– Мать твою, – обладатель руки выругался по-испански, – тут баба!
Вместо последнего слова он произнес другое, тоже на букву «б», но более энергичное.
– Если вам нужны деньги, – быстро проговорил Джерролд, – я все отдам.
Меня всю трясло, а он мгновенно принял решение: не сопротивляться, не злить бандитов и вообще не усугублять. Очень разумно, надо отдать ему должное.
– Вылезайте из машины, – велел скучающий голос, доносившийся снаружи. Это был другой человек, не тот, который держал оружие.
– Вы нас убьете? – пропищала я, возясь с ремнем безопасности.
– Нет, просто объясню мистеру Деккеру кое-что.
– Вы меня знаете? – напряженно спросил Джерролд.
– У меня сломался каблук, – простонала я. Сняла туфлю и, держа ее в руке, выбралась из машины.
Деккер вышел следом за мной. Оглядевшись, я была вынуждена признать, что место для засады выбрано идеально. Трое нападавших, один держит на прицеле шофера, который лежит на земле и делает вид, что ему страшно. А ведь это именно он завез нас на этот глухой участок дороги. Все интереснее и интереснее, однако.
– Я вам все отдам, не надо ее трогать, – мрачно сказал Джерролд. Я даже не сразу сообразила, что он имеет в виду меня.
– А ее никто и не собирается трогать, – отозвался главарь нападавших. – Мы просто совершим небольшую прогулку. По вельду.
Намек был чрезвычайно весомый. Вообще вельд – нечто вроде африканской степи, только вот говорящий упустил из виду, что находились мы совсем не в Африке, а в куда менее безопасном месте. По крайней мере, я чувствовала, что мне очень хочется сделать его таким.
– Какая прогулка, – заныла я, – у меня каблук…
Не могу сказать, что я точно рассчитала момент, но, вероятно, среди моих предков нашелся и такой, который не имел привычки давать себя в обиду. Р-раз – и ближайший бандит получил удар туфлей в лицо. Каблук, кстати, был цел и вовсе не сломался, о чем свидетельствовал отчаянный вопль. Два – я отшвырнула туфлю и выхватила пистолет.
Бах. Бах. Бах. Бах. Бах.
– Джерролд, за руль, живо! Шофера бросаем, он с ними заодно!
Но туфлю я оставлять не стала – я все-таки подобрала ее, пока трое нападавших корчились на земле. Иначе мне пришлось бы заплатить за обувь 800 долларов из своего кармана, а я была совсем не уверена, что в результате сегодняшнего сногсшибательного дебюта в эскорте получу что-то, кроме неприятностей.
7
– Я думал, такое бывает только в кино! – вырвалось у Джерролда, пока мы мчались на помятом лимузине обратно.
– Они не едут за нами?
– Нет.
– Кто это был? – спросила я.
– Кто угодно. Люди Стрэттона или другие – они тоже давили на меня, чтобы я сбавил цену на мессенджер. Не знаю. – Глаза у Джерролда горели, он похорошел еще больше, хотя это казалось почти невозможным. – Откуда у тебя ствол?
Я пожала плечами.
– Брат подарил.
Ничего он мне никогда не дарил, но сейчас это вряд ли важно. Пистолет я украла, когда ко мне стал приставать очередной приемный родственник. Оружию этому я дала имя (не скажу какое), и вообще оно было мне как друг. Пару раз оно выручало меня в серьезных переделках, но тогда до стрельбы дело не доходило. Зато сейчас дошло – и все потому, что я решила заработать тысячу семьсот баксов. Некоторые деньги и впрямь даются чертовски нелегко.
– Ты цела? – спросил Джерролд. – Тот говнюк успел выстрелить в тебя…
– Все в порядке, – буркнула я. Прежде чем заметила, что пуля все-таки достигла цели, только застряла она в смартфоне.
К огромному счастью для меня.
– Не могу поверить, что ты работаешь в эскорте, – объявил Джерролд, глядя на меня сияющими глазами.
Я уже открыла рот, чтобы сказать, что я не работаю в эскорте, а согласилась подменить случайную знакомую, потому что ее собака просто прелесть. Но даже если предположить, что Джерролд поверил бы в это, дальше пришлось бы объяснять, откуда у меня взялся пистолет и зачем я прихватила его с собой.
Волна адреналина схлынула, и я вновь обрела способность рассуждать логически. На нас напали, я стала обороняться и в процессе обороны ранила трех человек. Вообще я не собиралась никого убивать, но очень трудно объяснить это мишеням и еще труднее – добиться, чтобы они стояли смирно.
Как бы там ни было, один из нападавших, судя по всему, был ранен довольно серьезно, а у меня даже нет разрешения на оружие. Черт его знает, на кого эти ребята работали. В Лос-Анджелесе юристов как собак нерезаных, и опытному крючкотвору вполне по силам будет доказать, что мне и моему спутнику угрожали оружием исключительно потому, что хотели, чтобы мы вышли из машины понюхать цветочки.
Джерролду, разумеется, вполне по силам найти адвоката, который в случае чего его защитит, и нанять с сегодняшнего дня охрану. А вот что буду делать я – большой вопрос.
– На тебе лица нет, – сказал мой спутник.
Разумеется, потому что я только что осознала, что у меня вообще никогда не было желания заняться эскортом. Надо было работать с Мерсером, слушать шутки Стива и гладить мейн-куна Наполеона, который, несмотря на свои человекоубийственные порывы, всегда норовил повернуться так, чтобы мне было удобнее чесать ему спинку. Зверям можно доверять – до известного предела, разумеется. Людям доверять нельзя. Потому что тебе обещают вечеринку с икрой, шампанским и голливудскими звездами, а в итоге ты оказываешься в таком дерьме, что непонятно, как теперь его разгрести.
– Я сейчас позвоню в полицию, – проговорил Джерролд. – Пусть с этими уродами разберутся.
– Да ну?
– Что «да ну»?
– Ты уверен, что тебе надо звать полицию?
Все-таки он думал очень быстро. Обычно люди проходят через некоторое количество промежуточных стадий, в которых нередко вязнут, как мухи в сиропе. По тому, как сверкнули глаза Джерролда, я поняла, что он кое о чем догадался. Ну, например, что у меня нет особого желания объясняться с полицейскими.
– Ладно, я сначала поговорю с Рут, – заявил он.
– Рут – это кто?
– В общем и целом она моя семья.
Я вспомнила, что из родных у него осталась только тетка. Интересно, что в его квартире, довольно просторной, несмотря на горы заполняющего ее хлама, я не видела ее фотографий. И несмотря на это, она была первым человеком, у которого он решил спросить совета по поводу того, что случилось.
Никто не подстерегал нас ни возле дома, ни в квартире Джерролда, и я удрала в ванную комнату – меня подташнивало из-за сознания того, что пришлось стрелять в людей. Одновременно меня очень заботило, как бы не испачкать платье, потому что выплачивать его стоимость я вовсе не собиралась.
Прополоскав рот и умыв лицо, я растерянно уставилась на свое отражение. Тушь не текла, и вообще макияж держался как прибитый, не считая того, что немного поплыла помада. Тут я все-таки заметила на платье небольшое пятно, тихо взвыла, чертыхнулась, расстегнула молнию и сняла его. Пришлось повозиться, чтобы устранить неприятность, и я так увлеклась этим занятием, что не заметила, как в ванной появился Джерролд.
Так вот, картина: я стою босиком, в одном белье, а в двух шагах от меня – красивый мужик, чей рот прямо-таки создан для поцелуев.
– А, черт! – вырвалось у меня, и я отбросила платье в сторону.
В следующее мгновение Джерролд обхватил меня и притянул к себе. Я физически ощутила силу его рук, теплоту его тела, даже услышала, как стучит сердце у него в груди. У меня перехватило дыхание.
– Я надеюсь, ты не будешь в меня стрелять? – шепнул он, зарываясь подбородком в мои волосы.
– Что? Да ну тебя!
Но меня разобрал смех.
– Ты поговорил с… – начала я.
– Она пока не может говорить, Рут сказала, что перезвонит. В любом случае, Стрэттон это был или не Стрэттон, он еще пожалеет… Я тебе говорил, что моя тетка знакома со всеми, кто хоть что-то представляет из себя в этой стране?
– Нет. – Не удержавшись, я провела пальцами по его губам. Он перехватил мою руку, но мешать не стал.
– Ну вот теперь ты знаешь, маленькая храбрая Джейн.
– Кларинда, – поправила я.
И все словно замедлилось.
Пальцы его свободной руки сжимают мое бедро, проскальзывают под трусики. Колени у меня подгибаются. Взгляд зеленых глаз гипнотизирует меня, а в следующее мгновение его горячие губы накрывают мои.
Я запускаю пальцы в его волосы и притягиваю к себе его голову. От поцелуя по телу словно разлетаются электрические искорки, и я забываю обо всем на свете. Наши языки переплетаются, а когда мы все-таки отрываемся друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Джерролд приподнимает меня, позволяя моим ногам обхватить его талию.
Он очень возбужден, и я это чувствую. Куда девалась окружавшая его стена отчуждения? Должно быть, туда же, куда и мой лифчик, который я скинула, и он помятой красной тряпочкой валяется на полу.
Джерролд целует мои соски, я хочу расстегнуть его молнию, но он справляется с этим сам, и мы сливаемся в таком страстном поцелуе, от которого все здешние зеркала должны были бы треснуть, если бы у них была хоть капля совести.
– Презер… – шепчу я, на мгновение вернувшись с небес на землю.
– Сейчас.
Джерролд сажает меня на край ванны, с грохотом выдвигается какой-то ящик, я помогаю своему любовнику раскатать презерватив по члену и окончательно избавиться от одежды, причем рубашка расстегиваться не хочет, и я сдергиваю ее с него так, что отлетают пуговицы. Это вызывает у нас обоих приступ смеха, который только усиливает предвкушение оргазма.
Я целую Джерролда и испускаю хриплый стон, когда он разводит мои ноги своими. Наши языки вновь сплетаются, волна желания захлестывает нас и увлекает за собой, Джерролд рывком входит в меня, глубже – еще глубже – и я задыхаюсь, дрожа от наслаждения. Кажется, я оцарапала его спину, вцепившись в нее ногтями. Я отвожу руку, и Джерролд на мгновение отрывается от моих губ.
– Нет, все хорошо, продолжай… – шепчет он.
Его глаза затуманены, и они уже не зеленые, а какого-то сине-зеленого оттенка, который мне безумно нравится. Джерролд ускоряется, испускает хриплый стон, кончает, я кончаю, в голове моей пляшут фейерверки, а колени подгибаются от наслаждения.