– И это ты тоже мне говорила!
– Разве? – удивилась Джиллиан. – Как невежливо с моей стороны.
– Я всегда так думала, – сказала Фрэнсис.
– Я могла бы быть добрее, – вздохнула Джиллиан. – Наверное, я была недоразвитая.
– Только не думай, что теперь, когда ты мертва, твой образ будет как-то развиваться, – заметила Фрэнсис. – С тобой покончено. Давай сосредоточимся на развитии моего образа.
– С тобой легко: ты принцесса, – сказала Джиллиан. – Принцесса в пассивном ожидании очередного принца.
– Я могла бы убить эму, – заявила Фрэнсис.
– Ну, давай посмотрим, а, Фрэнсис? Посмотрим, сможешь ли ты убить эму.
– Может быть. – Фрэнсис посмотрела на ожившего эму, правда по-прежнему не способного летать, – страус бежал по усыпанному звездами небу. – Мне тебя очень не хватает, Джиллиан.
– Спасибо, – ответила Джиллиан. – Я бы сказала, что и мне тебя не хватает, но это не точно соответствовало бы положению дел, потому что я постоянно пребываю в состоянии благодати.
– Меня это не удивляет. Это так прекрасно, – сказала Фрэнсис. – Это что-то типа северного сияния, правда?
– Оно всегда там, – торжественно произнесла Джиллиан.
– Что, северное сияние? Не всегда. Эллен заплатила целое состояние, но так ничего и не увидела.
– Вот это, Фрэнсис. Эта красота. По другую сторону. Нужно только успокоиться. Не двигаться. Перестать говорить. Перестать хотеть. Просто быть. И ты услышишь, почувствуешь. Закрой глаза – и увидишь.
– Интересно, – кивнула Фрэнсис. – Я тебе говорила про рецензию на меня?
– Фрэнсис, забудь ты эту рецензию!
Черт возьми! Джиллиан говорила слишком много вздора для человека, которому ничего не нужно делать, только лежать себе и наслаждаться исключительной красотой жизни после смерти.
Глава 34
Где вы сейчас, Фрэнсис? – спросил Яо.
Он сел на пол рядом с ее раскладушкой и снял с нее наушники, чтобы она слышала его.
– Я в одной истории, Яо, – ответила Фрэнсис; он не видел ее глаз под маской, но на лице было оживленное выражение. – Я пишу эту историю и одновременно нахожусь в ней. Это очень хорошая история. Действует что-то вроде генератора магического реализма, это для меня в новинку. Мне нравится. Не нужно во все вкладывать здравый смысл.
– Хорошо, – сказал Яо. – А кто еще с вами в этой истории?
– Моя подруга Джиллиан. Она умерла. Во сне, когда ей было сорок девять. Это называется синдромом внезапной необъяснимой смерти взрослых. Я думала, такое случается только у младенцев. Я даже не знала, что такое возможно.
– У Джиллиан было что сказать вам?
– Да нет толком. Я рассказала ей о рецензии.
– Фрэнсис, забудьте про рецензию!
Это было непрофессионально, но Яо не мог скрыть раздражения. Фрэнсис все говорила и говорила про эту рецензию. Разве авторы не должны быть привычными к плохим рецензиям? Разве это не сопутствующий профессиональный риск?
Попытайся стать парамедиком. Посмотри, как ты будешь себя вести, когда сумасшедший муж приставил нож к твоему горлу, пока ты пытаешься спасти жизнь его жены, причем это невозможно, потому что она уже мертва. Попробуй это, Фрэнсис.
Фрэнсис сдвинула маску и посмотрела на Яо. Ее волосы комически торчали в разные стороны, словно она только что встала с кровати.
– Я буду есть лингвини из даров моря. Огромное спасибо. – Она закрыла воображаемое меню, снова надвинула маску на глаза и начала напевать под нос «О благодать»[17].
Яо проверил ее пульс и вспомнил давний вечер, университетскую вечеринку, когда он присматривал за напившейся девицей в чьей-то спальне. Яо несколько часов слушал ее неразборчивое, бессвязное бормотание, смотрел, чтобы она не захлебнулась в собственной блевотине, потом уснул, а проснувшись на рассвете, увидел ее лицо в дюйме от своего, почувствовал ее болезненно-сладкое дыхание.
– Убирайся! – заявила она.
– Я к тебе даже не прикоснулся, – попытался объяснить Яо. – Ничего не было.
– Пошел в жопу!
Он чувствовал себя так, будто воспользовался ее беспомощностью, изнасиловал, пока она была без сознания. Не имело значения, что он в жизни не сделал бы ничего подобного, что он хотел сделать карьеру целителя; в тот момент он был представителем своего пола и мог понести наказание за все мужские грехи.
Забота о Фрэнсис в ее психоделическом терапевтическом путешествии была ничуть не похожа на ухаживание за пьяной девицей. И все же у него было ощущение, что он присматривает за пьяной.
– Я так давно не занималась сексом, – произнесла Фрэнсис. Белая слюна собралась в уголке ее рта.
Яо стало немного не по себе.
– Это плохо, – сказал он.
Он посмотрел на Машу, которая была занята с Беном и Джессикой, их огромные тени были спроецированы на стену. Пара говорила, Маша слушала и кивала. Их терапия вроде бы проходила нормально. Далила сидела с Ларсом, который приподнялся на раскладушке и спокойно болтал с ней, словно они были гостями на вечеринке.
Все пациенты в порядке. Каталка на всякий случай стояла наготове. Все находились под наблюдением. Беспокоиться было не о чем, и все же он испытывал какое-то странное чувство, потому что теперь все его чувства выкрикивали только одно: «Беги!»
Глава 35
Тони бежал по бесконечному полю изумрудной зелени, в руках у него был мяч странной формы, весивший как три кирпича. Руки у него болели. Мячи обычно не были такими тяжелыми.
Рядом с ним бежал Банджо, вернувшийся в щенячью пору, с такой же веселой раскрепощенностью, какая свойственна малышам, мешался у Тони под ногами, вилял хвостом.
Тони понял, что, если он снова хочет быть счастливым, ему нужно просто пнуть этот странной формы мяч так, чтобы тот залетел в ворота. Мяч символизировал собой все, что Тони так ненавидел в себе. Все ошибки, сожаления, стыд.
– Сидеть! – велел он.
Банджо сел. Его большие карие глаза доверчиво смотрели на Тони.
– Ждать!
Банджо принялся ждать. Его хвост неистово метался по траве.
Тони увидел штанги ворот, возвышающиеся над ним, как небоскребы.
Он поднял ногу, прикоснулся к мячу. Мяч полетел по идеальной дуге на фоне голубого неба. Тони сразу же понял, что удар точен. Ощущение бабочек в животе. Не было ничего лучше. Лучше секса. Как давно это было!
Толпа взревела, когда мяч пролетел точно между двумя штангами. Радость охватила его, он подпрыгнул высоко, взметнув над собой кулак в супергеройском приветствии.
Глава 36
Кармел сидела на роскошном диване, обитом бархатом, в элитном доме мод, специализирующемся на последних дизайнерских новинках.
Кармел была без тела. Какое это прекрасное, освобождающее чувство – не иметь тела! У тебя нет бедер. Нет живота. Ни задницы, ни бицепсов, ни трицепсов. Ни целлюлита, ни гусиных лапок. Нет морщин, шрама после кесарева, солнечных ожогов. Нет признаков старения. Нет сухих волос. Нет секущихся волос. Ничего, что нужно было бы удалять, красить, ополаскивать кондиционером. Ничего, что нужно было бы удлинять или уплощать, прятать или маскировать.
Она была просто Кармел без тела.
Покажи мне твое настоящее лицо, то, которое было у тебя еще до рождения твоих родителей.
Ее девчушки сидели по обе стороны дивана, ожидая, когда мама выберет новое тело. Они тихонько читали подходящие их возрасту детские книги и ели свежие нарезанные фрукты. Никаких девайсов. Никаких вкусностей с сахаром. Никаких споров. Кармел была лучшей матерью в истории материнства.
– Давайте найдем вам божественное новое тело для вашей божественной новой жизни, – сказала Маша, которая была администратором магазина и оделась, как диснеевская принцесса. Маша провела пальцем по длинной вешалке, на которой висели разные тела. – Нет, нет, может быть… ой, вот миленькое! – Она набросила тело на руку. – На вас оно будет хорошо сидеть. Очень модное и такой лестной формы.
– Мне не нравятся голени, – заявила Кармел. – Я предпочитаю более изящную конусность. К тому же у новой подружки моего мужа именно такое тело.
– Значит, нам оно не подойдет! – Маша повесила тело назад и выбрала из того же ряда другое. – А это? Оно поразительное, на вас все будут оборачиваться.
Это было тело Маши.
– Оно удивительное, но, если честно, я думаю, что не смогу его носить, – сказала Кармел. – Для меня оно слишком театральное.
Ее дочка Лулу отложила книгу. Губы у нее были в персике. Кармел хотела было отереть ей рот, но вспомнила, что не имеет пальцев. Пальцы были вещью полезной.
– Вот твое тело, мама. – Лулу показала на тело Кармел, висевшее на дверной ручке даже без вешалки.
– Это мое старое тело, дорогая, – улыбнулась Кармел. – Маме нужно новое.
– Это твое.
Лулу, как всегда, была неумолима.
Маша взяла старое тело Кармел.
– Оно и в самом деле кажется очень удобным, – протянула она.
– Хотя бы на несколько дюймов его можно урезать? – спросила Кармел.
– Конечно можно. – Маша улыбнулась ей в ответ. – Мы сделаем его прекрасным. Вот. Примерьте. – (Кармел вздохнула и надела свое старое тело.) – Оно на вас как влитое. Потребуется лишь незначительная корректировка.
– Мне очень нравятся голени, – сказала Кармел. – Что скажете, девочки?
Дочери бросились к ней. Кармел удивилась синим венам на своих руках (она увидела их, когда гладила девочек по волосам), биению своего сердца, силе своих рук, когда она подняла и подсадила себе на колени дочек.
– Я возьму его, – сказала она.
– Вы полюбите свое тело, – пообещала Маша.
Глава 37
Боже мой, все идет как нельзя лучше», – подумала Маша. Терапия работала точно так, как говорилось в исследовании. Кармел Шнейдер только что совершила прорыв в представлении о своем теле. Был момент, когда она по какой-то причине хотела раздеться, но Маша пресекла это, а только что у них произошел очень хороший разговор относительно приятия себя.