— Я думаю, что все мои чувства легко прочесть на моем лице, — заметила она немного наигранно веселым тоном.
— Не всегда.
Она была уверена, что представители таких профессий, как юрист, врач и даже частный детектив, к каковым она могла отнести и себя, весьма ценят свое время, и в случае опоздания клиента ровно настолько сокращают свое общение с ним. Но доктор Армистед вел себя гораздо более щедро, он продолжал беседовать с ней, даже когда время сеанса истекало.
— О чем вы думаете, Тесс? — снова спросил он.
— Ни о чем, честное слово.
— Вы отлично знаете, что так не бывает.
— Я думаю о том, о чем не могу сказать вам, — этот ответ был абсолютно искренним.
— Вы уверены? Может, все дело в том, что вы просто не знаете с чего начать?
Тесс едва прислушивалась к звуку его голоса. Она знала, что он не может прочитать ее мысли, однако спокойнее от этого у нее на душе не становилось. Все, что у них с Карлом было на данный момент, это пожилая несчастная женщина, покинутая своим сыном. И что им следовало делать дальше? Карл дожидался ее на лавочке в парке неподалеку от клиники. Нужно было принять хоть какое-то решение перед тем, как встретиться с ним.
— Мне кажется, я схожу с ума, оттого, что у меня слишком много работы.
— Правда? А я думал, что вы закончили свою работу. Ну, то дело, которым вы занимались. Мы ведь о нем разговаривали в прошлый раз. Вы сказали, что тот, кого вы разыскивали, мертв, а ваш партнер отстранен от ведения расследования.
— С тех пор появилось кое-что новенькое.
— Так чем вы сейчас заняты?
— О, это неинтересно. Чисто бумажная работа. Всякие счета, свидетельства. — Она поморщилась при воспоминании о своей офисной работе. И ей было неловко, что она пытается обмануть доктора Армистеда.
— Вы хорошо спите?
— Не очень. Возможно, это от перевозбуждения. Но я не хочу принимать снотворное. Думаю, это пройдет к началу лета.
— Так у вас бессонница?
— Я бы назвала это… слабостью. Я засыпаю, только когда рядом находится Кроу, и просыпаюсь, когда он уходит.
— Вам снятся кошмары? Вы видите во сне что-то неприятное? Умерших друзей или какие-то несчастья?
Разве она могла это вспомнить? Тесс смотрела прямо перед собой невидящими глазами. Ей было интересно, записывает ли он после ее ухода все, что она ему рассказывает. Однако гораздо больше ее занимал вопрос о том, что делать дальше после того, как они с Карлом нашли эту женщину.
— Нет, кошмары мне не снятся.
Но, несмотря на все усилия держать себя в руках, слезы наворачивались ей на глаза. Она вспоминала то утро, когда в последний раз видела Джонатана живым. Перед этим они всю ночь занимались любовью. Он был немного возбужден, говорил, что скоро его ждет очень большой успех. А она, напротив, была подавлена, ее пугало возможное блестящее будущее Джонатана.
Ей следовало быть внимательнее, когда они вышли на улицу. Но она ничего не замечала вокруг, пока Джонатан не толкнул ее на обочину аллеи. Там не было специальной дороги для машин. Скорее всего, сидевший за рулем рассчитывал убить и ее тоже. Но главной его целью был Джонатан.
— Почему вы плачете?
— Так, воспоминания… Я не могу не плакать, когда думаю о своем погибшем друге.
— Вам необходимо смириться с тем, что случилось, — настойчиво посоветовал доктор Армистед.
Наступила долгая пауза. Тесс рассматривала дипломы в рамках, висевшие на противоположной стене. Их было не менее дюжины. Вашингтон… Клиника Джона Хопкинса…
Внезапно в голову Тесс пришла странная мысль.
— Вы знали психиатра Майкла Шоу?
Доктор Армистед кивнул.
— Я слышал о нем. Мы, вероятно, даже встречались, но я совсем его не помню. А почему вы спрашиваете?
— Он связан с тем делом, над которым я сейчас работаю.
— Со счетами?
— Да, у него была проблема с кем-то из инвесторов, — бодро солгала она. — Мой клиент тоже стал жертвой этого человека, и я заинтересовалась всеми подобными случаями. Там еще фигурируют брокерские операции.
— Брокерские операции?
— Да. Они проводились в другом штате.
— И Шоу к этому причастен?
— Возможно, он стал жертвой вымогателей. Кстати, нельзя ли выяснить, кто был его пациентами?
— Конечно, нет. — На лице доктора появилось изумление. — Все консультации ведутся конфиденциально.
— Но он уже мертв, а для раскрытия преступления нам необходимы эти сведения.
— Надо полагать, что расследование гибели Майкла Шоу не входит в ваши обязанности. Однако в любом случае будет очень сложно получить информацию о его пациентах.
Она откинулась на спинку кресла, сложив руки на груди.
— Если хотите знать мое мнение, то я сомневаюсь, что у доктора Шоу были какие-либо преступные связи.
— Почему?
— Перед тем, как Шоу переключился на частную практику, он работал в клинике Хопкинса. Занимался очень серьезными случаями, связанными с изнасилованиями и педофилией.
Тесс вспомнила, что Карл как-то рассказывал ей о серии убийств, в которых присутствовал явный сексуальный мотив.
— Он начал со специальной программы в 1980 году. Вы, наверное, слышали об этих исследованиях. Около ста пятидесяти человек приняли в них участие. Препарат «Депо-Провер».
— Мне казалось, что это контрацептив.
— Да, его получали из женского гормона прогестина и использовали в качестве противозачаточного средства. Но препарат также применяли и для химической кастрации. Боюсь, в прессе сильно исказили информацию. Это был всего лишь один из немногих способов терапии и коррекции поведения. Потом в эту историю оказался замешан преступник, которого обвиняли в особо тяжких сексуальных преступлениях, каким-то образом там фигурировал препарат, и программу пришлось закрыть.
Это случилось двенадцать лет назад. Она моментально подсчитала: Билли Уиндзор «умер» в семнадцать лет, а в то время ему было только пятнадцать. Как это могло быть связано? Могла ли Бекка стать жертвой сексуального преступления? Да, нет, по словам старухи с острова, у них была обычная юношеская влюбленность. Но почему в таком случае Майкл Шоу попал в список Уиндзора? Луиза О’Нил отказалась что-либо объяснять. Что, если Билли Уиндзор пытался лечиться у Майкла Шоу от своей одержимости? Или обращался к нему за помощью как к аналитику? Это могло бы объяснить, почему между смертью Хейзел Лигетти и смертью Шоу был такой разрыв во времени.
А возобновиться убийства могли потому, что Билли отказался от лечения.
— Почему вы так странно улыбнулись, Тесс?
— Я подумала, что, наверное, уже начался обед, и мы могли бы закончить на сегодня.
«Видишь ли ты себя подобным Богу?»
Этот запретный вопрос снова мучил его. Почему он вспомнился ему именно сейчас, когда было так много всего, о чем стоило подумать, так много нерешенных проблем, так много ошибок?
У него даже не было времени как следует сосредоточиться. Он постоянно следил за своими мыслями, за своим сознанием, он изучил его словно дом, в котором прожил много-много лет, и в котором для него не осталось потайных уголков. Только два человека знали его так же хорошо, и одного из них он уже потерял.
Что касалось другого, то он не предполагал, что они доберутся до его матери и запугают ее так, что ей пришлось пешком идти по шоссе три мили до телефонной будки, в которой она только и могла почувствовать себя в безопасности.
— О чем она говорила, Билли? Они из департамента природоохраны? Они знают, что ты делаешь?
Это известие привело его в ужас. Они начали постепенно проникать в его тайну и даже отыскали его мать. Он стал уверять ее, что все это не опасно. Говорил, что они наврали ей и что он в ближайшее время выяснит, кто они. Он велел ей больше не открывать дверь и ни с кем не разговаривать.
Она расплакалась, причитая, что не сможет с ним больше увидеться. Он стал утешать ее, вспоминая то время, когда они вместе жили на острове. У них все оставалось по-прежнему, только теперь они должны были встречаться так, чтобы никто не видел их вместе.
Но в мягком и ласковом голосе скрывалась ярость. Как она посмела явиться к его матери? Откуда они узнали его имя, и вообще откуда они узнали о его существовании? Кто предал его? Луиза О’Нил сообщила им его имя. Они знали, кто он, когда приехали на остров во второй раз. Это все чертова Джун Пэтти с ее болтливым языком. Она годами сплетничала о нем со всеми, она насмехалась над женщиной, которую никогда не любила. Наверное, она с издевкой рассказывала им о том, как Одри Уиндзор помогла подруге своего сына сбежать от ее ужасного отца и довела тем самым юношу до полного отчаяния.
Это была идея его матери, прекрасная, блестящая идея. Она потребовала от нее настоящего актерского таланта, ей пришлось изображать скорбь. Он был мертв для всех годы, целые годы. И это были его лучшие годы. Он получил образование, открыл свое дело, он по возможности расправлялся с проститутками. Странно, что все это было до того, как его мать покинула остров. Конечно, она была ни в чем не виновата, она всегда старалась дать ему ту любовь, в которой он так нуждался.
Но как только она уехала с острова, она словно лишилась всей своей силы. На большой земле она ослабела. Она умирала. Не физически, нет, она угасала духовно. Он пережил смерть отца, и пережил очень легко. Совсем иное отношение было у него к матери. Поэтому он долгое время надеялся, что кризис, вызванный этой переменой, пройдет.
Она была единственным человек, который понимал его, рядом с которым он чувствовал себя счастливым. Это была ее идея опустить тело Бекки в воду, а затем переодеть его в женскую одежду и перевезти на лодке на континент. Если в Сэнт-Мэриз их и заметили ночью, то подумали, что на лодке приплыли две женщины. Они расстались, и она вернулась домой, чтобы дождаться от него известия. Он прислал записку, в которой говорил, что покончит с собой, так как его возлюбленная Бекка уехала, чтобы стать певицей. Все это выглядело так правдоподобно, что никому и в голову не пришло усомниться.