровна Пичугина. Главный менеджер по продаже медицинского оборудования фирмы... Скажем, одной всемирно известной фирмы, торгующей дорогостоящими, интеллектуально ёмкими операционными микроскопами, электронными микроскопами, микроскопами самыми обыкновенными, оперативной техникой, высокотехнологичными лазерами и вообще всем тем, что имеет отношение к медицинской оптике и офтальмологической практике – от самых обыкновенных очков до такого рода оборудования, наименование которого почтенной обывательской публике ни скажет ровным счётом ничего. Главный менеджер, увы, не головного офиса, но немаленького филиала фирмы в нашем отечестве. Успешный главный менеджер, с частыми командировками в Германию, Францию, Австрию и т.д.
В офисном мире отчества, как правило, не приняты, особенно при выраженной компоненте международности, но Лариса настояла, чтобы даже на «иноземной» стороне её визиток было написано не Larisa A. Pichugina, а именно Larisa Alexanrovna Pichugina. Хотя представители головного офиса и дочерних европейских компаний всё равно называли её Larisa. Она нисколько не сердилась. Отчество было просто-напросто данью тому, что Пичугина закончила медицинский институт и некоторое время работала врачом-офтальмологом. И даже когда из-за хронического безденежья, преследующего любого молодого врача, ушла в фирму, где совершенно неожиданно и очень удачно для неё открылась вакансия, требовавшая соответствующего профильного образования, а не обычного пакета «навыков» ретивого коммивояжёра, Лариса ещё некоторое время брала дежурства, но потом вынуждена была уволиться. Когда и фирма, и главный врач больницы поставили вопрос «или-или», Пичугина долго не раздумывала. Конечно, фирма! На одно «белое» жалованье, получаемое там, можно было снимать относительно приличную (по отношению к прежней) квартиру, и ещё худо-бедно на еду и одежду оставалось, не говоря уже о бонусах с каждой проданной единицы товара. А именно «продажником», и «продажником» отменным, оказалась Лариса неожиданно для самой себя. И получив по итогам первого квартала кое-что по мелочи и за первый проданный операционный микроскоп... Нет, не могу озвучить, это был бы чистой воды садизм по отношению к простым добрым офтальмологам, в руки которых может нечаянно попасть моя книга. В общем, получив на хорошую дублёнку, уже два года будоражащую воображение Ларисы Александровны тончайшей выделкой кожи, норковыми воротником и манжетами, филигранными крючочками-петельками, да к тому же ещё и невесомую, Пичугина распрощалась с больничным «или» безо всяких сожалений. Она любила офтальмологию, собиралась стать действующим хирургом. На самом деле любила и на самом деле собиралась. В интернатуре, простёгивая стежками орган зрения свежеубиенного крупного рогатого скота (ещё и приобрести надо было на бойне за свои кровные три сольдо), она мечтала о карьере как минимум Филатова, но жизнь распорядилась иначе. Сделает ли она карьеру Филатова в специальности, «блатной» ничуть не меньше, чем акушерство и гинекология, бабушка надвое сказала. А фирма – вот она. Будучи фанатом офтальмологии, дублёнку таковую, а также множество прочих мелочей, так необходимых молодым женщинам, работая заштатным врачишкой в отделении, она приобретёт разве что с первой пенсии. И то добавив к ней всю жизнь откладываемое. Не так уж она и двинута на органах зрения, их болячках и поправках оных, чтобы не видеть очевидные преимущества. Лариса Александровна Пичугина была очень разумной молодой девицей. Торговцем же умелым и успешным она оказалась именно потому, что была