ийства решено было объединить силы трех разных ведомств.
Через год после гибели Люси в газете еще раз промелькнула ее фамилия — это было ежегодное сообщение о насильственных преступлениях, так и оставшихся нераскрытыми, «что весьма тревожит обитателей нашего патриархального Норт-Иста». Люси училась в колледже округа Сесил, а в свободное время подрабатывала в небольшой фирме по продаже недвижимости. Друзей, похоже, у нее не было, во всяком случае, обнаружить их не удалось даже газетчикам, а детективы, занимавшиеся расследованием этого дела, вообще отделывались неизменным «Без комментариев». И все же у Тесс возникла уверенность, что журналистка что-то недоговаривает — то ли потому, что не знает, то ли потому, что эти сведения из тех, которые не принято публиковать. Но что это? Сексуальное насилие? Или какие-то детали, известные только убийце? Лучше всего было бы потолковать с самой Марго Дункан, решила Тесс. Правда, маловероятно, что она еще здесь. Три с половиной года для крохотного городка — целая вечность.
Поэтому она решила оставить репортершу напоследок, а пока отправилась искать дом, где перед смертью жила Люси Фэншер.
Он стоял на отшибе, со всех сторон окруженный деревьями. Ничем не примечательный с виду — самый обычный прямоугольник с крышей, крытой дранкой. Похоже, он пустовал уже довольно давно — Тесс бросилась в глаза обращенная к дороге табличка «Продается». Заляпанная грязью и вся в потеках от дождя, она уже успела покоситься. Тесс выбралась из машины и обошла вокруг дома — не потому, что надеялась что-то найти, а просто чтобы размяться. Возможно, дом и неказист с виду, решила она, зато из задних окон открывался потрясающий вид: река, а над ней небо, и нечего больше. Деревья, по большей части эвкалипты и хвойные, зеленой стеной смыкались вокруг дома, отгораживая его от соседских особняков. К воде, правда, спуска не было, но возможно, это просто вопрос времени. Тесс огляделась — шикарные новомодные коттеджи россыпью покрывали склоны всех близлежащих холмов. Да, наверное, земля тут стоит кучу денег.
— Интересуетесь?
Голос, грубый и хриплый, заставил Тесс подскочить от испуга. Обернувшись, она увидела мужчину лет за сорок, с иссеченным ветром лицом и с кепочкой на голове. Чумазый, в промасленной одежде, он походил на бродягу, но тут Тесс услышала из-за дома звук работающего двигателя. Должно быть, Норт-Ист был таким захолустьем, где незнакомая машина моментально бросалась в глаза.
— Простите?..
— Желаете купить? — Здесь, под деревьями, тень была настолько густой, что она с трудом различала черты его лица. — Хозяин дорого не запросит. Дом уже долго пустует.
— С тех пор… — Тесс прикусила язык, сообразив, что едва не выдала себя. — Давно он продается?
Мужчина поскреб подбородок:
— Года четыре… или три? Что-то вроде этого. А я сосед — живу тут неподалеку, вверх по дороге.
— Замечательное место. Даже странно, что дом стоит пустой.
— Да хозяин больно жадный. Когда он только выставил его на продажу, у людей еще водились деньжата. А теперь нет, вот он и бесится, все хочет продать. А как до дела дойдет — все, привет. Плохо. Да и люди болтают…
— Это вы о чем?
— Да стряслось тут кое-что…
Его деревенская обстоятельность и неторопливость стали раздражать Тесс, и она решила поторопить события.
— Та девушка, что жила здесь… — она намеренно сделала ударение на слове «девушка», — ее ведь убили. Верно?
Мужчина кивнул.
— А вы ее знали?
— Просто здоровались иногда. — Он сделал неопределенный жест рукой.
— А дружок у нее был?
— Жил тут один. Вместе с ней то есть. Приятель ее, верно.
— Вы не помните, как его звали?
— Нет. Мы только… — Снова тот же неопределенный жест. — Да они вообще всего ничего тут и прожили, до того, как… А на вид славный парень. Машину всегда надраивал до блеска, да и двор держал в порядке, пока жил тут. Это теперь тут все заросло.
Итак, чистая машина и аккуратно прибранный двор. Единственные черточки к портрету этого неизвестного человека. Что ж, пока неплохо, решила Тесс.
— А что случилось с ним?
— А кто его знает. — Переступив с ноги на ногу, мужчина наклонился к ней и заговорщически понизил голос: — Тут у нас толкуют, он вроде как…того! Ну, вы понимаете. Но не сразу, вот что забавно. После первого-то он еще ничего, держался, а вот со вторым…
Мужчина смотрел на нее выжидающе, словно надеялся, что Тесс договорит за него.
— С чем со вторым? Вы хотите сказать… кого-то еще убили?
— Так вы что же, ничего не знаете? — обиженным тоном протянул он. — Нет, просто уму непостижимо!
— Я знаю только, что девушку застрелили, а убийцу так и не нашли.
Сосед опять задумчиво поскреб щетину на подбородке.
— Точно. Я и забыл, что в газетах об этом не сообщали. Но тут в округе все это знают.
— Я ничего не знаю, — покачала головой Тесс.
— Это ж в октябре было, тридцать первого, в самый что ни на есть Хэллоуин[14], верно?
Тесс кивнула, молча согласившись: — верно, 31 октября, Хэллоуин.
— Вот тогда-то и нашли первую часть.
— Первуючасть?!
— А то! Нашли, значит, голову Люси Фэншер — прямо посреди моста, где 104-е шоссе. А случилось это в два часа ночи. Лежала прямо на разделительной полосе, где проходит граница между округами Сесил и Харфорд. Голова ее и водительские права под ней — как будто кто-то боялся, что иначе ее не опознают, по одной голове-то, значит.
Все чувства Тесс вдруг разом обострились — в нос ударил резкий аромат хвои и запах водорослей от реки. В сумраке резким голубым светом блеснули глаза ее собеседника.
— Но это еще не самое страшное…
Ну, конечно, еще бы!
— Двумя ночами позже объявился и труп — вот тут, прямо на заднем крыльце. Весь разбух, как губка, словно все это время пробыл под водой. Не знаю, правда или нет, но болтали, что тот, кто это сделал, повесил ей на шею «Джек-фонарь»[15], который остался с Хэллоуина — просто для смеха. Конечно, девчонку застрелили, это верно. Только наши поговаривают, будто все это сильно смахивает на то, что метили не в Люси, а в ее парня. Ну, может, кто зло на него затаил…
Туман в голове Тесс стал понемногу рассеиваться. Теперь она поняла, о чем умалчивали газеты. Если голову Люси Фэншер обнаружили на мосту, то, скорее всего, полицейский из транспортного управления и был тем, кто первым поднял тревогу. Но определить причину смерти смогли только через несколько дней, когда было найдено тело — вот вам и объяснение «заминки» в расследовании. Это могло значить только одно: голову перенесли на мост уже после того, как была убита девушка. А пресловутый «Джек-фонарь» оказался как раз такой деталью, которую полиция ни за что не пропустит в газеты — даже при том, что в городе о нем знала каждая собака.
— А вы не в курсе, ее не…
— Изнасиловали? — Она удивилась, как легко он отгадал ее невысказанную мысль. — Вроде нет. Во всяком случае, об этом не было ни слова.
— А что все-таки случилось с этим ее приятелем?
Мужчина вновь принялся с остервенением скрести подбородок. Кончилось это тем, что он содрал уже подсохшую болячку.
— Понятия не имею. Уехал куда-то. Говорили, что он после всего этого малость спятил. Эх, бедняга!
— А у нее случайно здесь, в округе, не было бывшего мужа? Или, скажем, отставного дружка?
— Вот уж чего не слышал. Да я и не знал ее почти — так, здоровались только. Единственный мужчина, которого я видел с ней, был этот, ее тогдашний приятель. Такая симпатичная молодая пара, жить бы им да радоваться. Я потом часто думал: может, в этом-то все и дело?
— То есть?
— Ну, я хочу сказать, в том, что сделал этот псих. Нужно быть полным отморозком, чтобы сотворить такое. И это наверняка был мужчина — хотя бы потому, что принес ее тело к дому. У женщины бы силенок не хватило. Тело-то ведь тяжелое было, сколько дней провело в воде, напиталось ею, да и распухло сильно. И потом, не так-то просто отрезать у человека голову, даже если он уже труп. И чем? Инструмент нужен. Почему-то мне всегда казалось, что тот, кто сделал это, ненавидел его куда сильнее, чем ее.
— Вы думаете, кто-то убил Люси Фэншер, чтобы свести счеты с ее приятелем?
— Ну, не совсем так. Может, он и не знал их толком, а так, видел когда. Может, в городе, а может, в кафешке на 40-м шоссе. Ведь сразу бросалось в глаза, какие они счастливые. Бывают такие ублюдки, кого просто корежит, коли они видят другого с хорошенькой девчонкой, понимаете? Вот вам, к примеру, случалось в детстве играть в шашки?
— Что?! — Тесс потрясла головой — ей показалось, она ослышалась.
— Я частенько после школы заворачивал к своему приятелю, в шашки поиграть. А у него был младший братишка, которому тоже страшно хотелось всегда сыграть с нами, да ведь там только вдвоем можно. А втроем никак. Да и вообще он был слишком мал еще, чтобы играть, правила никак не мог запомнить. Ну, естественно, мы прогоняли его. Так вот он… он… — Мужчина внезапно замолчал, словно у него язык присох к горлу. А когда он снова заговорил, понизив голос, на лице у него был написан страх. — Когда нас не было, он покрошил все шашки, а потом сложил их в кучку и описал — в точности, как пес, когда метит территорию. Стало быть, раз ему нельзя, так пусть и никто не играет!
— Вот, значит, о чем вы думаете… Скажите, а тут все так считают? Или это просто ваше собственное заключение, основанное на свойствах человеческой натуры?
У Тесс и в мыслях не было смеяться над ним, но мужчина, оскорбленно фыркнув, отпрянул в сторону.
— А оно не хуже прочих, знаете ли! Уж получше того, о чем толковал Карл Дьюитт, когда все это случилось. Во всяком случае, про меня никто не говорил, что у меня от всего этого крыша съехала!
— А кто такой Карл Дьюитт? — спросила Тесс. Но ее собеседник уже ушел, оставив ее одну на заднем дворе. Тесс бросила взгляд на ступеньки крыльца, попытавшись представить себе, как все это выглядело в тот трагический осенний день. На расстоянии, да еще в темноте тело легко было принять за соломенное чучело, брошенное тут каким-то шутником с извращенным чувством юмора. А вблизи? Тесс передернуло — наверное, такое зрелище вполне могло заставить нормального человека тронуться рассудком. Интересно, а кто все-таки такой этот Карл Дьюитт? Уж не приятель ли Люси, тот самый, чье счастье толкнуло другого человека на преступление?