так любят Сфинксы, ибо, когда ты проигрываешь, они тебя съедают. Могу сказать лишь одно — этот конкретный Сфинкс оказался плохим игроком. Так или иначе, я вернулся на Тень-Землю, сделанную мною своим родным домом, и обнаружил, что, пока я отсутствовал, дом Мелмана сгорел. Я попытался дозвониться до Люка, так как хотел пообедать с ним, и узнал, что он выехал из отеля, точнее мотеля, где остановился, оставив мне сообщение, указывающее, что он отбыл по делу в Нью-Мексико, и объясняющее, где он там остановится. Портье также передал мне оставленное Люком кольцо с голубым камнем, и я захватил его с собой в надежде вернуть, когда увижусь со своим другом. Я вылетел в Нью-Мексико и, наконец, догнал Люка в Санта-Фе. Пока я поджидал его в баре, он в это время переодевался для обеда, ко мне пристал с вопросами человек по имени Дон Мартинес, намекнувший, что Люк предложил ему какую-то сделку, и он хотел удостовериться, что тот надежен и способен доставить товар. После обеда мы с Люком поехали в горы. Мартинес последовал за нами и открыл стрельбу, пока мы стояли и любовались ночными красотами. Вероятно, он решил, что Люк ненадежен, или не способен сделать то, что обещал. А затем произошло нечто более странное: Люк назвал меня по имени — моим настоящим именем, которое я ему не открывал, и помянул имя моего родителя, велел мне садиться в машину и убираться отсюда к чертовой матери. Свои доводы он подкрепил выстрелами в землю у моих ног. Вопрос не казался открытым для обсуждения, и поэтому я отбыл. Заодно он посоветовал мне уничтожить эти странные Козыри, спасшие однажды мою жизнь. А по дороге в горы я неожиданно вспомнил, что он знал Виктора Мелмана. Далеко я не уехал. Остановившись за ближайшим поворотом, я вернулся пешком. Люк пропал. Исчезло также и тело Мартинеса. Люк не вернулся в гостиницу ни в ту ночь, ни на другой день, и поэтому я выписался и уехал. Единственным человеком, которому я вполне доверял, был Билл Рот. Он работал адвокатом, жил в штате Нью-Йорк, и в свое время крепко дружил с моим отцом. Я отправился навестить его, и рассказал ему всю историю. Билл еще больше заставил меня призадуматься о Люке. Люк, кстати, рослый, рыжий, прирожденный спортсмен с необычайной силой, и хотя мы много лет были друзьями, я, как подсказал Билл, почти ничего не знал о его прошлом. Около дома Билла крутился соседский парнишка по имени Джордж Хансен, задававший странные вопросы. И я получил возможность поговорить по телефону, отвечая на схожие вопросы. У обоих спрашивающих, кажется, вызвало любопытство имя моей матери. Я сорвался и соврал, естественно. Тот факт, что моя мать принадлежала к темной аристократии Двора Хаоса, совершенно их не касался. Но звонивший разговаривал на моем языке, тари, что вызвало у меня достаточно любопытства для предложения встретиться вечером в баре местного пригородного клуба и обменяться информацией. Но дядя Рэндом отозвал меня домой, в Амбер, раньше, когда мы с Биллом прогуливались. Джордж Хансен, как выяснилось, следил за нами и попытался проскочить зайцем, пока мы перемещались через Тени реальности. Не скажу, что ему повезло, его ведь не приглашали. Я прихватил Билла с собой, так как не хотел оставлять его один на один со столь странно ведущим себя субъектом. От Рэндома я узнал, что другой мой дядя, Каин, умер от пули убийцы и что кто-то также пытался убить дядю Блейза, но лишь ранил его. Похороны Каина должны были состояться на следующий день. Я все-таки явился вечером в клуб на свидание, но моего таинственного собеседника нигде не было видно. Однако вечер не прошел зря, так как я познакомился с симпатичной леди по имени Мег Девлин, и одно привело к другому. Я проводил ее домой, и мы решили узнать друг друга немного лучше. В тот момент, когда, по моим понятиям, ее мысли должно было занимать что угодно, но только не это, она спросила, как зовут мою мать. И поэтому я решил, какого черта, и все рассказал ей. Лишь позже мне пришло в голову, что именно она и могла быть тем самым человеком, с которым я отправился на встречу в баре. Нашу связь преждевременно прервал звонок из вестибюля, явился, якобы, муж Мег. Я поступил так, как поступил бы любой джентльмен — убрался побыстрее к чертовой матери. Тетя Фиона, тоже колдунья, но немного другого профиля, чем я, не одобрила моего свидания. И, очевидно еще меньше одобряла Люка, потому что после того, как я рассказал ей кое-что о нем, она поинтересовалась, нет ли у меня его фотографии. Я показал ей извлеченное из бумажника фото — групповой снимок, где присутствовал и Люк. Я мог бы поклясться, что она откуда-то знает его, хотя в этом и не призналась. И тот факт, что она и ее брат Блейз в ту же ночь исчезли из Амбера, казался более чем случайным совпадением. После этого темп развития событий еще более ускорился. На следующий день, сразу же после похоронной службы по Каину, была сделана грубая попытка перебить с помощью брошенной бомбы большую часть нашего семейства. Несостоявшийся убийца сбежал. Позже Рэндома расстроила моя короткая демонстрация Колеса-призрака, моего любимого проекта, моего хобби, моего основного занятия во время четырех лет работы в «Гранд-дизайн». Колесо-призрак, это… ну, начиналось оно как компьютер, для работы которого требовались иные законы физики, нежели усвоенные мною в колледже. Для этого было необходимо то, что в народе называется магией. Но я нашел место, где его можно было соорудить и пустить в ход. Когда я покидал его, оно все еще самопрограммировалось. Казалось, Колесо-призрак стало разумным и, по-моему, напугало Рэндома. Он приказал мне пойти и отключить его. Мне эта идея не очень-то понравилась, но я подчинился.
При путешествии по Отражениям за мной следовали какие-то личности, я подвергался угрозам и даже нападениям. От пожара меня спасла одна старая дама, позже утонувшая в озере. Таинственный индивидуум защитил меня от злобных тварей, и он же спас меня от своеобразного землетрясения — и оказался не кем иным, как Люком. Он сопровождал меня до последнего барьера, до свидания с Колесом-призраком. Мое создание было чуточку обижено на меня и изгнало нас посредством Теневой грозы, попасть в которую отнюдь не забавно с зонтиком или без него. От этой напасти я спас себя и друга с помощью одного из Козырей Смерти, как окрестил я странные карты из квартиры Джулии.
Закончилась история перед глубокой хрустальной пещерой, и Люк заманил меня в нее. Старый добрый Люк… Позаботившись о моих потребностях в дальнейшем, он заточил меня в нее. Когда он сообщил мне, кто он такой, я понял, почему так странно отреагировала Фиона на фотографию — он очень походил на своего отца. Люк оказался сыном Бранда, убийцы и предателя, чертовски близко подошедшего несколько лет назад к уничтожению королевства, а заодно с ним и остальной вселенной. К счастью, Каин прикончил его до того, как он осуществил свои зловещие планы. Как я узнал, именно Люк убил Каина, чтобы отомстить за отца. Как оказалось, известие о смерти своего отца Люк получил тридцатого апреля, и долгие годы имел оригинальную манеру отмечать годовщину этого события. Как и на Рэндома, на него тоже произвело впечатление мое Колесо-призрак, и он сообщил мне, что я буду оставаться его пленником, так как могу понадобиться ему на случай приобретения контроля над машиной, которая, как он считал, окажется идеальным оружием для окончательного и бесповоротного уничтожения остальных членов моей семьи. И вот он отправился проворачивать это нелегкое дело, а я почти сразу обнаружил, что мои магические способности аннулированы какими-то особыми свойствами этой пещеры, так что мне теперь не с кем было поговорить, кроме тебя, Фракир, а ведь тебе здесь некого, душить…
Не хочешь, ли ты послушать несколько тактов из сонаты «Над Радугой»?
1
После того, как лезвие раскололось на части, я отбросил рукоятку. Оружие оказалось бесполезным против голубой, словно море, стены, хотя я и пытался разрушить наименее толстый ее участок. У моих ног лежало несколько мелких обломков камня. Я поднял их и потер друг о друга. Это для меня не выход. А единственный выход, пожалуй, заключался в возвращении тем же путем, каким я попал сюда, а это-то как раз и не получалось. Я вернулся в квартиру — тот участок пещеры, где бросил спальный мешок. Присев на плотный коричневый спальник, откупорил бутылку вина и глотнул. Пока я бился со стенкой, порядком взмок. Неожиданно зашевелился Фракир на запястье, выполз на ладонь левой руки, обвившись вокруг двух, все еще лежавших там голубых осколков. Он завязался вокруг них узлом, а затем упал и повис, раскачиваясь маятником. Я отставил в сторону бутылку и стал наблюдать. Дуга его раскачивания шла продольно тому туннелю, который я уже называл своим домом. Раскачивание продолжалось, наверное, целую минуту. А затем он потянулся вверх и пополз по тыльной стороне ладони. Освободив осколки у основания безымянного пальца, он вернулся на свое обычное место вокруг запястья. Я вгляделся пристальнее. Подняв мерцающую масляную лампу, я внимательно изучил камешки. Их цвет… Рассматриваемые на фоне кожи, они походили на камень в кольце Люка, полученном мной не так давно в мотеле «Нью Лайн». Совпадение? Или же тут имеется связь? Что пытался передать мне шнур для колесования, вернее, лишения голоса путем удушения. Принадлежавшее Люку кольцо для ключей. И на нем был голубой камень, насаженный на кусочек металла… А где я мог еще его видеть? Пещера, где меня заточили, обладала способностью блокировать Козыри и мою Логрусовую магию. Если Люк носил с собой камни, отбитые от этих стен, то на это, вероятно, имелась причина, какая-то особая причина. Какими иными свойствами они могли обладать? Наверное, с час я пытался узнать что-нибудь об их природе, но они сопротивлялись Логрусовому зондажу. Наконец я с отвращением засунул издевающиеся надо мной камни в карман, поел хлеба с сыром и глотнул вина из бутылки. Затем я поднялся и вновь сделал обход западни. Как мне казалось, я пробыл здесь пленником не меньше месяца. Я прошел в поисках выхода все эти туннели, петляющие коридоры и гроты. Возможность выбраться не представилась ни в одном из них. Случалось, что я бегал как сумасшедший и разбивал в кровь кулаки о каменные стены. Бывало, когда я медленно бродил по пещере, пытаясь разыскать трещину или линии сдвигов минералов. Я несколько раз пытался отодвинуть закрывавший вход валун, но без толку. Его основательно заклинило в отверстии, и я не смог даже его шевельнуть. Казалось, мне придется пробыть в заключении вечность.