Неожиданно какая-то молния ударила кртью в спину, бросая ее в руки Нимаи. За ней последовала вторая, и оба повалились на землю.
Гопал и Судама, очнувшись, оглядывали сад в поисках еще каких-нибудь йатудхани.
Воздух позади кртьи помутнел, и из него возник источник молний. Это был Вьяса.
Подбежав к существу, мистик отбросил Нимаи в сторону и произнес: «Маха шакти!», и создание Бхутанаты покатилось по траве.
— Он что, сошел с ума? — завопил Гопал, подбегая к мистику.
— Может быть, это не Вьяса? — ответил Судама.
Гопал увидел свою сестру, наконец-то живую и здоровую, корчившуюся в траве от боли.
— Ты сошел с ума? — опять завопил он, думая, что ману опять увели победу у него из-под носа. — Сады вылечили ее!
У Вьясы не было времени для объяснений. Он схватил кинжал Гопала и отрубил руку у того, что Гопал считал своей сестрой.
— Остановись!
Гопал схватил мистика, но Вьяса оттолкнул его. Лицо мистика было еще более серьезно, чем тогда, на йагне.
— Смотри, — приказал Вьяса. — Яви свою сущность. Не прячь себя.
Кртья взвыла нечеловеческим голосом.
— Откройся мистикам! — Кртья дергалась и извивалась как подстреленная. — Откройся, кртья! Покажи руки писаки.
Вьяса отрубил еще одну руку существа. Черты лица Китти изменились. Кожа ее стала черной.
— Явись на глаза касьяпы, четырехглазая тварь. Покажи свою сущность, кртья.
Вьяса отрубил ее почерневшую ногу. Два глаза превратились в четыре и загорелись красным светом. Зубы начали расти, уже не помещаясь во рту. Волосы стали красными и встали дыбом. Вьяса успокоился. Теперь она в его власти. Он медленно отрубил другую ногу. Отрубленные конечности съежились, как чернослив. Последним ударом Вьяса отрубил голову, и она тоже съежилась и вместе с телом обратилась в пыль.
— Что происходит? — в отчаянии крикнул Гопал. — Что случилось с Китти?
— Не с Китти, — улыбнулся Вьяса, отдавая кинжал Гопалу, — а с кртьей!
— Крт-что-о-о? — спросил Нимаи, вспомнив ее объятия и что-то еще.
— Мы узнали, что Бхутаната подменил Китти этим существом. Ты разрушил его планы, когда добрался до нее слишком быстро. Она должна была убить всех вас и вернуть Чакру.
— А что с моей сестрой?
Вьяса повернулся к тому месту, откуда он появился и произнес: «Ом мани падме хум». Воздух опять помутнел, открывая портал, по которому спускалась настоящая Китти.
— Самоцвет в цветке лотоса, — гордо объявил Вьяса. — Твоя Китти.
Гопал обнял сестру и, оглядев ее, произнес:
— Твоя одежда. Что на тебе? — Присмотревшись, он воскликнул: — Это одеяние воина.
Его сестра наконец оделась так, как давно уже хотела.
— Как ты узнал, где нас искать? — обратился он к Вьясе.
Мистик улыбнулся:
— Я знал, что Панду Нийаны Бхирам пошлет вас к дереву.
И еще раз Гопал поразился дару предвидения Вьясы.
— Она мертва? — спросил он, увидав тело Уши.
— Она была ранена копьем яксы. Сейчас она в трансе. Мне нужен Чакра, чтобы доставить ее на родную планету. Только так мы можем спасти ее.
Гопалу страшно не хотелось терять диск. С ним он ощущал себя каким-то особенным. Это был его козырь в игре с ману.
— За возвращение моей сестры? — спросил он.
— Так мы договаривались, — напомнил Вьяса. — Я должен вернуть Ушу ее народу и как можно быстрее.
— А как же мы?
— Ты должен продолжить свой видхи и победить Кали.
— Мы ведь вернули Китти, — не успокаивался Гопал. — Может, мы с помощью диска найдем место, чтобы жить в мире.
— Пока правит Кали, здесь не будет мира. Сейчас он готовится к жертвоприношению Бхуми и Дхармы, чтобы вызвать Брахмастру — оружие, которое может разрушить весь этот Круг.
— Это никогда не кончится!
Вьяса положил руку на плечо юноши.
— Это закончится, — ответил он, — когда ты остановишь Кали.
— А дерево, — сказал Гопал. — Мы можем его использовать?
— Твой единственный шанс остановить Ашуру в Городе Девяти Ворот, — напомнил Вьяса. — Деревом можно воспользоваться только один раз… чтобы вернуться на Бху.
Гопал опустил голову.
— Я открою Судаме секрет этого дерева. — Мистик с любопытством посмотрел на Нимаи: — А он объяснит мне странное обличье твоего друга.
Гопал рассказал Вьясе и Китти, как Нимаи получил голову козла. Затем они помогли устроить Ушу на диске.
— Я могу взять это оружие? — спросил Гопал, показывая на дубинку.
Мистик не ответил, и Гопал взял булаву.
Вьяса произнес мантру, и диск оторвался от земли.
— Оставайтесь вместе!
Чакра исчез в безоблачном небе. Судама повел их к одинокому дереву. На его ветвях висели золотистые фиги.
— Это всего ли-и-ишь фиговое дерево, — сказал Нимаи.
Судама не ответил.
— Возьмите плоды, надкусите их и повторяйте за мной. Встаньте вместе… ближе.
Судама встал в центре и произнес:
— Парашакти!
— Парашакти! — повторили Гопал и Китти.
Нимаи присоединился к ним, понимая, что он теряет шанс вернуть себе человеческое обличье.
— Сротапанна, — произнес Судама. Воздух задрожал. — Мы войдем в невидимый поток, который течет между планетами этого Круга. Сротапанна… повторяйте!
— Сротапанна, — повторили они, и сад исчез в тумане.
Глава XVIII
Туман рассеялся, и все молча посмотрели на Судаму, чувствуя легкое головокружение.
— Где мы? — спросил Нимаи. Место было незнакомым.
— Наверное, там, куда нас послал Вьяса — сказал Гопал.
Перед ними вырисовывались неясные очертания храма. Китти взбежала по ступеням наверх, чтобы посмотреть окрестности.
— Ничего не видно, кроме деревьев.
— Эта резьба мне что-то напоминает, — сказал Судама, глядя на барельеф над входом.
Китти сошла вниз и обернулась. Судама и Гопал присоединились к ней. Нимаи сел на нижнюю ступень и рисовал круги хворостиной в грязи, бормоча себе что-то под нос.
— Ты что-то видишь? — спросил Гопал. Барельефы были стерты временем.
Судама колебался, желая удостовериться.
— Я думаю, что это храм Нрисимхадэвы. Вон! — Он указал на левую сторону барельефа. — Похоже на историю об аватаре с головой льва.
Гопал узнал божество на рельефе. Это был дух, появившийся на истагости — тот самый, который рассказал Вьясе о видхи. Наверное, Вьяса был прав. Это его карма.
— Где Китти? — спросил Гопал, оглядываясь и не видя ее.
— Идите сюда! — Китти стояла у входа в храм. — Здесь, по крайней мере, прохладно.
Она развернулась и вошла внутрь. Гопал побежал за ней. Он больше не собирался терять ее из виду.
Судама пошел за ними.
— Нимаи, — позвал он. — Поднимайся сюда!
Нимаи не двинулся с места.
— Уйди хотя бы с солнцепека.
Нимаи посмотрел через плечо на Судаму. Он бросил свою хворостину и встал, принимая приглашение Судамы. Свет проникал в храм только через три отверстия в потолке. Пол и стены были выложены дающим прохладу мрамором. Их шаги эхом отдавались в пустоте здания.
— Я не думаю, чтобы здесь кто-нибудь бывал последнее время, — сказала Китти, проводя пальцами по пыльному алтарю, доходящему ей до пояса.
Судама, Нимаи и Гопал бродили по храму, заглядывая за колонны. Судама поднялся по ступеням на алтарь. Позади него он обнаружил алтарь поменьше, отделанный тиком и сандалом.
— Сюда, — позвал он.
Гопал и Китти подошли к нему. Нимаи стоял у края главного алтаря, рассматривая украшающую его резьбу.
— Что ты нашел? — спросил Гопал.
— Комнату… и пищу. — Появился Судама. — Фрукты и вода.
— Я го-о-олоден, — признался Нимаи, облизывая губы черным языком.
Китти улыбнулась:
— Ты всегда голоден.
Гопал пошел прочь от алтаря.
— Куда ты? — спросила сестра.
— Посмотрю, что там снаружи.
Судама раздал скудный ужин на тарелках из банановых листьев.
— Я отнесу Гопалу его долю, — предложил он. Гопал сидел на ступенях у входа.
— Солнце садится, — сказал он, увидев Судаму.
Последние лучи солнца были похожи на вуаль. Солнце казалось сделанным из какой-то чудесной материи. Гопал разломил почерневший банан и стал жевать.
— Мы все умрем? — спросил он наконец.
— Мой брат размышляет об известных вопросах вселенной? — раздался язвительный голос позади них.
Гопал обернулся:
— И мы рисковали жизнью, чтобы спасти ее?!
Он попытался схватить ее, но девушка ловко вывернулась и побежала обратно в храм. Гопал встал и погнался за ней. Судама улыбнулся, довольный, что ему не нужно отвечать на вопрос. Он предпочел остаться снаружи.
— М-м-м? — промычал Нимаи, роняя на землю остатки пищи.
Китти вскочила на алтарь и схватила его за плечи, используя как щит. Все было почти как в мирные времена.
— Ну, иди сюда, ты, насекомое! — потребовал Гопал.
— Насекомое! Ну, ладно! — пригрозила она, отбрасывая Нимаи в сторону. — Ты назвал меня так в последний раз!
Она со смехом прыгнула с алтаря прямо в руки своему брату, и они покатились по пыльному полу. Покинутый храм ожил. Даже Нимаи улыбнулся.
Вдруг в храм вбежал Судама:
— Солдаты! Идут вниз по дороге!
Гопал и Китти бросили свою забаву. Не вставая с пола, они подползли к выходу напротив Судамы. Нимаи спрятался за деревянным алтарем.
Грохот копыт приближался. Мимо храма проследовали конные ракшасы. Их лошади были богато украшены. Сами ракшасы были в полной боевой выкладке. Их мечи поблескивали в лучах заходящего солнца.
Едва пыль, поднятая копытами лошадей, успела улечься, как появилась фаланга колесниц. На них сидели лучники с Бху — предавшие свой род. За ними следовал полк пеших ракшас, вооруженных копьями и щитами. Короткие мечи покачивались в ножнах в такт бою сотен барабанов.
За полком ехали три повозки с пленниками, плотно набитые женщинами и детьми. Их руки безжизненно свисали сквозь прутья клеток, похожие на руки тряпичных кукол… Они не могли быть живыми.
Наконец, через некоторое время, показавшееся им вечностью, показался последний отряд. Это были не профессиональные солдаты. В большинстве своем ракшасы, они шли беспорядочным строем, неся на копьях отрубленные головы. Перед собой они гнали двух животных — белую корову и белого быка. Их шкуры были истыканы копьями.