Тесс изо всех сил закусила губу, чтобы не рассмеяться. Если Холси решил, что после покрытия всех судебных издержек, оплаты медицинских счетов и принудительных работ в центре по уходу за детьми, ставшими жертвами насилия, она морально переродится, пусть его. Но она твердо знала, что повторись все снова, она поступит так же. Ну, может быть, не станет лягаться. Однако что касается депилятора или тех самых таблеток… Ноздри Тесс мстительно раздулись. Что ж, она преподала Микки Печтеру урок, который он забудет не скоро. Может, все-таки стоило довести дело до суда? Глядишь, нашлись бы и другие его жертвы, которые бы не побоялись рассказать о его грязных делишках.
Между тем Микки уселся на свое место. Тесс встала, чтобы выслушать приговор — глаза смиренно опущены, на губах легкая, почти незаметная улыбка. Она запретила Кроу сопровождать ее в суд. Хотя Тесс отчаянно нуждалась в его молчаливой поддержке, ей не хотелось впутывать его в это дело. Зато они договорились отпраздновать вместе победу. Тесс с Кроу собирались усадить собак на заднее сиденье и отправиться за город, где те смогут вволю побегать. А потом они отыщут какую-нибудь деревенскую гостиницу или небольшой ресторанчик, в котором столики будут стоять на воздухе, чтобы не пришлось запирать собак в машине. Вот еще один важный плюс работы на себя — можно отправиться за город в любой день, хоть бы и во вторник, если стоит отличная погода, вместо того чтобы ждать воскресенья, зная наперед, что в выходные непременно зарядит дождь.
Тесс так размечталась, что почти не слушала судью. Его голос монотонно жужжал у нее в ушах, она представила, что это волны бьются о берег, и на душе у нее стало легко. Но внезапно одна фраза заставила ее очнуться.
— И, конечно, мисс Монахэн, в течение испытательного срока вы должны будете пройти курс социальной реабилитации, чтобы избавиться от ваших беспричинных вспышек ярости.
Тесс не поверила собственным ушам. Она бросила отчаянный взгляд на Тайнера, но тот только пожал плечами, недоумевая не меньше ее самой. Для Печтера же все это было пустым звуком — вид у него был отсутствующий, словно он мысленно прощался со всеми теми замечательными вещами, которые рассчитывал накупить, содрав с нее пятьсот тысяч долларов. Замотанный секретарь уже открыл папку со следующим делом. Машина правосудия на всех парах мчалась дальше.
— Мисс Монахэн, вам придется раз в месяц встречаться со специально назначенным офицером и представлять ему подтверждение того, что вы еженедельно посещаете занятия с психиатром, психологом или социальным работником. В данном случае выбор остается за вами, но суд требует, чтобы предметом этих бесед были именно неконтролируемые вспышки гнева, от которых вам необходимо избавиться.
Наконец все закончилось, и почти сразу же началось слушание следующего дела. Совершенно ошарашенная, она вышла из зала вслед за Тайнером.
— Как он до этого додумался? И разве можно заменить общественные работы на занятия с психологом?
— Выходит, можно. Наверное, в его глазах это все равно, что приговорить водителя, севшего за руль пьяным, посещать собрания клуба анонимных алкоголиков. Держу пари, он прямо сейчас до этого додумался. Хорошо, что мне не пришло в голову заявить протест. И потом, это в любом случае займет меньше времени, чем работа в приюте. Ерунда — всего три часа в неделю.
— Интересно все-таки, с чего это судье вздумалось в последнюю минуту изменить условия нашего соглашения?
Тайнер, который старался без лишней нужды не огорчать ее, немного помялся.
— Знаешь, было в твоем лице что-то такое, когда ты смотрела на Печтера, от чего у меня мурашки поползли по спине… Что-то нехорошее. Не хотел тебе этого говорить, Тесс, но, возможно, судья поступил правильно.
Глава 3
— Вы много пьете?
Назначенный судом психиатр, доктор Маршалл Армистед, монотонно бубня что-то себе под нос, листал историю болезни, и Тесс, забывшись, вдруг ляпнула все, как есть. Она так безумно устала, к тому же мысли ее витали далеко. Тесс даже толком вспомнить не могла, что она такого сказала, что вызвало неожиданный вопрос психиатра. Две рюмки, три рюмки — неужели это так много? Может, стоит признаться, что со стороны матери в ней течет французская кровь? Или лучше вообще дать отбой?
Да, пожалуй, лучше второе.
— Я имела в виду, не каждый день. Но часто бывает, что я за обедом позволяю себе бокал вина. Или два. Если обедаю с друзьями, то коктейль. Примерно раз в неделю.
— А одна вы пьете?
— Иногда случается.
— Чтобы расслабиться немного? Или что-то отпраздновать?
— Ну, я бы так не сказала…
— Вам случается по утрам страдать от похмелья?
— Никогда. — Тесс постаралась сказать это так, чтобы в ее тоне не чувствовалось ни малейшей враждебности или настороженности. — Послушайте, доктор, я догадываюсь, к чему вы клоните. Так вот, могу вас заверить, что с алкоголем у меня проблем нет.
— Хорошо, мы еще вернемся к этому. А как насчет наркотиков?
— Иногда, случается, балуюсь травкой.
Доктор насмешливо изогнул бровь на слове «случается». Занятные у него брови, подумала Тесс, кустистые, как это порой бывает у стариков, хотя на вид доктор еще довольно молод, наверное, ему и сорока нет. Он был совершенно лыс, но, казалось, ничуть не комплексовал по этому поводу. Зато зубы у него были великолепные, а мясистый нос занимал чуть ли не пол-лица. Глубоко посаженные глаза красивого орехового оттенка, так не похожие на ее собственные.
— Итак, значит,сейчастолькобалуетесьмарихуаной, — повторил он, выделяя отдельные слова. — Должен ли я понимать это так, что раньше вам доводилось принимать и другие наркотики?
— Один раз попробовала кокаин. От него я стала тарахтеть, как пулемет, причем сама понимала, что несу полную чушь. Глотала половину слов, хотя знала точно, что спешить мне некуда. Чтобы пробовать «колеса» или «экстази», которыми увлекаются в Балтиморе, я была уже слишком стара, иначе, может быть, и рискнула бы — из чистого любопытства. Но вообще-то я не испытываю ни малейшей тяги к наркотикам.
— Тяги к наркотикам не испытываете. — Взгляд доктора пробежал по его записям. — Наверное, пьете слишком много кофе?
Тесс, тяжело вздохнув, выразительно округлила глаза.
— Проблем с кофеином у меня тоже не имеется. Я знаю это совершенно точно, поскольку даже если не выпью утром кофе, потом не мучаюсь головной болью. Кстати, травку я тоже курю крайне редко. Во-первых, ее еще нужно достать, а во-вторых, мне в моем положении следует думать о последствиях.
— О последствиях?
— Конечно, нарушение закона и все такое. А карьера у меня идет в гору, риск мне совсем ни к чему.
— И тем не менее вы ведь совершили насилие.
— Меняобвинилив совершении насилия. На самом деле это был просто проступок.
Доктор озадаченно нахмурился и снова принялся листать бумаги.
— Но вам было предъявлено обвинение в совершении насилия.
— Обвинение еще ничего не значит. И потом, кажется, презумпцию невиновности еще никто не отменял, верно? Пока обвинение не доказано, человек невиновен.
Доктор снова принялся задавать ей обычные в таких случаях вопросы, и мысли Тесс унеслись в сторону. Честно говоря, она была несколько разочарована — не такой она представляла себе больницу Шеппарда Пратта.
В конце концов, тут ведь когда-то лечилась сама Элла Фитцджеральд. Увы, золотая эпоха джаза минула безвозвратно, а пришедшая ей на смену эра повального увлечения психотропными препаратами, видимо, не способствовала процветанию. В некогда элегантных кабинетах уже явственно чувствовался запашок благородной бедности, хотя само здание до сих пор поражало блеском и роскошью. Так, в кабинете доктора Армистеда распахнутое настежь огромное окно не закрывалось только потому, что он сунул между рамами деревянный брусок, дабы легкий ветерок хоть немного разогнал стоявшую внутри духоту, с которой, видимо, уже не мог справиться старенький кондиционер. Ветхий стул, на котором устроилась Тесс, жалобно поскрипывал, робко намекая на то, что может рассыпаться в любую минуту. А подлокотники облезли до того, что она старалась к ним не прикасаться.
Доктор перехватил ее разочарованный взгляд и что-то быстро черкнул у себя в блокноте. Тесс моментально всполошилась: интересно, что он там пишет, этот эскулап? Еще, чего доброго, взбредет в голову обвинить ее в немотивированной агрессивности! Как и многие до нее, впервые попав в кабинет психиатра, Тесс гадала, удастся ли ей вообще выбраться отсюда.
— В вашей семье были случаи душевных расстройств?
— Нет, ничего такого, — почти автоматически ответила она и тут же сама засомневалась в этом. Вообще-то кое-кто из ее родственничков определенно вел себя как полный идиот. Но, с другой стороны, никто из них до сих пор не был официально признан психом, и она, выходит, сказала чистую правду. К тому же доктор уже на всех парах несся вперед, и времени поправиться у нее все равно не было. «Как вы спите?» — «По большей части прекрасно». — «Что значит — по большей части?» — «Каждому ведь когда-то случается мучиться бессонницей, не так ли?» — «И это бывает обычно после того, как вы выпьете?».
— Я вам уже говорила, что пью каждый день понемногу.
— Ну тогда, наверное, после того, как выпьете больше обычного?
— Это не совсем то, что я имела в виду.
— А что вы имели в виду?
— Если честно, то не бессонницу. Просто… мне снятся по ночам кошмары — иногда. Обычно все зависит от того, над каким делом я работаю. Видите ли, мне приходилось видеть кое-что… неприятное. Конечно, это трудно сравнить с тем, что иной раз приходится наблюдать копам, или патологоанатомам, или… — Тесс замялась.
— Или врачам, — подсказал он. — Всем им часто приходится сталкиваться со смертью.
— Да, конечно. Только это не совсем та смерть, которую приходилось видеть мне. И потом, дело ведь не собственно в смерти. Смерть в таких случаях — избавление. Мне доводилось видеть, что может один человек сделать с другим. Просто, чтобы получить то, что он хочет, если ему удастся убедить себя, что это полезно, даже иногда необходимо.