Зал взрывается хохотом и аплодисментами.
Мои щеки горят от смущения. И я еле сдерживаюсь, чтобы не протереть вспотевшие ладони об атласную голубую ткань платья.
Я вижу в конце зала за столиком своих родителей и близнецов. Чуть ближе к центру Кэтти в великолепном красном платье и Джаспера в черном смокинге, который обнимает ее за плечи. Голова моей сестры покоится на плече парня, и время от времени младший Вейт целует ее волосы. Они выглядят абсолютно счастливыми.
Кристиана нигде нет. Неужели он не придет?
Скарлетт что-то говорила о его возвращении в Сидней. Вдруг он уже уехал и мы не успели попрощаться?
На секунду тоска холодной рукой сжимает мое сердце.
Зато я замечаю около десертного стола Фреда Коллинза. Он придирчиво разглядывает пирожные и перед тем, как откусить кусочек, подносит каждое впритык к своему крючковатому носу.
Была не была.
Вот он, мой шанс.
Амулет Криса приятно холодит ямку на шее и придает мне уверенности.
– Здравствуйте. Меня зовут Элизабет Дэвис, я кондитер этого мероприятия, – произношу я, протягивая руку для пожатия мистеру Коллинзу.
– Добрый вечер, юная леди. Скарлетт много о вас говорила, и я рад познакомиться с вами лично. Вы одна все это приготовили? – спрашивает мистер Коллинз, разглядывая меня с интересом.
– Да. То есть нет. Почти. Мне помогала моя семья.
– Вы где-то обучались? Может быть, Франция? Эти пирожные макарон божественны. Я съел уже дюжину и собираюсь драться со всеми, кто будет на них покушаться, – посмеивается Фред.
– Я нигде не училась. У моей семьи есть небольшая пекарня недалеко от набережной, «Нибл пай». Я работаю там. А все рецепты достались мне от дедушки – он, кстати, француз. Но со временем я переработала эти десерты и адаптировала под современные ингредиенты и оборудование.
– Потрясающе, просто потрясающе. Вы думали об обучении в академии?
– Да. Это моя мечта.
– Набор у нас бывает примерно раз в год. Осенью. И при поступлении всегда есть практический экзамен – будем считать, что вы его только что прошли, мисс Дэвис.
Я теряю дар речи.
Мистер Коллинз широко улыбается, довольный произведенным эффектом.
– Спасибо большое, – только и получается выдавить из себя.
– Вот моя визитка, там указан личный номер моей помощницы. Созвонитесь с ней перед экзаменами. Я введу ее в курс дела.
– Еще раз большое спасибо.
– Это вам спасибо, мисс Дэвис, за доставленное гастрономическое удовольствие.
Мистер Коллинз уходит, а я прижимаю к груди заветную визитку и готова визжать от счастья.
Мне хочется поделиться своей маленькой победой только с одним человеком.
Выбегаю из душного бального зала и спешу к своей машине, как вдруг меня окликает знакомый голос:
– Эй, Элизабет, куда ты? Ты должна мне танец!
Развернувшись, смотрю на Кристиана. Он стоит на ступеньках крыльца, и в отличие от нашей первой встречи пару недель назад, сегодня на нем намного больше одежды, чем одно полотенце.
Черный строгий смокинг потрясающе идет ему. Делает старше и мужественнее. Вейт красивый. Очень красивый. Его темные волосы зачесаны назад, а шоколадные карие глаза смотрят на меня тепло и с нежностью. И он улыбается. Улыбается только мне.
Подхватив юбку своего платья, чтобы не запнуться о струящуюся ткань, бегу к Кристиану.
Он спускается мне навстречу и раскидывает руки. Я влетаю в его объятия, и он крепко сжимает меня. Я смеюсь и вдыхаю запах Криса, прижимаясь носом к его шее.
– Неужели ты решила сбежать с бала, как Золушка, не подарив принцу даже танца?
– К черту принца, я собиралась найти тебя.
– Правда? – искренне удивляется Вейт.
– Да.
Мы смотрим друг на друга. Взглядом я нахожу его рот и замираю, заставляя посмотреть себя на что-то другое. Например, на тысячу огоньков гирлянд, которыми украшено крыльцо.
– У меня все получилось, Кристиан, – произношу я тихо.
Я поглаживаю его шею пальцами, в ответ он сжимает мою талию сильнее. Никто из нас не хочет размыкать объятия.
– Я не сомневался в тебе ни секунду.
– Без тебя бы ничего этого не было. Ты подтолкнул меня к действию и поделился своей удачей.
– Глупости, – качает головой Вейт. – Это все ты, Элизабет. Всегда только ты.
– Зови меня, пожалуйста, Лиззи.
Кристиан улыбается.
Он наклоняется ближе ко мне, и наши носы сталкиваются.
– Завтра я уеду в Сидней. Но скоро вернусь и хочу позвонить тебе и пригласить тебя на свидание.
– Хорошо. Я буду ждать.
Дыхание перехватывает. Мурашки на моих руках оживают.
Потрясающее чувство ожидания первого поцелуя. Оно похоже на прыжок с тарзанки. Очень страшно сделать первый шаг в пропасть, зато потом захватывает дух от полета.
Крис целует меня. Прижимается своими губами к моим и стирает ими из памяти все остальные поцелуи. Наше дыхание и языки переплетаются. Поцелуй углубляется и становится очень чувственным и нежным.
Раздается залп фейерверков, и мы с Крисом одновременно открываем глаза. Кристиан еще несколько раз целует меня в губы, оставляет поцелуй на кончике моего носа и на виске, прижимает мою голову к себе и шумно вдыхает:
– Ты всегда так потрясающе пахнешь корицей, Лиззи.
Для теста:
• 500 г муки;
• 250 мл теплого молока;
• 1,5 ч. л. сухих дрожжей;
• 70 г мягкого сливочного масла;
• 70 г сахара;
• 1 яйцо;
• 1 ч. л. соли.
Для начинки:
• 80 г мягкого сливочного масла;
• 30–40 г сахара (регулировать по своему вкусу и любви к сладкому);
• 1 ч. л. ложка корицы.
Для крема:
• 150 г сливочного сыра;
• 2 ст. л. сахарной пудры;
• 30 мл сливок 20 % жирности.
Готовим:
Смешиваем в глубокой емкости теплое молоко, сухие дрожжи, сахар, мягкое сливочное масло и одно яйцо. Добавляем муку и соль. Замешиваем тесто. Накрываем и убираем в теплое место примерно на сорок минут для того, чтобы оно увеличилось в объеме в два раза.
Раскатываем получившееся тесто в прямоугольник, смазываем 80 г растопленного сливочного масла, посыпаем смесью сахара и корицы. На этом этапе можно добавить в начинку что-то еще по желанию.
Сворачиваем тесто в плотный рулет, нарезаем шайбочками. Должно получиться примерно 12–14 штук.
Выкладываем шайбочки в форму на пергаментную бумагу для выпечки, сверху можно смазать остатками масла. Дадим постоять 5–10 минут.
Выпекаем в духовке при 180 °C около 30–40 минут (ориентируемся на свою духовку) до румяной корочки.
Пока булочки выпекаются, взбиваем маскарпоне с сахарной пудрой, добавляем сливки.
Достаем булочки из духовки и, прямо горячие, смазываем кремом!
Готово!
Вы можете добавить в начинку джем, шоколад, орехи, яблоки – и каждый раз у вас будут разные восхитительно вкусные булочки!
Саммер ХолландНеспящие в «Дилдополе»
– Косарь, – заканчиваю считать мелочь я. – Чертов косарь, это даже не стоило того, чтобы выходить из дома.
Потертые пенни летят обратно на ковер, и когда Доналл поворачивается на спину, я ложусь рядом, головой ему на живот. Только не ухом: слушать, какую дискотеку устраивает его желудок, не хочется. Там сейчас добрый фунт индийского карри, прополосканный английским пивом.
– Ифа! – зовет Доналл, и его пальцы сжимают мне лоб. – Это целый косарь. За вечер. Вот так легко: вошли, вышли – косарь. Мы почти собрали на аренду в этом месяце.
– И что, завтра искать новую забегаловку? Это не только напряжно, но и опасно.
– Почему завтра? Мы можем подождать следующих выходных.
– Серьезно? – Поднимаюсь и переворачиваюсь на живот. – А на что мы будем жить? В холодильнике только полкурицы и вчерашние спагетти.
– Этого хватит на завтра. А потом я возьму сотку из нашего косаря и куплю что-нибудь еще.
– Ты не понимаешь.
Веснушчатое лицо Доналла напоминает мне о собственном, таком же усыпанном темными пятнышками, похожими на тараканий помет. Мы слишком типичные ирландцы для Лондона, и мне приходится красить волосы, а ему бриться, чтобы не быть настолько заметными – рыжина у нас разная, но она все равно есть. Разница между нами в том, что Доналлу идет быть ирландцем, а мне нет.
Я-то из Скибберина, мы там все страшненькие. Все две тысячи человек. Вот только Доналлу это не объяснишь, он все повторяет, что нормальные у меня уши и что веснушки – это красиво. Национальная особенность.
– Чего зависла? – уточняет он. – Мной любуешься?
– А что ты говорил?
– Что не понимаю, что там я не понимаю.
– Это мелко. – Возвращаюсь мыслями к проклятому косарю. – Больше не хочу грабить забегаловки. Индусы и китайцы так трясутся над каждым пенни, аж противно.
– Ладно, печенька, – улыбается Доналл и откидывает голову на ковер. – На следующей неделе пойдем грабить ресторан.
– У них есть кнопки охраны, и поверь, они на них нажмут.
– Тебе не угодишь. У индусов мало денег, рестораны опасны…
– Нужно что-нибудь придумать, – вздыхаю я. – Просто найти что-нибудь поприличнее, но без новомодных охранных приемов.
После того, как соседи снизу вызвали полицию, услышав, как мы трахаемся, пришлось купить этот ковер. Но и черт с ним, он на самом деле отличный: мягкий, с высоким ворсом, в котором можно утонуть, и цвета как солома у папы в сарае.
Теперь мы часто трахаемся здесь, на этом ковре. Нет, мы не делаем это слишком громко или как-то страшно, просто наши соседи – престарелые куски дерьма. Они вроде как беспокоятся о покое всего дома, а на самом деле просто ненавидят ирландцев.
Скатываюсь с живота Доналла лицом в мягкий ворс: мне нужно подумать. К щеке прилип чертов пенни, и если сейчас не встать, на коже отпечатается профиль королевы. А мне оно нужно?