Я бормотала что-то еще, несвязное, глупое, после чего снова потеряла сознание. Когда я пришла в себя, то поняла, что лежу в абсолютно темной комнате, в постели. Я нащупала кончиками пальцев край толстого шерстяного одеяла, жесткую наволочку. Из-под двери, снизу, пробивалась полоска света. Еще – раздавались приглушенные голоса. Я поблагодарила бога за то, что полиции в доме пока еще нет. А это значит, что Николай со своей свояченицей решили пока что не обращаться к властям. У меня голова раскалывалась, так хотелось попросить какую-нибудь таблетку! Мой отец всегда говорит, что терпеть головную боль нельзя, это вредно для здоровья, куда полезнее – выпить болеутоляющее. Вот и теперь мне вспомнились его слова. К тому же у меня было такое чувство, словно моя голова того и гляди просто треснет пополам!
Я встала с кровати. Стоя босиком на холодном полу, поняла, что меня раздели – перед тем как уложить в постель, с меня сняли тот свитер, в котором я была, и джинсы. Так хотелось принять душ, привести себя в порядок перед тем, как предстать перед полицейскими! Да и отец, когда он увидит меня – с грязными волосами, всю помятую, осунувшуюся, – придет в ужас!
С трудом отыскав на стене выключатель, я зажгла свет. Так и есть! Я находилась в хозяйской спальне. Все хорошо в Болгарии, подумалось мне, да только зимой тут повсюду холодно, не то что в теплых, хорошо протопленных московских квартирах. На стуле нашлась одежда, та самая, в которой меня привезли в этот дом. Еще были носки, черные, с белым узором, ручной вязки. Вполне вероятно, что эти носки принадлежали убитой Сабине. Но ей-то они теперь точно не понадобятся! Ноги застыли так, что мне было уже не до сомнений. Я надела их.
Что же мне делать теперь? Появиться перед глазами вдовца и с невинным видом попросить таблетку саридона? Как можно?!
Но и оставаться дольше в спальне, не понимая, какие планы у хозяина дома, я тоже больше не могла.
Я приблизилась к двери. Подслушать, о чем разговаривают где-то далеко, вероятно в гостиной, Николай со своей свояченицей, оказалось невозможно.
Я приоткрыла дверь, выскользнула в коридор и, тихо ступая ногами в толстых носках, приблизилась к двери, ведущей в гостиную. Так и есть! В щелочку я увидела сидевшего в кресле Николая и устроившуюся на кожаном диване Розалию. Они оба курили и тихо разговаривали.
– Можно? – Я робко вошла в комнату.
Николай посмотрел на меня и отвернулся. Розалия молча кивнула головой, мол, проходи.
– Что вы теперь будете со мной делать?
– Это правда – то, о чем ты рассказала? – Николай поднял голову и посмотрел на меня тяжелым, потухшим взглядом. – Это правда, что, когда ты увидела ее в кладовке, она была уже мертва?
Я кивнула.
– Сядь, Грета. Разговор будет долгим, – предупредила меня более мягким голосом Розалия. Мне даже показалось, что она вовсе на меня не злится. Хотя речь-то шла о ее родной сестре!
Я села в кресло, напротив Николая. Спину я держала прямо, вся была напряжена, даже плечи ныли, словно в мои суставы влили свинец.
– Если вы хотите спросить меня, не я ли убила Сабину…
– Если бы ты ее убила, то вряд ли осталась бы здесь, тебя бы давно и след простыл… К тому же отсутствует мотив для убийства, – это произнесла Розалия.
– Я задам тебе кое-какие вопросы, и ты должна на них ответить. Только уже ничего не скрывая!
– Я согласна. Тем более что я, кажется, и так обо всем рассказала.
– Сабина, моя жена, пропала три дня тому назад. У нее была одна особенность… Даже когда мы с ней сильно ругались и она убегала из дома, хлопнув дверью, то все равно она всегда возвращалась. Так было все десять лет нашего брака. Если же ей случалось заночевать у своей сестры, Розалии, то она всегда звонила мне и сообщала об этом. Пожалуй, это была одна из лучших ее черт. В другом же отношении она была просто невыносима. Ей оскорбить какого-то человека, унизить его – ничего не стоило. Она умела найти такие слова, какие нормальному, доброжелательному человеку и в голову-то никогда не придут!
Слушая Николая, я хотела задать и ему массу самых разных вопросов. К примеру, зачем же он мучился с нею все эти десять лет, раз Сабина была такой невыносимой? Или – на какой почве у них обычно происходили ссоры? На бытовой ли? На любовной? На денежной? Вот у меня, к примеру, все было завязано на деньгах. Вернее, на желании моих новых родственничков обобрать меня. А что нужно было от жизни Сабине?
– Вероятно, тебе захочется спросить меня, почему я терпел ее все эти годы? Отвечу. Во-первых, я ее любил – безумно! А во-вторых, мой бизнес начинался с денег ее отца. Мой тесть сильно помог мне в свое время, и я не мог вот так взять и бросить все…
Что ж, вон он и сам ответил мне на самый главный вопрос.
– Мы с Розалией могли бы сдать тебя полиции, но они наверняка повяжут тебя, заведут дело, сочтут, что это ты убила Сабину. Другими словами, мы ничего не добьемся таким образом. Кроме того, мы же понимаем, кто твой отец, он не допустит, чтобы его дочь упекли за решетку. Он с помощью хороших адвокатов докажет твою невиновность, и тогда прокуратура, исследуя это дело и опросив всех наших знакомых, которые непременно расскажут о наших отношениях с Сабиной, начнет подозревать меня в убийстве моей жены… Мои дела пошли в гору, и многие наши знакомые просто из зависти начнут плести небылицы, чтобы выставить меня в глазах полиции настоящим монстром! К тому же бывали случаи, когда я поднимал руку на Сабину. И, признаюсь, я и сам сейчас удивляюсь тому обстоятельству, что я ее до сих пор совсем не прибил… Вероятно, во мне есть нечто такое, какой-то внутренний барьер, он держит меня в узде и не дает выплеснуться чувствам в полной мере. Но Сабине не повезло, она встретила на своем пути человека, лишенного подобного барьера. Он не стал выносить ее оскорблений или унижений – и ударил ее… Ведь, насколько я понимаю, ее не зарезали, не застрелили…
– Ей пробили голову! Когда я повернула ее, то увидела загустевшую кровь на ее затылке… Волосы ее слиплись… Но под ее макушкой, на полу, крови не было совсем, и тогда я решила, что ее тело в дом откуда-то принесли.
– Я так и думал. Вероятно, она выпила, с кем-то крепко поссорилась, и тот человек ее ударил. Не думаю, что это убийство было подготовлено и спланировано заранее. Хотя в жизни, конечно, все бывает и она могла просто-напросто влипнуть в какую-нибудь историю… Или оказаться свидетельницей другого преступления. Или выболтать чью-то личную тайну… Она была очень вздорной женщиной. Но ее не стали бы убивать ради наследства, с целью ограбления. Разве что какие-нибудь обкуренные подростки? После того что ты нам рассказала, я уже как бы подготовлен к опознанию… Хотя Розалия звонила своему знакомому из полиции, который сказал, что труп в машине принадлежит женщине… Но когда он сообщил, что на трупе множество серебряных украшений, мы с Розалией сразу же успокоились и поняли, что это не Сабина, поскольку она не носила серебро.
– А что, если это действительно не Сабина? – высказала я слабое предположение. – Я же ее не знаю! Просто на ней была малиновая куртка, голубые замшевые сапоги, а Розалия потом сказала мне, что эти вещи принадлежат именно Сабине.
– Я знаю, она мне объяснила. Еще – длинные белые волосы, так?
– Мне пришлось их подрезать… – густо краснея, с трудом произнесла я. – Мне же важно было, чтобы ее приняли за меня! Я еще не говорила вам, что я ездила в Шумен и оставила там, в полиции, письмо, где сообщала о том, что мой муж и свекровь собираются меня убить.
– Значит, если бы труп Сабины приняли за твой, то твоих родственников задержали бы… В этом и заключался твой план мести? – Николай сощурил глаза и теперь с задумчивым видом рассматривал свои ладони. – Что ж, неплохой план. Чтобы понять тебя, мне самому пришлось представить, что это меня собираются убить. Думаешь, я стал бы ждать, когда у моей машины перережут тормозной шланг и отправят меня на тот свет? Уж не знаю, что бы я такое совершил, но точно не стал бы бездействовать! Другое дело, смог бы я так вот расправиться с чужим трупом? Не знаю.
– Николай, пойми, она была не в себе… Она распахнула человеку душу, доверилась ему, бросила свою родину, близких людей, чтобы начать новую жизнь на чужбине, купила этой парочке две квартиры – и вот за все это ее собрались отправить на тот свет! И все – ради того, чтобы этот Горги… – горячо заговорила Розалия.
– Джорджи… – вырвалось у меня машинально, и глаза мои моментально наполнились слезами. – Его звали Джорджи… – И я не в силах была даже представить себе, что могу так ошибиться в человеке! Мне до сих пор во все это не верится… Да, Розалия права, я была не в себе, когда приняла решение сбежать. И когда я мчалась в Варну, я имела самое смутное представление о том, что будет со мной дальше, что я собираюсь делать. Все правильно, другая на моем месте сразу же сообщила бы обо всем отцу, и меня бы уже давно забрали отсюда. Но я хотела отомстить, хотела доказать, что со мной нельзя так! Я не заслужила такого отношения! Я же содержала их обоих все эти месяцы… Мне надо было раньше понять, что это за типы. Ведь, когда люди женятся, они строят какие-то планы, делятся друг с другом своими мечтами… Вот и у меня тоже была своя мечта. Я же ландшафтный дизайнер! Я хотела иметь свой дом, сад! Быть может, поэтому я втайне от Джорджи, вернее, уже поняв, что у нас с ним ничего не получится, обратилась в агентство по недвижимости, к Райне, чтобы она подыскала мне красивый дом на берегу моря. Вот так мы с нею и оказались в Краневе. Потом мы ездили куда-то еще, я точно сейчас сказать не могу, куда именно. Смотрели еще какие-то виллы, но та, в Краневе, понравилась мне больше всего. Быть может, потому, что, помимо добротного дома, нового и красивого, там был чудесный сад, множество растений – словом, там имелось поле для моей деятельности. После этой поездки по краю моря мне было уже не так тяжело переносить наши ссоры с Джорджи. У меня появилась своя тайна, мой будущий дом, который я собиралась купить и где мне хотелось построить уже свой мир, свою, быть может, новую семью! Я дала Райне небольшой задаток, тысячу левов. Она же, в свою очередь, нашла адвоката, который обещал помочь мне с разводом. Однако меня предупредили, что расстаться с мужем-болгарином, который не хочет развода, очень сложно. Почти невозможно! И уж тогда-то меня точно заподозрят в том, что наш брак был фиктивным. Хотя, с другой стороны, развод – это ведь такая штука… Со всяким может случиться.