– Подождите там с Питером, Вин, ладно? – затрещал голос по рации.
Уинстон снял рацию с пояса.
– Конечно. Питер, остановись, пожалуйста, на минутку.
Питер кивнул, наблюдая за Блуи, который нарезал круги, бил себя по голове и дергал за волосы.
Питер пытался вспомнить, когда у него было столько энергии, столько ярости, он пытался откопать их у себя внутри, но там все было как будто набито ватой. Там было пусто. Маленький прогулочный дворик был окружен трехметровыми стенами с колючей проволокой, между которыми была натянута сеть. Оттуда свисал дохлый голубь, крыльями и лапками запутавшийся в сети. Несмотря на холод, по его глазам ползали мухи.
– Давно там этот голубь висит? – спросил Питер.
– Два дня. Они должны сегодня его убрать, иначе он будет представлять опасность для здоровья, – сказал Уинстон, переводя взгляд с Питера на санитаров и обратно.
Блуи кричал, и его вывернуло. Он кинулся к двери и начал биться головой об армированное стекло.
Санитары выстроились за дверью в два ряда по три человека и по одному с каждой стороны. Дверь открылась, и Блуи кинулся на них. Санитары двигались молниеносно, схватили его и перевернули на спину. По три человека с каждой стороны держали его за руки, за ноги и за туловище. Один поддерживал голову, удерживая ее в одном положении, и еще один держал за ступни. Кричащего, его унесли прочь.
Сейчас они оттащат Блуи в его палату, уложат на кровать и будут держать. Медсестра, наверное, даст ему успокоительное, и затем они все по одному плавной непрерывной цепочкой выйдут из комнаты. Тот, кто держал его голову, выбежит последним и захлопнет дверь. С Питером такое случалось несколько раз, пока ему правильно не подобрали таблетки. Он восхищался тем, как Блуи после стольких лет продолжал бороться. Когда коридор опустел, рация пиликнула, и они пошли дальше.
– Ты часто тренируешься? – спросил Питер.
– Два-три раза в неделю, – сказал Уинстон.
– С весами?
– Нет, только с собственным весом.
– Может, ты мне покажешь пару упражнений?
Они дошли до камеры Питера.
– Пациентам запрещено выполнять физические упражнения в камерах.
– Ходить в тренажерный зал мне запрещено. Прогулочный дворик с этим дохлым голубем и блевотиной Блуи – сплошная угроза для здоровья. Просто несколько советов… – Питер посмотрел на Уинстона. У него были огромные карие глаза. Глаза человека, который видел и понимал многое.
– Я могу тебе распечатку принести, только ты ее спрячь куда-нибудь, Питер. И если что, я тебе ничего не давал.
– Не вопрос. Спасибо.
Показалась медсестра с таблетками Питера в одном из пластиковых стаканчиков, которыми была уставлена ее тележка. На каждом стаканчике фломастером было написано имя.
– Как мы сегодня себя чувствуем? – проворковала она, как будто они случайно столкнулись, выйдя за покупками.
Видок у нее был жалкий, как-будто ее хорошенько отходили уродливой палкой: толстая, нос крючком, безвольный подбородок и крошечные близорукие глаза, увеличенные стеклами очков. Питеру было интересно, чему она так радуется, разнося таблетки сумасшедшим днями напролет.
– Посмотрим… Питер… Вот и Питер, – приговаривала она, доставая таблетки. Питер высыпал их в рот и запил водой из маленького стаканчика. – Открой-ка рот пошире, – сказала она. Питер открыл рот. – Чудесно. Прекрасного тебе дня и тебе тоже, Уинстон.
Она покатила скрипучую тележку дальше.
Уинстон открыл дверь его камеры, они провели ритуал снятия наручников и развязывания капюшона, и Питер остался один.
Он выплюнул таблетки в ладонь, бросил их в унитаз в углу комнаты и смыл.
Он надеялся, что Уинстон принесет ему упражнения, но он не хотел ждать. Он упал на пол и начал отжиматься. Его тело протестовало, но он не останавливался, решительно настроившись прийти в форму на случай, если придется драться.
18
Кейт проснулась в половине восьмого, было прекрасное солнечное утро. Море спокойное и ясное, только песчаное дно было взрыто прошедшим штормом, отчего Кейт практически ничего не видела под водой. К тому же, в море было полно водорослей, через которые ей приходилось продираться. Выйдя из воды, она натянула халат, который оставила на берегу, и пошла по пляжу, где вдоль линии прибоя тянулась длинная полоса вымытых на берег продуктов морской жизни.
Кейт была настроена найти что-нибудь, что можно было сфотографировать и отправить Джейку. Она прошла мимо домов, выстроившихся в ряд на вершине утеса, мимо стоянки для трейлеров и остановилась у скал, показавшихся на поверхности из-за отлива. Обломки черной вулканической породы были точно острые лезвия, кое-где накрытые покрывалом из влажных ярко-зеленых водорослей. Кейт с восторгом обнаружила необычную раздутую рыбу с короткими острыми плавниками, выброшенную на берег рядом со скалами, между которых в поблескивающей на солнце воде лениво кругами плавал угорь. Раздувшаяся рыба была размером с большую тарелку, и у нее были огромные выразительные глаза. Кейт сфотографировала ее и отправила Джейку. Он тут же ответил.
КРУТЬ! СКУЧАЮ ПО ЭТОМУ ПЛЯЖУ. БАБУШКА ТЕБЕ УЖЕ СКАЗАЛА? Я МОГУ ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ НА «ФЕЙСБУКЕ»!!!
Кейт написала, что ему придется дать им свой пароль, но ответа не получила.
Когда через час Кейт приехала на работу, ответа от Джейка все еще не было. Она отложила телефон и решила, что надо позже спросить об этом у матери.
Через десять минут пришел Тристан и радостно протянул ей распечатку профиля с LinkedIn[3].
– Кто такая Вики О’Грейди? – спросила Кейт. Фотографии не было.
– У меня дома не было папки с бумагами, – сказал Тристан, – но я помню, как Малкольм и Шейла сказали, что в 1990-м Кейтлин работала в видеосалоне «Голливудские ночи» в Олтринхэме. Я попробовал проверить на сайте, работал ли там кто-нибудь, и выскочила эта Вики О’Грейди.
– Есть какие-нибудь контактные данные?
– Я написал ей вечером, и она мне сразу же ответила. Она работает визажистом на BBC Studios в Бристоле. Я ей прямо сказал, что мы расследуем исчезновение Кейтлин, и спросил, помнит ли она ее.
Тристан протянул Кейт распечатку их переписки. Сообщений набралось на шесть страниц.
Кейт просмотрела распечатки.
– Вот это да, а вы неплохо пообщались. Она говорит, что они были близкими подругами? Малкольм и Шейла не упоминали ее.
Кейт достала из папки школьное фото Кейтлин, перевернула и стала рассматривать.
– Так. Вот эта Вики О’Грейди.
Тристан подошел и посмотрел на изображение заносчивой с виду девчонки с длинными темными волосами и высокими скулами. Она пристально и уверенно смотрела в камеру.
– Она живет в Бристоле. Сказала, что может встретиться с нами сегодня после обеда или вечером.
– После обеда – не вариант, – сказала Кейт.
– А что насчет вечера?
– А у нее есть, что еще сказать? Мы можем проездить туда, а в итоге выяснится, что проще было позвонить.
– У нее есть фотографии, которые они делали, когда ходили в поход на выходные, и еще другие, из молодежного клуба. Еще она сказала, что Кейтлин тусовалась с парочкой подозрительных типов – это ее слова, не мои. Она говорила об этом в полиции.
– И что они?
– Записали показания, и все. Больше с ней не связывались.
– Что, если мы завтра съездим? В субботу попроще будет. Сегодня у меня есть дела.
– Конечно.
– Нам еще надо договориться с Меган Хибберт, подружкой из Мельбурна, насчет беседы по скайпу. Хорошо бы поговорить с ней до того, как мы поедем к Вики, узнать, слышала ли она про нее. Может, у нее получится созвониться сегодня в половине десятого по нашему времени.
– Я думал, вы заняты вечером.
Собрание анонимных алкоголиков было в шесть, но до семи она управится.
– Я к этому времени освобожусь, – сказала она, не желая вдаваться в детали. Она знала, что скоро придется ему рассказать. Она поражалась, как часто алкогольный вопрос всплывал в академических кругах. Постоянно проводились фуршеты и официальные обеды с речами и тостами. Кейт уже сбилась со счета, сколько раз ей приходилось просить заменить ее напиток апельсиновым соком.
– Хорошо, я постараюсь договориться на сегодня, – сказал Тристан.
– Нам нужно пойти прямо по школьному фото и найти всех ее одноклассников и учителя, можно поискать в LinkedIn и на «Фейсбуке».
– Вы же вроде говорили, что вас нет на «Фейсбуке»?
– Я собираюсь зарегистрироваться, – сказала Кейт. Она кратко объяснила ему ситуацию с Джейком.
– Мне было шестнадцать, когда я создал страничку на «Фейсбуке», – сказал Тристан.
– Вот же блин, я чувствую себя такой старой!
Они уселись каждый за свой стол и включили компьютеры. Кейт создала страницу на «Фейсбуке» и услышала, как пикнул компьютер Тристана через секунду после того, как она добавила его в друзья.
– Класс! Я ваш первый друг, – сказал он. – И это ваша аватарка? – Тристан засмеялся. Кейт поставила сделанную утром фотографию дохлой рыбы.
– Это я и есть, утром без макияжа, – сухо сказала Кейт.
– Я уверен, утром вы выглядите великолепно… То есть вы все равно не краситесь, да ведь? И выглядите отлично… – Его голос растворился в тишине, и он покрылся пунцовым румянцем. – Простите, вышло как-то коряво.
Кейт отмахнулась.
– Сочту это за комплимент! Я ведь тебе в матери гожусь.
Она увидела, что у Тристана на «Фейсбуке» в друзьях сто человек. Она набрала в поиске «Джейк Маршалл» – появился список людей. Третий по счету был ее Джейк.
«Вот же маленькая мартышка, не стал долго ждать», – подумала она. Джейк поставил фотографию с лабрадором Майло, сделанную в саду. Она увидела, что у него в друзьях уже двадцать четыре человека. Стена была завалена приветственными сообщениями от одноклассников. Она отправила ему запрос на добавление в друзья и переключилась на поиск одноклассников Кейтлин.
За два часа работы они нашли десять человек со школьной фотографии Кейтлин, а Кейт сумела отыскать еще и учителя, который жил неподалеку, в Саутхэмптоне.