оба, дотянулись через него до меня и парализовали мои движения. Конечно, любой из них мог это сделать запросто. Но они были еще так далеко, что я решил не сдаваться. Я медленно опускал ногу на пространство Лабиринта. Как только я доберусь до него… И вдруг сон стал окутывать меня. Я почувствовал, что падаю. И уснул. Это случилось со мной опять. Когда я проснулся, передо мной по-прежнему был Лабиринт и рядом стоял отец. В руках его был Камень.
— Уходите! — приказал он Дворкину и Фионе, не повернув к ним головы.
Они исчезли. Отец надел на шею цепь с Камнем. Потом он нагнулся ко мне, протянул руку и с его помощью я стал на ноги.
— Это была чертовски глупая затея, — проворчал он.
— Еще немного, и она удалась бы мне.
Он кивнул.
— Ты погубил бы себя и ничего бы не изменил. Но тем не менее ты чертовски здорово взялся за дело. Идем пройдемся.
Он взял меня под руку, и мы пошли вдоль границы Лабиринта. Я вдруг понял, как странно мы прогуливаемся. Вокруг не было горизонта. Мы шли по небу-морю и со всех сторон было только это то ли небо, то ли море. Я думал о том, что все-таки случилось бы, если б мне удалось ступить в Лабиринт? Что было бы сейчас?
— А ты стал совсем другой, — наконец нарушил он тишину, — или я тебя совсем не знал раньше.
Я пожал плечами.
— Наверное, и то, и другое, — ответил я. — Кстати, я хочу сказать то же самое и о тебе. Ну говори, я хочу слушать тебя.
— О чем?
— Ну хотя бы о том, трудно ли тебе быть Ганелоном?
Он рассмеялся.
— Совсем не трудно. Ты, может, на миг увидел меня настоящего.
— Он мне понравился, вернее ты, бывший им. Послушай, а что стало с настоящим Ганелоном?
— Он давно умер, Корвин. Я встретил его после того, как ты изгнал его из Авалона. Это было бог знает когда. Я встретил его после того, как он совершил свою измену. А до этого он был хорошим парнем, но я никогда не доверял ему. Я вообще никому не доверяю, если нет такой необходимости — довериться кому-нибудь.
— Это у нас наследственное.
— Мне жалко было убивать его, но у меня не было выхода. Как давно все это было. Однако я так хорошо помню его. Он все-таки произвел на меня большое впечатление.
— А Лорен?
— Страна? Хорошая работа. Я там здорово поработал с нужным Отражением. Оно набрало силу от моего присутствия. Так бывает всегда, когда кто-то из нас надолго остается в Отражении. Так было с тобой в Авалоне и позже, в том, другом месте. Я позаботился о том, чтобы побыть в Лорен подольше. И направил свою волю на течение тамошнего времени.
— Неужели это возможно?
— Есть еще многое, что тебе предстоит узнать. Начиная со своего посвящения в Лабиринт ты становишься все сильней. Да, я усилил Лорен и сделал ее особенно уязвимой для растущей силы Черной дороги. Я позаботился, чтобы она лежала у тебя на пути, куда бы ты ни пошел. После твоего побега все дороги вели, только в Лорен.
— Зачем же ты это сделал?
— Это был своеобразный капкан, поставленный мной для тебя. И испытание. Я хотел быть с тобой, когда ты встретишься с силами Хаоса. И вообще мне хотелось попутешествовать с тобой.
— Зачем ты меня испытывал? И для чего тебе путешествовать со мной?
— Неужели так трудно догадаться? Я так давно наблюдаю за всеми вами. И ни разу не назвал имя наследника. Я специально навожу тень, потому что прекрасно понимаю, что, назвав это имя, я подписываю ему или ей смертный приговор. Мне хотелось как можно дольше тянуть с этим делом. Но теперь час настал, я решил, кто меня сменит. Это будешь ты.
— Там, в Лорен ты, помню, связался со мной ненадолго и был тогда в своем облике. Ты сказал мне, что я могу занять трон. Если ты еще тогда принял решение, зачем было продолжать этот маскарад?
— Я тогда еще не решил окончательно. Собственно говоря, это была своеобразная сделка с тобой. Мне казалось, что ты чересчур увлекся девчонкой из той страны. Ты был горд тем, что вышел из Черного Круга героем и пытался самоутвердиться. Ты мог остаться в этой стране, а я хотел, чтобы ты продолжал свой путь. Вот я тебе и пообещал.
Я молчал. Мы прошли приличное расстояние вокруг Лабиринта.
— Кое о чем нам нужно с тобой поговорить, — начал я после длительного молчания, — перед тем, как оказаться здесь, я встречался с Дарой. Она пытается перед нами обелить свое имя.
— Она и так чиста перед вами. Я очистил ее.
Я покачал головой.
— Я воздерживаюсь от обвинения, и все же кое в чем ее подозреваю. На то есть причины. Думаю, что, несмотря на твою защиту, доверять ей нельзя. Для этого есть две причины.
— Сын, я все знаю. Но она действительно не убивала слуг Бенедикта, чтобы утвердиться в его доме. Это сделал я. Мне нужно было, чтобы она сумела приблизиться к тебе. И она сделала это в нужное время.
— Ты? Ты участвовал в ее заговоре? Зачем?
— Лучшей помощницы тебе не найти. Я верю в кровь Хаоса. В ее первобытную силу. Нашей крови необходимо свежее вливание. Ты взойдешь на трон. И у тебя уже есть наследник. К тому времени, когда Мерлин сменит тебя, из него давно выветрится воспитание Хаоса.
Мы прошли весь путь до места, с которого было видно черное пятно. Я присел на корточки и стал присматриваться, изучать его.
— Думаешь, эта штука убьет тебя? — спросил я.
— Не думаю, а знаю, — спокойно ответил он.
— Ты пошел на убийство невинных людей, чтобы управлять моей судьбой. А сейчас жертвуешь собой, чтобы спасти королевство, — я поднял на него глаза и продолжал. — Ты сделал так, чтобы мои руки были чисты и душа тоже. И не мне тебя судить. Однако мне придется тебя огорчить. Когда я приготовился войти в Лабиринт, я вспомнил Эрика и подумал, как изменилось мое отношение к нему и к самому трону. Ты поступаешь так, как велит тебе долг. У каждого из нас свой долг перед Амбером, перед троном. Там, в шаге от Лабиринта я почувствовал и то, чего от нас требует долг. Я не хочу трона, отец. Это не для меня. Я понимаю, что путаю твои планы, но я отрекаюсь от престола, еще не получив его. Я не хочу быть королем Амбера. Мне больно, но это так.
Я отвел от него глаза и опять уставился на пятно. Я услышал тяжелый вздох, и сердце мое сжалось. Затем он сказал:
— Я отправлю тебя сейчас домой. А там — седлай своего коня, возьми провиант и скачи за пределы Амбера, в любое хорошо изолированное место, куда пожелаешь.
— К моей гробнице.
Он тихо рассмеялся.
— Езжай туда, куда я сказал, и жди моего волеизъявления. Я должен поразмыслить.
Он положил руку мне на плечо. Камень пульсировал у него на груди. Он посмотрел мне в глаза и через них дальше в мое сознание.
— Ни один человек на свете не имеет всего, чего он хочет и не живет так, как хочет.
Затем произошел эффект удаления подобно тому, как это случается от силы Карты. Только действие совершилось в обратном направлении. Сначала я начал слышать голоса, потом увидел покинутую мной недавно комнату. Все были на месте — Бенедикт, Жерар, Рэндом и Дара. Я чувствовал, как отец медленно отпускает мое плечо, и я снова оказался среди своих.
— Ну и дела, — сказал Рэндом. — Мы видели, как отец возвратил тебя сюда. Интересно, как он это делает?
— Понятия не имею. Но все, что сказала нам Дара, он подтвердил.
— А зачем?
— Он хочет, чтобы мы ей доверяли.
Бенедикт стал собираться.
— Тогда я поеду выполнять его задание.
— Да, да. Он хочет, чтобы ты атаковал, но сразу же отступил, — промолвила Дара. — Надо не наступать, а только сдерживать их.
— Как долго?
Бенедикт улыбнулся, что делал крайне редко, и решительно кивнул. Чудом или показав особое умение, он вытащил футляр с картами и достал нужную ему особую Карту для Двора, которую я в свое время вручил ему.
— Удачи тебе, — сказал Рэндом.
— Лучшие пожелания, — поднял руку Жерар.
Я тоже пожелал победы и видел, как он исчез, чтобы появиться в ином пространстве. В воздухе светилась полоса, по которой он удалился. Потом радуга остаточного изображения растаяла. Я перевел взгляд на Дару. Она плакала. Я сделал вид, что не заметил этого.
— Я тоже получил своеобразный приказ, — сказал я, — так что и мне пора в дорогу.
— А я вернусь к морю, — сообщил Жерар.
— Нет, — услышал я голос Дары и оглянулся, остановившись у дверей из мореного дуба. — Нет, Жерар. Атаки с моря не будет. Ты останешься здесь, чтобы охранять безопасность Амбера.
— Но, я полагаю, это дело Рэндома.
Она покачала головой.
— Рэндом присоединится к Джулиану в Арденне.
— Ты уверена, что я должен сделать это? — спросил Рэндом.
— Убеждена.
— Ну и что же, даже приятно, что он подумал и обо мне. Сожалею, Жерар. Получилась ошибочка.
Жерар выглядел озадаченным.
— Ему виднее.
— Мы это уже обсудили, — сказал я, — до встречи.
С этими словами я вышел из комнаты. И тут же оглянулся, потому что услышал шаги. Дара догоняла меня.
— И что дальше? — спросил я.
— Куда бы ты ни шел, я провожу тебя.
— Я собираюсь подняться на гору, нужно взять кое-какие припасы. А затем в конюшню.
— Я поеду с тобой.
— Нет, я отправлюсь сам.
— Я не говорю о твоем путешествии, сопровождать тебя я все равно не смогу — мне нужно поговорить с твоими сестрами.
— Они тоже задействованы в плане отца?
— Да.
Некоторое время мы молчали. Затем она сказала:
— Все это дело было не таким простым, как может показаться.
— Какое дело?
— Ты знаешь, о чем я.
— А, это? Ну, ладно.
— Ты мне нравишься. Если ты тоже что-то чувствуешь, это может быть очень серьезно.
Моя гордость уже придумала довольно жестокий ответ, но я проглотил его. Века жизни кое-чему меня научили. Она походя использовала меня для своей цели, но, что поделаешь, все мы не свободны в своих поступках. Самое ужасное, что отец хочет, чтобы я женился на ней. Но я постарался не смешивать свое негодование с чувствами, которые мог бы испытывать, если бы нам ничего не мешало.