– Думаешь, он тот самый?
– Чертики, да! Я влюблена в него с того дня, как ты притащил меня к Барнсам на просмотр Олимпийских игр! Как считаешь, он заслуживает звание «тот самый»?
– Трэвис отличный парень. В этом нет ничего плохого.
– Кроме того, что моего отца волнуют мои чувства больше, чем его собственные. Вы, взрослые, – маленькие соплежуи! Мама постоянно повторяет, какой ты сноб и идиот, что позволил ей уехать. А ты вечно говоришь о ней, как о нефритовом будде. Может, отстанете от меня со своей гиперопекой и займетесь своей жизнью?
– Шелби… – пытается успокоить меня отец.
– Все сложно, да? Сложно взять себя в руки, позвонить ей и сказать, что она единственная, кого ты когда-либо любил и будешь любить? Прошло девять лет!
Заткнувшись, я понимаю, что по моим щекам текут слезы.
Я никогда не лезла в дела родителей. Никогда не пробовала их помирить, но только лишь по той причине, что я прекрасно понимала: как бы я ни любила этих двоих – это их личное дело.
– Милая, не стоит плакать. Хочешь, я приготовлю твои любимые блинчики с кленовым сиропом и раскрою тайну фокуса с исчезновением салфетки?
Усмехнувшись, вытираю слезы рукавами свитера.
– Я позавтракаю на склоне, а фокус с салфеткой я раскрыла еще в восемь! Было весело наблюдать, как взрослый человек выбрасывает ее за плечо и думает, что это не заметно.
– Так ты знала?
– Пап! Это именно то, что тебя действительно волнует прямо сейчас?
Глава 14Провальный кадр
Не хочешь засовывать руку в дырку унитаза? Несколько раз подумай, прежде чем соглашаться на дерьмовую херню, которую не сможешь смыть.
Выбравшись из постели, в первую очередь открываю переписку со своей девушкой и набираю сообщение.
Трэвис:
Привет, медвежонок. Сегодня никакой рекламы и тренировок. Что насчет совместного завтрака?
Отправляю и натягиваю футболку, направляясь в ванную комнату, но задвоенный звук пердежа Рэйфа останавливает меня.
– Сукин ты сын! Когда ты успеваешь поменять мой гребаный рингтон?
Швыряю бутылку в стену с уверенностью, что по ту сторону звучит дурацкий смех брата.
Быть близнецами – это ни хрена не весело, ведь FaceId считает, что этот клоун и есть я.
Взяв телефон, открываю сообщения.
Медвежонок:
Я в Big Wrap.
Медвежонок:
Никогда не думала, что вегетарианская еда может быть такой вкусной.
Трэвис:
Никуда не уходи, буду через пятнадцать минут.
Медвежонок:
Я и не собиралась. Поругалась с отцом, и вообще не хочется торчать дома.
Трэвис:
Что-то серьезное?
Медвежонок:
Нет. Напомнила ему о том, что они с мамой любят друг друга, но игнорируют эти чувства девять лет. Все в порядке.
Медвежонок:
Помнишь, ты обещал мне, что когда мы вырастем, то вместе покатаемся на фуникулере?
Закусываю губу, чтобы не улыбаться, печатая ответ.
Трэвис:
Я плохо помню то время, но если обещал…
Трэвис:
Конечно, Би. Буду рад кататься с такой крутой сноубордисткой, как ты.
Медвежонок:
Взяла для тебя карамельный латте на кокосовом молоке и бельгийские вафли. Поторопись, Чак Басс[20].
Отложив телефон, устраиваюсь поудобнее, зажав в губах трубочку, опущенную в кофейный напиток.
Я все еще не знаю, как правильно вести себя с Трэвисом. У меня никогда не было настоящего парня, а обстановка дома только добавляет волнения. Что, если родители никогда не помирятся и у их любви не будет второго шанса?
– Шелби! – отвлекает меня знакомый визг, и я поднимаю глаза.
Оливия Лав. Сжимая в руке бумажный стакан, она садится напротив, поправляя идеальные светлые волосы.
– Ждешь кого-то?
Внутренний голос, словно взбешенный, твердит: не говори ей ни слова!
Но мое собственное Я считает, что я должна утереть ей нос и рассказать.
– Жду Трэвиса. Мы вроде как типа встречаемся. – Улыбаюсь, наблюдая за тем, как она сводит брови.
– Встречаетесь?
– Да. – Покручиваю в руке стакан и откидываюсь на спинку дивана. – Он мой парень. Какие-то проблемы?
– Нет. Все нормально, – усмехается она, делая глоток. – Просто… Знаешь, я думала, его не интересуют серьезные отношения. – Поставив локти на стол, Оливия подставляет ко рту ладонь и переходит на шепот. – Не то чтобы я хорошо знала Барнса с такой стороны, но у нас недавно был секс, и я точно уверена, что я не единственная, кто спал с ним в течение последней недели. – Театрально вздохнув, она отстраняется. – Трэвис ни с кем не остается надолго. Будь готова к этому, Грэхем.
Тихая мелодичная музыка в кафе уходит на второй план, как и болтовня Лав, которая миленько улыбается, скорее всего, наслаждаясь моим похоронным выражением лица. Ее слова, словно кинжал, вонзаются в сердце, и я чувствую, что вот-вот заплачу от режущей боли. Поднявшись с дивана, беру со стола телефон и молча направляюсь к выходу.
Если бы мне сказали, что я должна отметить в календаре самый провальный день в своей жизни, он бы был сегодня, в канун гребаного Рождества.
Глава 15Чертовски дерьмовый день
Если ты дерьмо, веди себя как дерьмо, а не скрывайся под оберткой от шоколадного тортика.
Открыв дверь в кафе, я замечаю официантку, которая несет на подносе кофе и бельгийские вафли. Улыбнувшись, следую за ней, но стоит нам оказаться у стола, как я вижу не ту девчонку, от которой я без ума, а Оливию Лав, рассматривающую меня с непонятной стервозностью во взгляде.
– Привет, Трэвис. Ты немножко опоздал.
Усмехнувшись, она подвигает к себе мою порцию вафель.
Мне не нужно спрашивать, почему она здесь вместо Шелби. И уж точно не требуется много времени, чтобы понять происходящее. Лав была моей тенью столько, сколько я ее знаю, и лишь один раз мне стоило облажаться, как она решила перевернуть игру против меня.
– Зачем?
– Зачем, Трэвис? Эта девчонка уедет отсюда, разбив тебе сердце.
– Поэтому ты решила, что имеешь право сделать это вместо нее? Я был пьян на той вечеринке и не соображал, что вытворяю. То, что было между тобой и мной, самое вонючее дерьмо, которое я когда-либо совершал.
Оливия широко открывает рот, а я сжимаю кулаки, удерживая себя от того, чтобы не разнести это вегетарианское кафе.
– Надеюсь, ты испытала сейчас то же самое, что и Шелби. Приятного аппетита, любительница острых ощущений.
Развернувшись, я направляюсь к выходу и, достав из кармана телефон, звоню Грэхем, но звонок не проходит. Набросив на голову капюшон, перехожу с шага на бег, чтобы догнать Шелби и объясниться.
В ту гребаную ночь я и представить не мог, что сломаю две жизни одновременно. Да, это оказалось отвратительной выходкой, даже несмотря на то, что я просто был мертвецки пьян и развлекался, но я не отрекаюсь от того, что вытворил, и собираюсь все исправить.
Выбежав на тропу к ее дому, ускоряюсь, скользя по заснеженной узкой дорожке, чуть не врезавшись в почтовый ящик.
Хренов Санта-Клаус!
Поднявшись по лестнице, нажимаю на звонок несколько раз, но меня встречает минутная тишина, и я начинаю бить в дверь кулаками.
– ШЕЛБИ, ПОЖАЛУЙСТА, ВЫСЛУШАЙ МЕНЯ! – кричу во всю глотку, складывая руки у рта. – Я ДОЛЖЕН БЫЛ РАССКАЗАТЬ РАНЬШЕ. Я ЗНАЮ, Я ПОЛНЫЙ КРЕТИН!
Ударив еще один раз, я заношу руку и собираюсь врезать сильнее, но дверь открывается, и на пороге появляется старший Грэхем, который, поджав губы, качает головой.
– Трэвис, она слишком расстроена, чтобы говорить с тобой. – Я пытаюсь открыть рот, чтобы объясниться, но он перебивает меня: – Не сейчас, парень.
Похлопав меня по плечу, Норвуд закрывает дверь перед моим носом, а я продолжаю стоять, как вкопанная в снег ель.
Если меня попросят выбрать самый ничтожный день в моей жизни, это будет сегодня. В канун гребаного Рождества.
Глава 16Еще один шанс?
Если ты хочешь что-то исправить, не откладывай это на завтра. Ведь завтра может не наступить.
Шелби добавила меня в черный список во всех соцсетях. Считаю ли я себя дерьмом? Дважды да. В первый раз – в тот день, когда согласился на авантюру с девчонкой, которая влюблена в меня с детского сада. Во второй – прямо сейчас, когда могу потерять ту, о которой я всегда мечтал.
Я нахожусь на склоне, потому что сегодня моя рабочая смена. Спасатель должен следить за тем, чтобы никто не пострадал, но, кажется, я уже провалил эту миссию, так как один пострадавший здесь есть. Это я.
– Трэвис, – слышу голос отца Би и оборачиваюсь.
– Доброе утро, мистер Грэхем.
– Черт возьми! Ты можешь звать меня просто Норвуд? Вуди? Или еще как-то, но не так, словно мне уже сорок.
– Вам почти…
– Заткнись.
Подняв руки над головой, я киваю.
– Она собирает вещи.
– Шелби?
– Я не знаю, что произошло между вами, но она не вышла завтракать и не разговаривала со мной вчера. Как хороший отец я должен вырвать твои яйца, и я сделаю это, парень. – Он убирает руки в карманы, а я шумно выдыхаю, прекрасно осознавая, что заслужил эту взбучку. – Но для начала я дам тебе объясниться, потому что знаю тебя с первого дня появления на свет.