— Не знаю, право. Как-никак, пятнадцать лет прошло. Сейчас я даже с трудом помню ее лицо. Надо же, Бекка Гаррисон. Заметьте, не Ребекка, а именно Бекка. Стоило только назвать ее Ребеккой, как она просто на стенку от злости лезла! «Ребекка — это та, что в Библии. А я — Бекка!» Вот поди ж ты! Будто это стыд какой, если тебя назвали библейским именем.
— Зато, возможно, — перебил ее Карл, — эта ваша Бекка не скажет, как сказала библейская Ребекка: «Я пойду», когда слуга Абрама явился выбрать для него жену.
Хэлли кивнула. Тесс, вечно путавшая Ребекку и Исаака с Яковом и Рахилью, поняла, что выбыла из игры. По крайней мере на этом отрезке.
— Уж эта девчонка никогда бы так не сказала! Никому на свете.
— Тогда, значит, ничего странного, если она до сих пор живет в ваших краях.
— А вот и нет. Уехала! Скользкая она была — как угорь. Одна из тех, кто мечтал сбежать отсюда куда подальше. Но местные наверняка еще помнят ее. Возможно, кто-то даже знает, куда она подалась. Впрочем, не думаю, чтобы вам это помогло.
— Почему? — влезла в разговор Тесс. Карл сурово нахмурился, давая понять, что она нарушает условия их договоренности. Но Тесс и так уже извелась. И вообще хранить молчание было не в ее привычках.
— Да просто она не из тех, кто готов признаться, что когда-то сделал что-то не так или ошибся. Вечно нос задирала, точно королева какая. Мисс Совершенство! Послушайте, мои родители уверены, что никто не хотел причинить Эрику зло. Это просто трагическая случайность. Вы хотите убедить кого-то сознаться, верно? А люди боятся, они не верят, что вы их простите.
— А как добраться до… Простите, опять вылетело из головы, как называется этот остров?
— Ноттинг, — повторила Хэлли. — Тот, что за островом Смита, к западу. Вы сразу узнаете его — кажется, что за ним вообще уже ничего нет.
— А как туда попасть?
В первый раз за все это время Хэлли улыбнулась.
— Обычно на лодке. Вплавь не стоит — только если вы уж очень сильный пловец.
Глава 20
— Ишь чего захотели! Нет никакой лодки, чтобы на Ноттинг попасть! — проворчал мужчина с грубоватым, словно высеченным из камня лицом. Сидя в лодке, он жевал сэндвич, время от времени поднося к губам что-то, завернутое в бумажный пакет, и вслед за этим слышалось громкое бульканье. У Тесс заурчало в животе — за весь этот день она так и не нашла времени перекусить, а вместо этого только и делала, что смотрела, как едят другие.
— Тогда как же туда добираются люди? — поинтересовался Карл.
— Регулярной переправы туда нет, вот что. Ни катера, ни парома. Хотите попасть на остров, договоритесь с кем-то.
— Но ведь до острова Смита ходит какой-то катер, — спохватилась Тесс. — А от него до Ноттинг-Айленда рукой подать.
— Так-то оно так, мэм, да только остров Смита — не чета Неверлэнду. Там и гостиница есть, и вообще… А Неверлэнд — он Неверлэнд и есть, ни черта там нет. Богом забытый клочок земли. У нас тут толкуют…
— Да, нам известно, что тут у вас толкуют, — довольно резко оборвала его Тесс. Они вот уже сорок пять минут бродили по пристани, и рассказы местных рыбаков о никому не нужном острове успели надоесть им до зубного скрежета.
Но им позарез нужно попасть туда.
— Ну, — протянул рыбак, слегка задетый тем, что ему так бесцеремонно заткнули рот, — на остров и впрямь никто не ездит. А у местных — тех, кто там постоянно живет, — у всех свои лодки… Есть еще, правда, школьный катер…
— Так устройте нас на него! — рявкнул Карл.
— Я-то как могу это сделать?! И потом, на школьном катере вы попадете туда только после четырех, стало быть, назад, на материк, вернуться уже не успеете — будете куковать там до самого утра. А где — на берегу, что ли? Гостиниц или там отелей на острове нет. — Рыбак окинул Тесс быстрым внимательным взглядом. — Сдается мне, мэм, вы не из тех, кому нравится спать на голой земле, верно? Послушайтесь моего совета — лучше договоритесь с кем-то с самого утречка, будто порыбачить собрались или так просто, на прогулку. Так-то оно лучше будет. И вернетесь, когда захотите.
— А прямо сейчас нельзя?
— В такой-то погожий денек, как сегодня? Это вряд ли. У тех, кто сдает лодки напрокат, наверняка уж все до одной разобрали. Рыбаки — ранние пташки.
— Я все детство провел на воде, — вмешался Карл. — Может, вы согласились бы одолжить нам свою лодку? Или сдать ее на время…
— Я вам не Хертц, — буркнул рыбак, глотнув из пакета. — И даже не Эвис. Я такими делами не занимаюсь.
Он с некоторым опозданием захихикал, словно сраженный наповал собственным остроумием.
— Кстати, а мы не говорили случайно, что работаем на полицию штата? — спросил Карл.
Тот только презрительно фыркнул в ответ. Нащупав в бумажнике пачку двадцатидолларовых купюр, Тесс потихоньку пересчитала их, стараясь сделать это незаметно. Их оказалось десять. Что-то вспыхнуло и тут же погасло в глазах старика, когда она протянула ему пятьдесят долларов.
— Теперь вы можете быть уверены, что мы обязательно вернемся.
— Надеюсь, вы вернетесь до темноты? Мне бы не хотелось опаздывать к ужину.
— По рукам.
Старик повернулся к Карлу и смерил его оценивающим взглядом.
— Вы и впрямь умеете управляться с лодкой?
— Да, сэр. Я вырос в округе Сесил, и родители подарили мне лодку, когда я был еще сопливым мальчонкой. Я избороздил весь залив. Доходил даже до Сасквеханны.
— Что ж, кивнул старик, — тогда и впрямь можно считать, что вы выросли на воде.
Некрашеная моторка явно не была предназначена для гонок, однако Крисфилд довольно быстро скрылся из виду. Тем не менее, Тесс уже успела истомиться, прежде чем вдали появилась земля. Это и был остров Смита, до которого от материка было около девяти миль. Обогнув его, они, не снижая скорости, двинулись дальше. Карл то и дело заглядывал в небольшую карту, которую купил на берегу. И вот перед ними предстал еще более крошечный кусочек суши.
— Ноттинг-Айленд, — объявил Карл.
— Кое-кто уверяет, что это звучит почти как «остров Ничто».[19]Неверлэнд.
— Угу, — подтвердил он, в точности скопировав акцент их благодетеля. — У нас тут толкуют…
— А другие вообще именуют его Прыщ-остров.
— Это верно.
Тесс принялась хохотать, как сумасшедшая, и даже Карл позволил себе улыбнуться. Бегая по пристани в поисках лодки, чтобы переправиться на остров, они, наверное, не меньше десятка раз успели услышать историю о том, как появилось на свет название острова, и столько же легенд на тему, как его звали раньше. По одной из них, Ноттинг-Айленд прежде назывался Прыщ-остров — возможно, из-за своих размеров, благодаря чему он значился далеко не на каждой карте. Другие с пеной у рта твердили, что остров изначально назывался Неверлэнд, и в подтверждение своей теории ссылались на выдержку из дневников отца Эндрю Уайта, который тот вел во время своего первого плавания в Новый Свет. Тогда целью его путешествия был Мэриленд, и два его корабля, «Стрела» и «Голубка», вошли в залив и бросили якорь у берега. Эндрю Уайт писал об «острове столь крохотном, что это, в сущности, даже не остров, а так, ничто», и упомянул он о нем как раз перед тем, как в виду его корабля появился сначала Пойнт-Лукаут, а затем и западное побережье.
Для столь незначительного куска суши история у него оказалась весьма богатая. Рыбаки, толкавшиеся на причале в Крисфилде, рассказывали, что в начале двадцатого века остров едва не исчез с лица земли. Причем в полном смысле этого слова. Залив, словно вознамерившись задушить островок в своих объятиях, захлестывал его волнами, подмывал невысокие берега. Другие островки, которых в заливе было немало, например, Шэнк, скоро сдались, не выдержав этой осады, а их жители перебрались на материк. Ноттинг-Айленд, казалось, ждет та же судьба. Потом внезапно на залив обрушился ураган, а когда все улеглось, оказалось, что после такой внушительной трепки заливу просто не до островка. И Ноттинг-Айленд уцелел. Во всяком случае, так рассказывали старики.
Правда, при этом они неизменно добавляли, что над островом, мол, тяготеет проклятие. Некий молодой рыбак, убитый в пьяной драке — кстати, это было единственное убийство за всю историю острова, — повадился слоняться по нему в виде призрака. При жизни его, мол, обвиняли в воровстве, что в глазах обитателей Ноттинг-Айленда было не меньшим оскорблением, чем обвинение в конокрадстве для какого-нибудь жителя Дикого Запада. Как позже выяснилось, обвинение оказалось ложным, поскольку случаи воровства продолжались и после его смерти. По слухам, призрак молодого рыбака до наших дней продолжал бродить по острову.
— А вы верите в привидения? — спросила Тесс, глядя, как Карл ловко направил моторку в узкий пролив, который вел к главному причалу в Тиндалл-Пойнт, самому большому из двух городов на острове. Она уже успела понять, что именно такие вроде бы ни к чему не относившиеся вопросы являются лучшим способом вызвать его на разговор. Конечно, он уже не прятался постоянно в свою раковину, как это было раньше, однако Тесс подсознательно чувствовала, что Карл в любую минуту может захлопнуть ее створки и тогда вытащить его оттуда будет не легче, чем устрицу.
— Боже милостивый, нет, конечно! А уж в этого островного призрака и подавно. Обычная легенда, и польза от нее такая же, как от любой другой легенды.
— А именно?
— Легенды делают правду менее мучительной. Молодые люди уезжают с острова, поскольку тут нет ни работы, ни возможности хоть как-то устроиться. Готов поспорить на что угодно, что сейчас на нем не наберется и двух сотен жителей. Может, залив и решил помиловать Ноттинг-Айленд, не знаю. Зато двадцать первый век куда менее милосерден. Остров умирает. И легче винить в этом какое-то привидение, которое, дескать, выживает всех отсюда, чем признать, что жизнь просто выкинула их на обочину.
Насчет двух сотен он явно погорячился, подумала Тесс, постаравшись представить себе эту цифру. Их выпуск насчитывал тысячу двести человек. В «Кэмпден-Ярд» в удачные дни набивается никак не меньше четырех с половиной тысяч фанатов. А здесь… две сотни!