Чертики, ну и дрянь!
– Моя героиня приходит на вечеринку, и там на нее западают два брата-близнеца, – хриплым голосом выдавливаю я.
Рэйф присвистывает, но Трэвис тычет его локтем в бок, вынуждая заткнуться, чтобы я смогла продолжить.
– Братья обсуждают девчонку между собой, а потом дерутся.
– Надеюсь, победит Трэвис, – шутит еще один парень, чье появление я даже не заметила из-за волнения.
– Да, – неловко отвечаю, мысленно заставляя себя говорить и оставаться в сознании. – Рэйф должен будет уступить девчонку и обнять брата после драки.
– Класс. Снимаем. Сначала запишем драку, а перед уходом отснимем кадры, как твоя героиня приходит на вечеринку. Идет?
Кивнув, я перевожу взгляд на Трэвиса, который, кажется, все это время не спускал с меня глаз.
– Что?
– Твои щеки. Они такого же цвета, как волосы у куклы Клубники.
Черт! Он тоже помнит про это дурацкую куклу. Святая Санта-Барбара, надеюсь, я не заставляла его нюхать ее скорлупичную шляпку.
– Так, стоп! То есть он должен мне по-настоящему вмазать? – Рэйф хмурит брови, а Джи-Кей начинает громко смеяться.
– Ты можешь немного увернуться, но сделать вид, будто удар попал в цель. Чтобы выглядело правдоподобно, мне достаточно взять правильный ракурс.
Рэйф поднимает большой палец, а я ухожу из кадра, перемещаюсь за спину оператора.
– Камера, мотор, бей его!
– Что ты о ней сказал? Ты гребаный кусок дерьма, Джастин! – яростно выплевывает Трэвис слова из диалога в моей книге, а я прикрываю ладонью рот, когда он бьет брата, а тот не уворачивается, подставляя щеку под его кулак.
– Черт, ты ударил меня, чувак! – возмущается Рэйф, но затем, словно по сценарию, хватает Трэвиса за грудки и тоже наносит удар. Парни перемещаются к бильярдному столу, а Джи-Кей следует за ними по пятам, снимая сцену крупным планом.
– Ты это заслужил!
– Ты, вообще, понимаешь, что ударил родного брата из-за девчонки?
– Да пошел ты! – отшвыривает его в сторону Трэв.
– СТОП! – кричу я, влезая в кадр, когда понимаю, что драка заходит слишком далеко.
– Снято, – смеется Джи-Кей. – Никогда не видел Трэвиса таким серьезным, – тихо говорит мне он, а я задерживаю дыхание, чтобы уменьшить бешеное сердцебиение.
– А теперь, парни, – похлопав меня по плечу, Кей снова направляет камеру на братьев, – вы должны обняться.
Глава 10Можете закопать меня? Спасибо
Ты нервничаешь и чувствуешь себя гребаным пубертатным подростком, когда держишь девчонку за руку, а не за грудь? Поздравляю, баклан, ты влюблен в нее по уши.
Я не мог оторвать взгляда от Грэхем, которая снимала куртку и шапку вот уже в пятый раз и проходила в гостиную. Если Рэю и приходилось все это время играть влюбленность в эту девчонку, то для меня это не являлось необходимым.
– Снято! – выставляет большой палец Джи-Кей, и я замечаю, как на лице Би проявляется «О Господи, спасибо!». Она шумно выдыхает и, отобрав бутылку с пивом у какого-то незнакомца, открывает ее зубами и заливает в себя содержимое, как яблочный сок.
– Воу! А эта девчонка пожар, – шепчет мне на ухо Джейкоб, и я перевожу на него «она-моя»-взгляд.
Подняв руки, он выставляет кулак вперед в прощальном жесте, и я отвечаю ему тем же.
– Спасибо, чувак. Ты – легенда.
– Жду продолжения съемок. Мне определенно понравилось.
Одарив его улыбкой, киваю и направляюсь к Грэхем.
– Твой трюк с бутылкой почти заставил меня отобрать кольцо с бриллиантом у той богатенькой брюнетки, чтобы сделать тебе предложение.
Хохотнув, Шелби ставит пустую бутылку на захламленный стол.
– Хочешь повторить историю Джастина и Хейли Бибер?
Приподнимаю бровь, пытаясь понять, кто это, на хрен, вообще такие.
– Бибер?
– Забудь. Мы уже можем отсюда уйти? Мне не нравится эта дурацкая вечеринка.
Проводив меня до дома, Трэвис молча останавливается у крыльца, а я не знаю, что со мной происходит, но я становлюсь смелее и делаю шаг в его сторону.
– Это было восхитительно. Нет, не так! Ты – восхитительный, – облизнув губу, говорю я, не отрывая взгляда от его почти неоновых из-за освещения глаз.
Трэвис напрягается. Его легкая полуулыбка, которая не пропадала всю дорогу, исчезает. Наклонив голову, он заправляет мои волосы за ухо и медленно приближает свои губы к моим.
Я совершенно точно уверена, что через секунду мы сольемся в жадном поцелуе, от которого тянет внизу живота, прижимаясь к друг другу, как сумасшедшие влюбленные. В моей голове даже начинает играть Taylor Swift. Но кто я вообще, на хрен, такая, чтобы решать за отца, который распахивает входную дверь, вынуждая нас отскочить в разные стороны?
– Ты нарушила комендантский час, конфетная радуга.
Закатываю глаза от очередного оригинального прозвища мистера Гринча.
– Всего лишь полночь. И почему ты, вообще, не спишь? – злюсь я, наблюдая за тем, как он рассматривает моего будущего парня.
– Звонила твоя мама, обеспокоенная тем, что ее дочь не выходила с ней на связь с самого прилета в Аспен. Она была уверена, что ты проспала пересадку или стала кормом для гризли.
– Шелби, я пойду. Завтра ранний подъем, нужно отснять рекламу протеиновых батончиков, – привлекает к себе внимание Трэв. – До встречи, мистер Грэхем.
– Брату привет, – улыбается папа, а я, махнув Барнсу на прощание, проскальзываю в дом.
Отец следует за мной и закрывает дверь.
– Вы собирались поцеловаться?
– Обняться на прощание, – быстро стягивая ботинки, бормочу я.
– Нет. Это больше было похоже на почти состоявшийся поцелуй влюбленных голубков.
Бросив шапку и куртку на комод, быстро прохожу гостиную и взбегаю по лестнице.
– Спокойной ночи, Руфус Хамфри![14]
– Это еще кто?
– Это ты, пап!
Глава 11Яйцо Фаберже
Если утро начинается с дурных новостей, не обязательно хоронить весь день, можно просто похоронить тех, кто принес эти новости.
– Ты серьезно, Элфи? Она не прошла стажировку из-за того, что купила не ту арахисовую пасту? Какой-то абсурд.
– Она купила соленую арахисовую пасту, а мистер…
– А Мистер Задница посчитал это оскорблением? Тогда это все объясняет.
– Я не смогу приехать в Аспен, Шел.
Выдохнув, достаю электрическую щетку и, нанеся на нее пасту, приступаю к чистке.
– Ты что, включила вибратор? – доносится смех Хоторн.
– Меня не возбуждает твой капризный босс. Слышала что-то о чистке зубов по утрам?
– Хоторн! Где мой кофе?
– Упс. Веселье закончилось. Младенец обделался, нужно срочно сменить подгузник.
– Прости, Грэхем. Мне пора.
– Передай этому гребаному Гринчу, укравшему твое Рождество, что он должен повысить тебе жалованье!
– Не обижайся, я люблю тебя.
Сбросив звонок, избавляюсь от остатков пасты и, прополоскав рот, спускаюсь на первый этаж, где уже вовсю гремит посудой старый волк в пижаме с Джоном Ленноном[15].
– Глазунья или скрэмбл[16]?
– Отец, который не достает меня вопросами о парнях.
Усмехнувшись, он разбивает несколько яиц на сковородку и посыпает их тертым сыром и зеленью.
– Так все-таки это был почти поцелуй?
– Предлагаю сделку. Я спокойно завтракаю без твоих вопросов, погружаясь в депрессию из-за того, что моя лучшая подруга не сможет приехать в Аспен на Рождество, а взамен обещаю показать тебе, чему научилась в Нью-Йоркском парке на симуляторе сноуборда.
Отец, искривив лицо, издает шипение.
– Мармеладный Боб собирается стать Яйцом Фаберже?
– Посмотрим, как ты заговоришь, когда твоя дочь покажет тебе первоклассный бэкфлип[17] на самом опасном трамплине.
Он улыбается и изображает, что закрыл рот на замок, а я беру в руку телефон, открываю в соцсетях профиль Трэвиса и включаю без звука тот самый ролик с рекламой протеиновых батончиков.
– И это все, на что ты способен, Гуфи[18]? – кричит Джи-Кей, когда я приземляюсь и, затормозив, засыпаю его снегом.
– Получилось? – Сдвигаю защитную маску на макушку и смотрю в экран его камеры, пока он отряхивается от снега.
– Шутишь? Мы отсняли отличные кадры, Шелби будет в восторге.
И стоит ему это сказать, как я мельком замечаю на склоне знакомую шапку с медвежьими ушами.
– Снимай, – командую я, направляя его видеокамеру на Грэхем, показывающую отцу язык. Она натянула полосатый шарф до самого носа и, выкрикнув «Юху!», мчится на самый опасный трамплин.
Джи-Кей перемещается в сторону, чтобы поймать лучший ракурс, а я, не отрывая взгляда, наблюдаю за девчонкой, которая только что чертовски вовремя подорвала борд из точки вылета трамплина и идеально сработала ведущим плечом, демонстрируя крышесносный бэкфлип.
– Вот же черт! – кричит Джейкоб, отбегая спиной, чтобы заснять ее приземление, а я продолжаю стоять, как вкопанный в снег, подбирая челюсть, которая туда провалилась.
– Яйцо Фаберже! – кричит старший Грэхем, свистит, и это возвращает меня в реальность.
Совсем забыв о том, что я все еще на доске, пытаюсь сделать шаг и падаю к ногам Шелби.
– Трэвис? Ты в порядке? – Подняв маску, медвежонок рассматривает меня, а я принимаю удобную позу, подставив локоть под голову.
– Загораю. Сегодня повышенная солнечная активность.
Би смеется и, отстегнув ботинки, садится рядом, пока ее папа уже готовится испортить нам очередную миленькую болтовню.