Среди них встречались и другие животные. Однажды зимой Мэри Нэн выглянула в окно и увидела восемь кошек и двух енотов, рядком устроившихся на скамейке и греющихся под теплым солнышком. В другой раз один из гостей заметил енота, моющего лапки в бассейне. Оказалось, дикие животные без смущения и боязни пробирались на территорию курорта и прекрасно уживались с местными кошками. И кошки явно не возражали против пришельцев, кроме пальмовых крыс. Наименее приятными обитателями острова Санибел (не считая больших тропических тараканов) были крысы, которые имели обыкновение прятаться среди листьев пальм. На нескольких акрах территории курорта обитали двадцать восемь кошек, так что Мэри Нэн ни разу не видела крыс. И это были те кошки, которых она различала по виду и которым давала клички.
Как я знаю по своему опыту с Дьюи, разумеется, всегда находятся люди, которые не питают любви к кошкам. Уверена, что правлению курорта поступало множество жалоб, но оно наверняка скрывало их от Мэри Нэн. Правление оказывало ей поддержку, возможно выходя за рамки разумного, но в конце концов даже его терпение стало иссякать. Оно не возражало против присутствия кошек, но все возрастающая численность этих четвероногих стала мешать комфорту отдыхающих. Несмотря на протесты некоторых гостей, Мэри Нэн и Ларри согласились, что колонию кошек следует как-то ограничить. К тому же на них уходила уйма времени. Ларри приходилось как минимум дважды в день наполнять кормом множество мисок, осматривать кошек, не заболел ли кто, не получил ли какую-нибудь травму, постоянно чинить порванные ими вещи. Хотя о бродячих кошках хорошо заботились, они были не такими здоровыми, как домашние, и среди них многие страдали такие болезнями, как лейкемия и кошачья разновидность СПИДа. Они жили не больше восьми-девяти лет, и необходимость усыплять такое множество кошек тяжело сказывалась на эмоциональном состоянии Мэри Нэн и Ларри.
Особенно это отражалось на Ларри, который, собственно, и отвозил их в последний путь к ветеринару. Самым трудным испытанием оказалось усыпление Изи, любимицы садовника Карла. Она была очень старой и слабой, кровообращение у нее совершенно нарушилось, и Ларри пришлось придерживать ее на столе, пока ветеринар делал ей в бок несколько уколов. Она визжала и смотрела в глаза Ларри с ужасом и укором, так что он чувствовал себя последним негодяем. Затем глаза у нее закрылись, и она умерла. Заливаясь слезами, он забрал ее обмякшее тельце и привез домой, чтобы похоронить. Ларри был настолько потрясен, что забыл заплатить доктору.
Постепенно количество кошек, обитающих на территории курорта, стало сокращаться. Кто-то из них умирал, кого-то Мэри Нэн позволяла гостям забрать с собой. С помощью пожертвований доктора Кимлинг, друга и благодетельницы Гейл, а также благотворительных взносов больницы для животных «Саут Трейл» в Форт-Майерс она приступила к постепенной кастрации остальных кошек. Недавно появившаяся на острове Санибел некоммерческая организация «Пос Рескью» занималась кастрированием бродячих кошек и подыскиванием для них дома. Как-то раз Мэри Нэн сказала члену этой организации:
– Мне хотелось бы больше вам помогать.
– Не беспокойтесь, – ответила женщина. – У вас у самой такая же организация, как наша.
Большинство кошек спокойно отправлялись на визит к ветеринару – либо по причине полного доверия к Мэри Нэн и Ларри, либо потому, что не знали, что их ждет. Некоторых стоило труда загнать в переноску. Но бывали и более тяжелые случаи. У Мэри Нэн ушло несколько недель, чтобы выследить и схватить Присси[14], огромного сильного кота, характером абсолютно не соответствующего данной ему кличке. Кое-как она засунула его в переноску, чтобы ехать к ветеринару, но потом совершила ошибку, решив расправить под ним одеяльце, чтобы ему было удобнее. Присси мгновенно занес лапу и распорол ей руку от локтя до кисти, после чего благополучно удрал из машины. Порез оказался настолько глубоким, что кровь так и хлынула наружу, залив все вокруг, и Мэри Нэн пришлось сразу обратиться к хирургу. Поскольку Мэри Нэн страдала диабетом, а рана могла быть инфицирована, врачи решили удалить содранную кожу. Операция стоила восемь тысяч долларов и привлекла внимание местной службы надзора за животными, но Мэри Нэн уверяла, что Присси в этом не виноват. Он впервые оказался в переноске и страшно испугался, а может, втайне сердился на свою кличку. Через несколько недель Ларри удалось поймать кота, но тот и на этот раз вырвался, так сильно ранив Ларри, что тот подумывал обратиться в больницу. Однако Мэри, и Ларри поняли, что с таким агрессивным нравом Присси несдобровать. Поэтому на следующий день они подложили ему в корм таблетки снотворного. Каким-то образом Присси удалось доковылять до кустов и спрятаться. Должно быть, его сразил глубокий сон, потому что Мэри Нэн и Ларри не видели его два дня. В итоге на территории «Колони Ресорт» подверглись кастрации двадцать пять кошек, но Присси среди них не было.
Теперь, когда супруги кастрировали большинство своих кошек, а «Пос Рескью» – тех, что населяли улицы между рядами пальм или поросшие травой дюны, число четвероногих обитателей «Колони Ресорт» постепенно стало уменьшаться. Любимица Мэри Нэн Чимили умерла от лейкемии и была похоронена у крытой веранды рядом с Табитой. Полосатый котик с такими черными губами, что, казалось, они подкрашены маркером, был похоронен напротив окна ванной комнаты, где он любил сидеть. Двух кошек похоронили у фонтана в центре двора, который они считали предназначенным исключительно для них обеих. В конце 1990-х, после смерти мужа, доктор Кимлинг перестала приезжать на курорт, а вскоре после этого, в возрасте двенадцати лет, умерла ее любимица Гейл. Ее похоронили недалеко от номера 34, где каждый год жила доктор Кимлинг.
Последняя кошка, которая жила в «Колони Ресорт», была Майра, прямой потомок Буги, той самой пятнистой кошки, которой Мэри Нэн вынесла блюдечко с молоком двадцать лет назад, не подозревая, чем это обернется. Майра всегда любила одиночество и даже в самый расцвет кошачьей колонии предпочитала держаться поближе к Мэри Нэн и Ларри. Теперь же, когда она осталась одна, Майра окончательно перебралась в дом и стала настоящим членом их семьи. Она не отличалась особенной тягой к ласке, но, куда бы они ни пошли, всегда следовала за ними по пятам. С годами она стала более ленивой, но при этом и более ласковой, как будто понимала, что является для хозяев последним связующим звеном с прекрасным прошлым, когда на протяжении двадцати лет на территории курорта обитало многочисленное и шумное племя ее разношерстных товарищей и жизнь била ключом. Она умерла в 2004 году – последний живой член коммуны замечательных кошек «Колони Ресорт».
Мэри Нэн и Ларри по-прежнему живут и работают в «Колони Ресорт» на восточном берегу острова Санибел. Многие из давних постоянных гостей все так же приезжают провести недельку в этом раю и вспоминают кошек, приносивших им столько радости. Гости и персонал «Колони Ресорт» представляют собой некую общину, и, как членов каждой общины, их объединяет общий жизненный опыт. Гейл, Буги, Чимили, Майра и другие кошки по-прежнему с ними, как предки или герои любимых телешоу, они оживают в их разговорах тихими вечерами, когда они отдыхают под пологом усыпанного звездами черного неба острова Санибел.
Надо сказать, что кошки исчезли не только из «Колони Ресорт». Остров Санибел, когда-то перенаселенный бродячими кошками, лишился их, как и тех страшно гудящих самолетов, разбрызгивающих ядовитые инсектициды. Двадцать лет назад, когда я впервые приехала сюда на отдых, на каждом шагу встречались кошки с торчащим из пасти хвостом ящерицы или выпрашивающие подачку у придорожных кафе. Сейчас можно пересечь весь остров с юга на север и не встретить ни одной бродячей кошки. Мэри Нэн понимает, что это хорошо. Это хорошо для бродячих кошек, многие из которых были тощими, больными и вели настоящую борьбу за выживание. Это хорошо для домашних питомцев, которым больше не грозит опасность заразиться от бродячих кошек. Особенно хорошо для местных животных и птиц, столь часто становившихся жертвой кошачьего природного инстинкта. И хотя отсутствие бродячих кошек сделало более безопасным и вольготным существование пальмовых крыс, что ж, согласитесь, это не слишком высокая цена за восстановление естественного баланса в этом райском уголке земли.
Но вместе с тем Мэри Нэн тоскует без кошек. Она тоскует без восьмидесяти фунтов кошек, которые спали в их кровати. Тоскует без приятной необходимости кормить их, ухаживать за ними и гладить. С грустью вспоминает она, как, бывало, выглянув из окна, видела, что крыша веранды сплошь покрыта распростершимися в блаженном сне разноцветными кошками или что на скамейке дремлет пушистый кот рядом со своим другом – енотом. Или как кошки бросаются врассыпную, заслышав наводящий ужас гул самолетов. Как тихонько открывается дверь и, в нарушение всех правил гигиены и содержания жилых помещений, в дом осторожно входит кошка. Но больше всего ей не хватает ощущения принадлежности к шумному и оживленному сообществу людей и кошек, когда все они доставляют друг другу истинное удовольствие.
На острове больше нет кошек, во всяком случае в «Колони Ресорт». Но Мэри Нэн и Ларри подумывают уйти на пенсию и перебраться на материк. И тогда уж они точно заведут себе кошку. Ларри всегда больше любил собак, точнее, кокер-спаниелей, но после того памятного Дня благодарения, когда они вместе с Табитой смотрели по телевизору благодарственную трапезу, он навсегда изменил свое отношение к кошкам. Он любил Табиту, любил каждую из двадцати восьми кошек в «Колони Ресорт», как любила их и Мэри Нэн. Как и она, он мечтает о том, чтобы провести последние десятки лет под солнцем Флориды, лежа рядом с пушистым другом и вспоминая те лихорадочные, но счастливые дни, когда вокруг, казалось, существовали только море, пальмы, кошки и любовь.