Каин к поединку через Козырь сейчас готов, и сломать я его так вот сразу вряд ли сумею, но смогу удержать. Впрочем, его капитаны наверняка уже получили приказ и атакуют в любом раскладе.
Эрик, уж конечно, готов ко всему, однако если другого варианта не будет, могу рискнуть. Терять мне всяко нечего, кроме собственной души.
А еще имеется карта Амбера. Могу переместиться туда напрямую и попробовать просто прикончить Эрика. Шансов, правда, примерно один на миллион не в мою пользу.
Сам я готов погибнуть в бою, но бессмысленно тянуть за собой всех прочих. Возможно, кровь моя все же ослабла, хотя я и сохранил власть над Образом. Истинный принц Амбера таких сомнений испытывать не может. Возможно, столетия в Тени Земля все-таки изменили меня, сделали мягче, непохожим на остальных моих братьев.
Итак, я принял решение: сдаю Каину флот, перемещаюсь в Амбер и вызываю Эрика на решающий поединок. Он будет глупцом, если примет вызов, но какого черта! Что мне еще оставалось?
Я повернулся к своим офицерам, чтобы отдать распоряжения, но тут на меня обрушилась чужая мощь, и я замер, не в силах вымолвить ни слова.
Ощутил контакт, сумел выдавить: «Кто?» сквозь стиснутые зубы, но ответа не последовало, если не считать таковым медленно вворачивающееся мне в мозги сверло, с которым я отчаянно сражался.
Наконец абоненту на той стороне стало понятно, что без долгой борьбы меня не сломать, и тогда раздался голос Эрика:
– Как изволит поживать брат мой?
– Худо, – сказал или подумал я.
Он рассмеялся, но тоже через силу: слишком тяжко нам обоим давался поединок воли.
– Достойно сожаления. Если бы ты возвратился и поддержал меня, я бы вознаградил тебя по достоинству. Ныне, разумеется, слишком поздно. Ныне я порадуюсь, лишь когда сражу вас обоих, тебя и Блейза.
Я ответил не сразу, сражаясь с ним всеми доступными мне силами. Он немного отступил под моим напором, но сумел удержать меня на месте.
Отвлекись кто-то из нас хоть на мгновение, и контакт меж нами стал бы физическим или же в ментальном поле схватки второй получил бы серьезное преимущество. Я сейчас четко видел Эрика, в его дворцовых покоях. Тот, кто дернется первым, проиграет, оказавшись под контролем у противника.
Так что мы продолжали внутренний поединок глаза в глаза. Что ж, Эрик избавил меня от мук выбора, атаковав сам. В левой руке он держал мой Козырь, сведя брови. Я искал хоть какую-то зацепку – напрасно. Люди из моей команды напрасно обращались ко мне: я их не слышал и продолжал стоять, опираясь спиной на поручни и слепо глядя в пространство.
Сколько времени прошло?
Я не знал. Утратил всякое ощущение времени с начала поединка. Может, прошел час, может, все два. Я не знал.
– Я чувствую озабоченность дум твоих, – сообщил Эрик. – Да, мы с Каином действуем сообща. Он связался со мной после твоей просьбы. Я сумею удержать тебя так, пока весь твой флот будет уничтожен и отправится на дно, в Ребму, а воинов твоих съедят рыбы.
– Постой! – ответил я. – Они-то невиновны. Мы с Блейзом вели их к ложной цели, но они считали, что бьются за правое дело. Их смерти никому не принесут пользы. Я уже готовился сдать флот.
– Тогда не следовало тянуть так долго, – отозвался он, – ибо теперь уже слишком поздно. Я не могу связаться с Каином и отменить прежний приказ, не отпустив тебя – а как только отпущу, ты тут же нанесешь удар, ментальный или физический. Сознания наши слишком плотно связаны.
– А если я дам слово, что не сделаю этого?
– Ради королевства любой отречется от клятвы, – вздохнул Эрик.
– Разве ты не читаешь моих мыслей? Мой разум сейчас открыт для тебя, и слово я сдержу!
– О да, я чувствую странную привязанность твою к обманутым тобой смертным, и хотя я не знаю, что послужило причиной такой привязанности, но – нет. Ты и сам это знаешь. Даже если сейчас ты искренен в намерении своем – что может быть правдой, – слишком сильным будет искушение в тот миг, когда тебе представится возможность. Ты и сам это знаешь. Не могу рисковать.
О да, я знал. Неугасимым пламенем горел Амбер в нашей крови!
– Твое фехтовальное искусство возросло, – отметил Эрик. – Вижу, изгнание сослужило тебе хорошую службу по этой части. Теперь ты ко мне в этом ближе, чем кто-либо иной, не считая Бенедикта, который, вероятно, мертв.
– Не обольщайся, – сказал я. – Я знаю, что способен одолеть тебя. В общем-то…
– Можешь не продолжать. Вызов на поединок я сейчас от тебя не приму, слишком поздно, – он усмехнулся, прочитав мои мысли, что не составило ему ни малейшего труда. – Мне бы очень хотелось иметь своим союзником тебя, – продолжал Эрик. – Пользы от тебя куда больше, чем от других. На Джулиана мне наплевать. Каин – трус. Жерар силен, но глуп…
Я решил вставить хоть одно доброе слово.
– Послушай, я перехитрил Рэндома, заставив пойти со мной. Сам он этого не слишком хотел. Думаю, он поддержал бы тебя, попроси ты его об этом.
– Этот ублюдок! – бросил Эрик. – Да я ему не доверил бы выносить свой ночной горшок! Однажды он подбросил бы туда пиранью. Ну уж нет. Может, я и пощадил бы его, если бы не твоя рекомендация. Ты хочешь, чтобы я прижал его к груди и назвал милым братом? О нет, что-то слишком горячо ты защищаешь его. Это открывает истинное его поведение, о котором ты, несомненно, осведомлен. Более не говори мне о Рэндоме и милосердии.
Я почувствовал запах дыма и услышал лязг металла. Каин пошел на абордаж.
– Вот и хорошо, – сказал Эрик, прочитав мои мысли.
– Останови их! Прошу тебя! Нам все равно не выстоять!
– Даже если бы ты сдался сам… – Он выругался, не договорив. Я понял его мысль: Эрик мог потребовать, чтобы я сдался в плен, пообещав в обмен пощадить моих воинов, а потом велеть Каину продолжить резню. Вполне в его стиле. Но в запале он ненароком проговорился.
Я фыркнул в его раздраженную физиономию.
– Все равно тебе конец, так или иначе! – прорычал Эрик. – Как только они займутся флагманом.
– Что ж, – ответил я. – А пока попробуй-ка этого!
И я ударил его всем, что имел, таранным ударом врываясь в его сознание, разя его своей ненавистью. Я чувствовал его боль и от этого давил еще сильнее. Он заплатит мне за все проведенные в изгнании годы, за то, что бросил меня подыхать от чумы. Я крушил барьеры его рассудка, взыскуя отмщения за автокатастрофу, в которой также подозревал его вину, я разил, желая, чтобы и он испил свою чашу страданий, равную моим невзгодам.
Под моим бешеным напором он начал отступать. Я удвоил усилия. Я давил и давил на его рассудок, и в конце концов Эрик сдался.
– Ты дьявол! – вскричал он и судорожно закрыл ладонью мою карту. Контакт прервался.
Я стоял на палубе, весь дрожа.
Я сделал это. Я одолел Эрика в поединке воли! Больше мне не страшен мой брат-тиран ни в каком противостоянии. Я сильнее.
Я несколько раз глубоко вздохнул и выпрямился, готовый к холоду очередной подобной атаки. Хотя и понимал, что таковой не будет. Уж точно – не со стороны Эрика. Я чувствовал, что он боится моей ярости.
Я огляделся. Вокруг кипел бой. Кровь на палубе. Корабль противника пытался взять нас на абордаж. С противоположного борта с той же целью подходил еще один. Рядом просвистел арбалетный болт.
Я обнажил клинок и кинулся в самую гущу схватки.
Не знаю, скольких я свалил в тот день. После двенадцатого или тринадцатого потерял счет. Вероятно, я убил вдвое больше только в той схватке. Сила принца Амбера, та сила, что позволила мне поднять «мерседес», хорошо послужила мне в тот день – схватив врага, я просто швырял его за борт.
Нам удалось перебить почти всех на обоих кораблях, что пытались взять нас на абордаж, а потом прорубили им днища, и они отправились в Ребму. Пусть Рэндом полюбуется. У меня на корабле после боя осталась едва половина команды, а сам я отделался множественными порезами и ушибами – впрочем, ничего серьезного.
Затем мы двинулись на помощь нашим соседям и потопили еще один корабль Каина. Остатки спасенной команды перешли на флагман, так что у меня снова был полный экипаж.
– Крови! – вскричал я. – Дайте мне крови и отмщения, мои вояки, и вас вечно будут помнить в Амбере!
И все до одного воздели оружие и прокричали:
– Крови!
Бочки, нет, реки, крови были пролиты в тот день. Мы утопили еще два корабля Каина, пополняя убыль экипажа спасенными с наших кораблей, и двинулись к очередному, шестому по счету. Я взобрался на грот-мачту, чтобы осмотреться.
Нас превосходили числом, примерно три к одному. От моего флота осталось что-то от сорока пяти до пятидесяти пяти кораблей.
Мы потопили шестой корабль. Седьмой и восьмой искать не пришлось, они сами пришли к нам. Когда мы расправились с ними, у меня снова осталась всего половина команды, а еще я получил неприятные раны в левое плечо и правое бедро, а порез на правом боку сильно болел.
Когда ушли на дно эти два корабля, на нас нацелились два других.
Мы отступили и соединились с одним из своих кораблей, успешно одолевшим своего противника. Снова объединив остатки двух экипажей, я перенес флаг на этот корабль – он был в лучшем состоянии, чем мой, который опасно кренился на правый борт, а в трюме открылись течи.
Времени передохнуть нам не дали. Приближался очередной корабль противника, и его команда готовилась к абордажу.
Мои люди устали, да и я утомился. К счастью, неприятель также был не в лучшей форме. Прежде чем другие суда Каина пришли на помощь, мы успели сами взять противника на абордаж, перебили команду и захватили корабль. Он почти не пострадал, так что я перенес свой флаг на него.
Мы разобрались и со следующим, после чего у меня остался прекрасный корабль, сорок человек экипажа и горящие от натуги легкие.
Помочь нам не мог уже никто. Каждый из моих кораблей сцепился как минимум с одним из судов Каина. А еще один противник шел прямо на нас, и мы отступили.
Форы у меня было минут двадцать. Я попытался уйти в Тень, но в такой близи от Амбера это задача очень трудная и медленная. Куда легче приблизиться к нему, чем уйти, ибо Амбер – центр всего сущего, связующее звено. Будь у меня в запасе еще минут десять, я бы, наверное, успел.