яд форпостов. Однажды ночью Круг изрыгнул целую армию… орду… людей и прочих тварей, обитавших там. С такой силой мы еще не сталкивались. Король Утер отправился на поле боя – вопреки моему совету, ведь ему было уже немало лет… Он пал в ту ночь, и страна осталась без властелина. Я хотел, чтобы наместником сел мой капитан Ланселот – ведь он куда достойнее меня. Странное дело. Я знал Ланселота – ну в точности его – по Авалону… Но этот Ланселот не узнал меня, и пришлось знакомиться заново. Странно… В любом случае он отказался от места, и меня поневоле заставили взять власть. Я не хочу этого, но деваться некуда. Во всяком случае, теперь я уже три года сдерживаю эту нечисть. Все мои инстинкты кричат: пора бежать! Кто я этим проклятым людям? Что мне с того, если мерзкий Круг станет расти? Я мог бы сбежать за море, найти землю, куда Круг не дотянется до самой моей смерти, и забыть обо всем. Проклятье! Вся эта ответственность мне совершенно ни к чему! Но теперь она моя!
– Почему? – спросил я, и звук собственного голоса показался мне незнакомым.
Ответом было молчание.
Ганелон выбил трубку. Набил, зажег, раскурил.
Молчание продолжалось.
А потом он проговорил:
– Не знаю. Я могу зарезать человека за пару башмаков, если они у него есть, а мои ноги мерзнут. Я когда-то так и сделал, так что знаю, что говорю. Но… здесь нечто иное. Этот Круг – он против всех, а я единственный, кто может справиться. Черт побери! Я знаю, когда-нибудь этот замок станет нашей общей могилой. Но я не могу оставить его. Я должен удерживать нечисть, сколько могу.
Ночной воздух освежил мою затуманенную голову, прояснил сознание, хотя оно существовало как бы в стороне от несколько расслабленного тела.
– А Ланс не сумеет возглавить их? – спросил я.
– Сумеет. Он хороший человек. Но есть еще одна причина. Мне кажется, та козлоподобная тварь, кем бы она ни была, все-таки немного побаивается меня. Я был в Круге; она заявила, что мне не выбраться оттуда, но я пробился наружу. И пережил хворь, что была потом. Та тварь знает, что это я все время сражаюсь с ней. Мы выиграли кровавое сражение в ночь смерти Утера. Тогда я снова встретил это существо – но уже в другом виде, – и оно узнало меня. Быть может, эту тварь частично сдерживает именно мое присутствие.
– Как она тогда выглядела?
– Как человек, только с козлиными рогами и красными глазами. Верхом на пегом жеребце. Мы бились, но битва развела нас. И к счастью – чудовищное создание уже одолевало меня. Когда мы скрестили мечи, тварь заговорила, и я узнал этот оглушительный голос. Она назвала меня дураком и сказала, что надежды на победу у меня нет. Но наступило утро, поле боя осталось за нами, мы загнали всю мерзость обратно в Круг и убивали бегущих. Всадник на пегом коне исчез. С тех пор случались еще вылазки, но не такие. И если я уеду из этой страны, Круг немедленно извергнет подобную армию… Ее уже готовят, готовят сейчас. И тварь узнает о моем отъезде… так же, как узнала, что Ланс везет мне диспозицию войск в Круге, и послала проклятых стражей убить его по дороге. Теперь она знает и о вас и, конечно, станет думать, как быть теперь. Будет гадать, кто вы, такой сильный. Я останусь здесь – сражаться с этой тварью, пока не паду. Это мой долг. Не спрашивайте почему. Я надеюсь лишь, пока не наступил мой последний день, хотя бы проведать, как появилась эта тварь… И почему Круг возник здесь.
Вдруг что-то затрепетало возле моей головы. Я быстро откинулся – на всякий случай. Впрочем, необходимости в этом не было. Птица. Белая птица уселась на мое плечо и тихо попискивала. Я поднял руку, она перебралась на ладонь. К лапе ее была привязана записка. Я отвязал ее, прочел и смял в кулаке. А потом уставился в незримое, сокрытое вдали.
– В чем дело, сэр Кори? – поинтересовался Ганелон.
Записка, которую я заранее отправил самому себе, написанную собственноручно, принесла птица моих желаний, принесла туда, где мне следовало остановиться. Хотя я имел в виду вовсе не этот замок. Однако же я сумел прочесть собственное знамение.
– Что это? – спросил Ганелон. – Что это у вас в руках? Записка?
Я кивнул и передал ему бумажку. Выбросить ее было невозможно, ведь он видел, как я отвязывал ее. «Я иду» – гласила записка, после чего следовала моя подпись.
Ганелон раскурил трубку и в ее тусклом свете прочитал послание.
– Значит, он жив? Значит, он явится сюда?
– Похоже на то.
– Странно, – произнес Ганелон. – Ничего не понимаю.
– Выглядит как обещание помощи, – сказал я, отпуская птицу, которая дважды гулькнула, покружила над головой и исчезла.
Ганелон покачал головой:
– Не понимаю.
– Дареному коню в зубы не смотрят, так? – сказал я. – Пока вы еле сдерживаете Круг.
– Верно. Быть может, он сумеет уничтожить его.
– Или же это просто шутка, – возразил я. – Жестокая шутка.
Ганелон вновь покачал головой:
– Нет. Такие вещи не в его стиле. Интересно, что он задумал?
– Возможно, на свежую голову станет понятнее, – предположил я.
– Пожалуй, сейчас больше ничего и не остается, – сказал он, подавляя зевок.
Мы встали, вместе прошли к стене и пожелали друг другу спокойной ночи. Я проковылял к кровати и провалился в нее, словно в яму, наполненную снами.
Глава вторая
Снова день. Снова крепатура. Снова боль.
Кто-то оставил у моей двери новый плащ, коричневый, что хорошо, ведь вскорости я наберу еще веса, а Ганелон хорошо знал мои цвета. По той же причине я не сбрил бороду, он-то помнил меня куда менее волосатым. В его присутствии я всегда изменял голос, а Грейсвандир прятал под кроватью.
Всю следующую неделю я немилосердно гонял себя, трудился, потел, пока ломота наконец не утихла и мускулы не обрели твердость. Похоже, я набрал за эту неделю фунтов пятнадцать. Медленно, очень медленно, но я снова становился самим собой.
Страна эта именовалась Лоррейн[101], и она тоже. Будь я в настроении, я бы сочинил сказочку, мол, познакомились мы на лугу за замком, она собирала цветы, а я вышел размять ноги и подышать свежим воздухом. Вздор.
Кажется, официально таких, как она, звали «маркитантками». Дело было в конце дня, после тяжких трудов в основном с саблей и булавой. Она стояла в сторонке, поджидала клиента – такой увидел я ее впервые. Она улыбнулась мне, я ответил улыбкой. На следующий день, проходя мимо, я сказал ей: «Привет». И все.
Она постоянно попадалась мне навстречу. К концу второй недели, когда мышцы перестало ломить и вес мой уже был за сто восемьдесят фунтов, у меня снова появилась охота к этому занятию, и я провел с ней вечерок. К тому времени я уже знал, кто она, и меня это устраивало. Но той ночью мы не занимались обычным в таких случаях делом. Нет.
Напротив, сперва мы беседовали, а потом кое-что произошло.
В ржаво-рыжеватых волосах проглядывали прядки седины, хотя ей не было и тридцати. Чистой синевы глаза. Заостренный подбородок. Чистые ровные зубы и рот, что все улыбался мне. Голос чуть гнусавый, волосы слишком длинные, косметика густым слоем скрывала усталость и множество веснушек, а одежда была слишком яркой и броской. Мне она, однако, нравилась. Но не это имел я в виду, когда попросил провести со мной ночь – у меня и в мыслях не было тогда, что она мне нравится.
Идти было некуда, только в мою комнату. Так мы и сделали. Я стал уже капитаном и воспользовался преимуществами, которые давало мне такое положение: попросил принести обед в комнату и подать лишнюю бутылку вина.
– Люди боятся тебя, – сказала она. – Говорят, что ты не устаешь.
– Устаю, – ответил я, – уж поверь.
– Конечно, – улыбнулась она, качнув слишком длинными локонами, – все устают.
– Естественно, – согласился я.
– Сколько тебе лет?
– А тебе?
– Джентльмен не станет задавать таких вопросов!
– Леди, наверно, тоже?
– Когда ты появился здесь, все решили, что тебе за пятьдесят.
– Ну и?..
– А теперь никто не берется и предполагать. Сорок пять? Сорок?
– Нет, – отвечал я.
– Я тоже так не думала, но твоя борода всех обманула.
– Так частенько случается.
– С каждым днем ты выглядишь все лучше. Как-то больше…
– Благодарю. Я действительно чувствую себя лучше, чем тогда.
– Сэр Кори из Кабры… – промолвила она. – Где эта Кабра? Какая она? А если я очень попрошу, ты возьмешь меня туда?
– Я бы ответил «да», – сказал я. – Но солгал бы.
– Знаю. Просто было бы приятно услышать такое обещание.
– Отлично. Я возьму тебя с собой в это местечко.
– А ты действительно столь хорош, как говорят мужчины?
– Боюсь, что нет. А ты?
– Не слишком. Ты хочешь уже в постель?
– Нет. Лучше поговорим. Хочешь вина?
– Благодарю… твое здоровье.
– И твое.
– Где ты так научился фехтовать?
– Способности и хорошие учителя.
– …И ты донес Ланса из этакой дали и справился с этими тварями…
– С каждым пересказом сказка становится все сказочнее.
– Но я сама видела. Ты сильнее остальных. Поэтому и Ганелон уговорил тебя остаться – что бы он ни обещал, он своего не упустит. Я была со многими бойцами, я видела их на тренировках. Ты искрошил бы их в куски. Люди говорят – ты хороший учитель. Они любят тебя, даже если порой и боятся.
– Чем же я пугаю их? Своей силой? В мире много сильных людей. Что удивительного в том, что я могу долго махать клинком?
– Они видят в тебе нечто сверхъестественное.
Я расхохотался:
– Нет. Просто я второй фехтовальщик в округе. Ну, может быть, третий. Но я стараюсь.
– А кто лучше тебя?
– Возможно, Эрик из Амбера.
– Кто это?
– Сверхъестественное существо.
– Он самый лучший?
– Нет.
– А кто?
– Бенедикт из Амбера.
– И он тоже из сверхъестественных?
– Если он еще жив, да.
– Странный ты все-таки, – сказала она. – А все почему? Признавайся, ты тоже сверхъестественное существо?