Питер лежал на кровати и, задрав футболку, поглаживал белый живот. Он всегда проглатывал все письма матери и теперь проглотил письма от Фаната. Переварившись, они все становятся частью его самого. Бумага и чернила превращаются в его плоть. Питер окинул взглядом маленькую камеру, он пребывал в радостном возбуждении, но все равно опасался. Кто он такой? На самом ли деле он может вытащить его из лечебницы и обеспечить им с Энид новую жизнь?
Питер закрыл глаза и вызвал в памяти образ матери, еще молодой, расположившейся перед зеркалом на ночном столике, закинувшей голову назад, чтобы надушиться. Его рука скользнула вниз, под ремень брюк.
Снова вместе. Я и мама. Вдвоем. Новая Жизнь.
13
Кейт съехала с автострады и почувствовала, как сильно у нее забилось сердце. Она бросила взгляд на Тристана, прокладывавшего на мобильнике маршрут. Они быстро двигались через вересковую пустошь, дорогу с обоих сторон обступали толстые деревья.
– На следующем повороте – направо, – сказал Тристан, когда Кейт сбавила скорость и они проехали мимо красной телефонной будки, установленной рядом с пастбищем; при виде машины овцы разбежались в разные стороны. Через несколько минут справа они увидели указатель «АВТОСВАЛКА „ДЕВЯТЬ ВЯЗОВ“». Они свернули направо и, подпрыгивая на грязных выбоинах, поехали по дорожке, окруженной деревьями, полями и старыми заброшенными домами.
Внезапно Кейт почувствовала прилив адреналина и азарт. Она так много времени провела в уютном университетском мирке, а теперь снова возвращалась в реальность. Дорога, вильнув влево, вывела их к огромной грязной свалке, где в разные стороны тянулись горы сваленных вместе старых автомобилей. Грязь из луж фонтаном летела на лобовое стекло.
– Территория у них огромная, – сказала Кейт. Она услышала звук пожарной тревоги, который то затихал, то раздавался снова, остановилась и опустила стекло. – Готова поспорить, что это их контора.
Сирена продолжала гудеть, Кейт поехала на звук и на следующем перекрестке из автомобильных куч повернула налево. Дорожка шла вниз, вдоль длинного ряда ветхих грузовых контейнеров. Скелетоподобная рождественская елка торчала на углу одной из крыш в компании с надувной куклой, наряженной в костюм Санты, с сигарой, торчащей из неприлично широко раскрытого рта. Сразу за грузовыми контейнерами дорожка выходила на неухоженную парковку, рядом с которой стоял трейлер. Впереди висела выцветшая рыжеватая табличка «ТОЛЬКО НАЛИЧНЫЕ. КАРТЫ НЕ ПРИНИМАЕМ!!!».
Окна трейлера были заляпаны грязью, а изнутри доносилась игравшая по радио песня Love Is All Around шотландской группы Wet Wet Wet.
Кейт остановила машину.
– Что мы им скажем? – спросила она.
– Я ваш сын. Любитель быстрой езды, сдал сюда машину и забыл в бардачке свой оберег Святого Христофора. Скорее всего, его там уже нет, но мы бы хотели проверить, – сказал Тристан.
– Ты только что это выдумал? – спросила впечатленная Кейт.
– Я состряпал эту версию пока мы ехали, – ухмыльнулся он.
– Неплохо. Может, тогда ты им свою легенду и изложишь?
– Лады.
Кейт припарковалась рядом с замызганным трейлером. Они пробрались к конторе по дорожке, усыпанной соломой, которая была призвана впитывать грязь, и постучали.
Дверь открыл мужчина в возрасте, одетый в бледно-голубые, забрызганные грязью и краской треники и такой же зачуханный толстый свитер и жилет. У него были длинные всклокоченные волосы, свисающие на лицо, и густая седая борода. Он с прищуром поглядел на Кейт, осмотрев ее с ног до головы, а затем перевел взгляд на Тристана.
– Чем могу помочь? – спросил он с явным шотландским выговором.
Тристан скормил ему историю про разбитую машину.
– Да вы ниче не найдете, – сказал он, махнув в сторону автомобильных куч, тянущихся вдаль. – Цыгане на эти тачки кидаются как саранча. Моим ребятам под страхом смерти запрещено брать что-нибудь, а за этими не углядишь.
– А если мы номер машины дадим, чтобы вы в базе посмотрели? – спросила Кейт. Она была готова дать ему фейковый номер, чтобы подкрепить их рассказ. Мужик достал из кармана сигареты и закурил.
– Вон моя база! – он выпустил сигаретный дым изо рта и ноздрей и мотнул головой, указывая на старый замусоленный проводной телефон и толстый желтый гроссбух с закручивающимися страницами.
Кейт повернулась к Тристану:
– Это ты виноват, что машину угробил, черт бы тебя побрал! Оберег был бабушкин! – закричала она, надеясь, что он сориентируется.
– Да это случайно вышло! Я не видел ту машину на светофоре.
– Потому что ты пялился на эту девицу возле супермаркета! – голосила Кейт, наслаждаясь их небольшим представлением.
Старик наблюдал за ними, убрав с языка прилипший табачный листок.
– Я думал, что это Сара, мам, она же мне в тот день сказала, что болеет и никуда не пойдет.
– Небось из-за нее-то ты оберег и снял. Я говорила тебе, не давай ей его надевать!
Старик вскинул грязную руку.
– Ладно, ладно. Когда ваш малышок в тачку въехал?
– Недель пять назад, – сказала Кейт. – Он в грузовик врезался на светофоре. Весь перед всмятку. Красный «Фиат».
– Вот перед вами вся свалка. Тут все по секциям, – сказал мужик, указывая вытянутой ладонью. – Вон там все за последние два месяца. Может быть, ваша тачка там. И хотя вам нельзя лазить по машинам, которые в кучу свалены… Я ведь не только работы могу лишиться, за то, что пускаю…
Он облизнул губы и сверкнул глазами в сторону Кейт. Хитрый старый козел хотел денег. Кейт пошарила в сумке и достала двадцатку. Старик взял ее и радостно потер между пальцами.
– У вас есть час, пока мой начальник не вернулся. Если что-то случится, вы сами по себе. Если полезешь наверх и свалишься – в скорую пусть твоя мать звонит… Я не хочу, чтобы полиция опять приезжала.
– В смысле «опять»? Из-за цыган, что ли? – спросил Тристан.
– В конце июля девчонку, проститутку, нашли вон там в дальнем углу. Бедняжка. Если она клиентов искала, не знаю, как ее так далеко занесло.
– А на камерах что-нибудь есть?
Он выпустил струйку дыма.
– Это вам не гребаный «Хэрродз»[2]! У нас тут автосвалка.
– Труп? Здесь? – спросила Кейт.
– Я сам ее нашел, – сказал старик, глубокомысленно кивнув. – Там, где граффити с Бобом Марли.
– Кем она была?
– Мы не знаем. Полиция сначала всех допросила, а потом все утихло. Она сильно избитая была. В грязи вся.
– Ее ночью бросили?
– Скорее всего, – ответил мужик. – Тут по ночам никого не бывает. И место такое, на отшибе. Когда, бывает, ветер между железками завывает, так мурашки бегут.
– Ясно. Спасибо, – сказал Тристан.
– Удачи в поисках вашего оберега, – старик хрипло вздохнул и бросил окурок в грязь. – И аккуратнее с железками. Если порежетесь, быстро делайте укол от столбняка.
Они заверили его, что так и сделают, и вернулись к машине.
– Отличная работа, – сказала Кейт, убедившись, что старик вернулся в контору, а затем повернулась к Тристану: – У тебя телефон ловит?
Он достал мобильник из кармана и поднял вверх.
– Ага.
– Загугли фото места, где нашли первую жертву Каннибала из Девяти Вязов.
Кейт завела машину, и они поехали в ту сторону, которую им указал старый смотритель.
– Окей, фотография есть, – сказал Тристан.
– Если кто-то подражает Питеру Конуэю, то выберет место на свалке, максимально похожее на изначальное место преступления.
– Но ведь отсюда до Девяти Вязов в Лондоне очень далеко, – сказал Тристан.
– В Лондоне все перестраивается. Автосвалку из Девяти Вязов убрали, как и мою старую станцию метро «Фэлкон-роуд», она там недалеко была. Там теперь будут роскошные офисы и элитные жилые дома.
Они проезжали мимо сваленных в кучу помятых и разбитых машин. На лобовых стеклах и внутренней обивке некоторых автомобилей виднелись брызги крови. В одних машинах пятна были почти коричневые, в других – посвежее.
– Нам нужны две кучи машин, и чтобы между ними была тропинка, – сказал Тристан, приблизив изображение на экране. – Кучи высотой машины в четыре.
Они выехали на небольшой пятачок, и Кейт, вытянув голову, посмотрела по сторонам. Она увидела огромное изображение Боба Марли, нарисованное из баллончика на стене фургона, всеми колесами увязшего в грязи. Вместе с тремя горами автомобилей фургон образовывал перекресток. Кейт заглушила двигатель и открыла дверь. Под ногами был глубокий слой вязкой грязи.
– У меня сзади веллингтоны есть, – сказала Кейт. Она вышла из машины, пробралась к багажнику и вернулась с двумя парами резиновых сапог. – Вот эти побольше, – сказала она, протягивая пару Тристану. – Это моего кура… моей подруги Майры. Мы иногда вместе ходим на прогулки.
Кейт прикусила язык, боясь прозвучать как алкоголичка, которая встречается со своим куратором. Тристан, ничего не сказав, взял сапоги, и они оба переобулись. Выйдя из машины, они уставились на автомобильные кучи. Было тихо, но легкий ветерок время от времени покачивал перекрученные листы металла, отчего те завывали. Тристан посмотрел в телефон.
– Что думаешь? Ее тело могло быть где-то здесь? – спросила Кейт, сравнивая окружающую картину с изображением в телефоне.
– Машины другие. Панорамы Лондона на горизонте нет, но, я думаю, свалка – она и есть свалка, – сказал Тристан.
– В том-то и дело, – согласилась Кейт. – Может, просто дать тому мужику еще двадцатку, чтобы он показал нам точное место… Нет, он сказал, рядом с Бобом Марли, – она посмотрела назад. Боб Марли скорбно взирал на них сверху. Кейт снова заглянула в телефон Тристана. – Черт. Смотри. – Она взяла телефон и увеличила картинку, приблизив фрагмент с верхушкой автомобильной кучи с правой стороны. Затем она посмотрела на сваленные в кучу машины справа от того места, где они стояли. – Твою мать.
– Что? – спросил Тристан.
– Вот тут на фото, на правой куче, наверху сидит ворон. Видишь? Я помню, криминалисты в отчете писали, что они с ним намучилась тогда. Пытались его спугнуть, а он все равно садился туда же. Они боялись, что он может начать клевать тело… Короче, смотри, вот ворон на крыше машины на фотографии и вот – прямо перед нами. – Кейт показала на самую верхнюю машину в куче справа.