— Консервы, — сообщил Люк. — Фрукты, овощи, ветчина, рыба, бисквиты, сладости. Несколько ящиков вина. Походная печка. И топливо к ней. Есть даже несколько бутылок коньяку.
Он повернулся и быстро прошел мимо меня в большой зал.
— А теперь куда? — спросил я.
Но он не ответил. Мне пришлось поторопиться, чтобы не потерять его из виду. Мы миновали несколько ответвлений, коридоров, проемов. Наконец, он остановился у очередного отверстия, кивнув в его сторону.
— Здесь латрина. Просто дыра и несколько досок под ней. И лучше иметь над ней такое отверстие, скажу я тебе.
— Что все это значит? — изумился я.
Люк поднял руку:
— Через минуту ты все поймешь. Сюда.
Он завернул за угол и исчез. Полностью потеряв ориентацию, я двинулся в том же направлении. Но после нескольких поворотов понял, что совершенно заблудился. Люка нигде не было видно. Я остановился и прислушался. Ни звука, не считая моего неровного дыхания.
— Люк, где ты? — позвал я.
— Тут, наверху, — откликнулся он.
Голос его доносился откуда-то сверху и справа от меня. Я нырнул под низкую арку и оказался в ярко-голубой камере из того же кристаллического вещества, что и все остальное в этом месте. Свет падал через небольшое отверстие в крыше, примерно в восьми футах надо мной.
— Отзовись, Люк! — снова позвал я.
— Я здесь, — донесся его голос.
Я встал точно под отверстием, прищурившись от яркого света. Пришлось прикрыть глаза ладонью, словно козырьком. В свете, который мог быть светом раннего утра или вечера, голова Люка и короне медных волос парила надо мной в дыре. Он опять улыбался мне.
— Это, как я понял, выход наружу, — произнес я.
— Для меня, — заметил Люк.
— Что ты хочешь этим сказать?
Послышался скребущий звук, и отверстие частично закрыл край большого валуна.
— Что ты делаешь?
— Передвигаю камень, чтобы можно было быстро закрыть отверстие, — объяснил он. — А потом вставить несколько клиньев.
— Зачем?
— Оставить проход для воздуха, чтобы ты не задохнулся.
— Великолепно! А почему я все-таки здесь?
— Давай не будем устраивать семинар по философии, — улыбнулся Люк.
— Люк, черт побери! Что происходит!?
— Неужели тебе не ясно, что я взял тебя в плен? Теперь ты узник. Между прочим, голубой кристалл блокирует любое сообщение через Карту. А также лишает тебя всех способностей по черной и белой магии, если это зависит от объектов, расположенных за пределами этих стен. Ты мне нужен пока что живой, но без клыков, и в таком месте, где я легко смогу до тебя добраться, если это надо будет сделать срочно.
Я осмотрел отверстие и соседние стены.
— Не вздумай, — предупредил он. — У меня более выгодное положение.
— Тебе не кажется, что ты должен хотя бы объяснить мне все?
Он взглянул на меня и кивнул.
— Мне нужно вернуться, — заявил он, наконец. — Я попробую взять «Колесо-призрак» под контроль. Будут какие-то предложения или нет?
Я расхохотался.
— Я с ним сейчас не в самых лучших отношениях. Боюсь, что ничем не смогу тебе помочь.
Он понимающе кивнул.
— Но я должен выяснить, что я смогу сделать. Боже, какое оружие! Если я не сумею справиться с ним, то приду одолжить у тебя идейку, как можно это сделать. А ты пока обмозгуй это, ладно?
— Я о многом подумаю, Люк. И не все мои мысли придутся тебе по вкусу.
— Ты ничего не сможешь предпринять в нынешнем твоем положении.
— Пока! — буркнул я.
Он стал задвигать отверстие валуном.
— Люк! — крикнул я.
Он остановился, внимательно на меня посмотрел, и на его лице появилось выражение, которого я никогда у него не видел.
— На самом деле это не мое имя, — сообщил он минуту спустя.
— Как же тебя зовут?
— Я твой двоюродный брат Ринальдо, — медленно произнес он. — Я убил Каина и едва не прикончил Блейза. И, к сожалению, не смог как следует кинуть бомбу на похоронах, кто-то заметил меня. С помощью ли «Колеса-призрака» или без него — я уничтожу дом Амбера. Но мне будет гораздо легче, если в моих руках окажется непреоборимая сила твоего изобретения.
— Какая оса укусила тебя, Люк? То есть, Ринальдо. В чем дело? Почему вендетта?
— Я начал с Каина, — продолжал он, — потому что именно он убил моего отца.
— Я… не знал, — мне в глаза бросилась застежка в виде феникса у него на груди. — Я не знал, что у Бранда был сын.
— Теперь будешь знать, старый приятель. Вот почему я не могу сейчас отпустить тебя и, чтобы ты не смог предупредить остальных, вынужден держать тебя в такой темнице.
— Все равно у тебя из этой затеи ничего не выйдет.
Он немного помолчал, потом пожал плечами:
— Победа или поражение, но я должен попытаться.
— Но почему тридцатое апреля? — внезапно вспомнил я. — Объясни мне, пожалуйста.
Он в последний раз навалился на валун.
— Это день, когда я узнал о смерти отца.
Валун встал на предназначенное ему место, полностью заблокировав дыру. Послышались быстрые удары молотка.
— Люк!
Он не ответил. Я видел его тень сквозь полупрозрачный камень. Минуту спустя он выпрямился и исчез из виду. Я услышал цоканье его каблуков по камню снаружи.
— Ринальдо!
Он не ответил.
Я отсчитываю дни по тому, как темнеет и вновь светлеет голубой кристалл стен. Прошло уже больше месяца, как я оказался в тюрьме, хотя я не знаю, как течет здесь время по отношению к другим Отражениям. Я обошел все залы и каверны этой огромной пещеры, но не обнаружил выхода наружу. Карты мои тут бессильны. Магия для меня бесполезна, она ограничена стенами цвета камня на перстне Люка-Ринальдо. Мне начинает казаться, что побег в виде безумия лучше, чем вот такое заключение, но мой разум не покоряется этой слабости. Слишком много загадок не дают мне покоя. Мартинес, Мег Девлин и моя Озерная Леди… Но почему? И почему все эти годы он был в моей компании — Люк-Ринальдо, мой враг? Я должен разыскать способ предупредить остальных. Если ему удастся натравить на них «Колесо-призрак», тогда мечта Бранда — кошмар отмщения — будет приведена в исполнение и станет реальностью. Теперь я понимаю, что совершил множество ошибок… Прости меня, Джулия… Я снова и снова буду мерить мою темницу шагами. Должна же быть прореха в этой голубоватой логике, окружающей меня. Логике, против которой я швыряю свой разум, свои крики, свой горький смех. Вниз по коридору, вверх по туннелю. Повсюду голубизна, со всех сторон голубой цвет. И Отражения мне не в силах помочь. Тут нет отражений. Я Мерлин Узник, сын Корвина Исчезнувшего и моя светлая мечта оказалась обращенной против меня самого. Я брожу по своей голубой тюрьме, как призрак, и думаю об одном и том же. Я не могу позволить, чтобы все кончилось вот так. Что же придумать? Может, какой-то туннель, или что-то другое, что вызволит меня из плена?
Кровь Амбера
Восемь лет моя жизнь была относительно милой, не считая тридцатого апреля, когда кто-то неизменно пытался меня прикончить. За исключением этой мелочи, моя академическая карьера с ее сосредоточенностью на кибернетике шла довольно гладко и четыре года работы в «Гранд-дизайн» принесли мне ценный опыт, позволивший применить полученные знания там, где мне это нравилось, пока я трудился на стороне над собственным проектом. У меня был верный друг Люк Гейнард, работавший на ту же фирму коммивояжером. Я плавал на своей небольшой яхте и регулярно бегал трусцой. И все это исчезло в то последнее тридцатое апреля, как раз тогда, когда я подумал, что дела пойдут на лад. Мой любимый проект Колесо-призрак был завершен. Я уволился с работы, упаковал свои вещички и приготовился переправиться в Отражения поновее. Недолго я задержался в городе лишь потому, что близился апрельский болезненно-завораживающий день, и на этот раз я намеревался выяснить, кто стоит за этими покушениями на мою драгоценную жизнь и почему.
Тем утром во время завтрака появился Люк с сообщением от моей бывшей подружки Джулии Барнес. Ее записка гласила, что она вновь хочет увидеться со мной. Поэтому я и завернул к ней домой, где обнаружил ее мертвой, совершенно очевидно убитой тем же собакообразным зверем, который затем накинулся на меня. Я сумел уничтожить эту тварь. Быстрый осмотр квартиры, перед тем как я спешно покинул место происшествия, выявил тонкую колоду странных игральных карт, которые я прихватил с собой. Они слишком походили на магические Карты Амбера и Хаоса, чтобы такой колдун, как я, не заинтересовался ими. Да, я колдун. Я Мерлин, сын Корвина из Амбера, известный местным друзьям и знакомым как Мерль Кори, способный, обаятельный, остроумный и физически крепкий. Хотите знать подробности, читайте Кастильоне и лорда Байрона, так как я, к тому же, человек скромный, ненавязчивый и сдержанный. Карты оказались поистине магическими, и в этом не было ничего удивительного, ибо вскоре я узнал, что Джулия после нашего разрыва общалась с оккультистом по имени Виктор Мелман. Визит в студию этого джентльмена окончился его попыткой прикончить меня ритуальным обсидиановым кинжалом. Я сумел освободиться от магического заговора и немного допросить его перед тем, как местные условия и мой энтузиазм привели его к смерти. Вот вам и ритуальное заклинание. От него я узнал достаточно, чтобы понять — он был только орудием. К этой попытке жертвоприношения его подтолкнул кто-то другой, и вполне возможно, что это лицо-инкогнито также в ответе за смерть Джулии и за мою коллекцию памятных дней тридцатого апреля. Однако у меня не оказалось достаточно времени для размышления об этих делах, потому что вскоре после этого меня укусила (да, укусила!) привлекательная рыжая женщина, материализовавшаяся в квартире Мелмана после моего короткого разговора с ней, в котором я попытался прикинуться Мелманом. Ее укус парализовал меня, но прежде, чем яд оказал полное действие, я сумел отбыть, применив одну из магических Карт, найденных в квартире Джулии. Она перенесла меня под взор Сфинкса, и тот разрешил мне прийти в себя, чтобы иметь возможность поиграть в ту глупую игру в загадки, которую