— Послушайте, это невыносимо! Вы что, хотите утопить мой дух в сахарном сиропе? Неужели вы не знаете какой-нибудь приличной музыки?
— Насколько я помню, вас никогда не устраивало то, что я играю! — парировала мисс Розали. — Поэтому я буду играть то, что нравится мне!
— Ненавижу ваш музыкальный вкус! — огрызнулся Такрой.
— Успокойтесь, а то не сумеете войти в транс. Не хотелось бы утруждать себя игрой понапрасну! — заявила мисс.
«Что-то знакомое», — подумал Кристофер. Он оглянулся: Флавиан, наблюдавший за чернильной лужей, кивнул ему. Мисс Розали и Такрой буравили друг друга взглядом, давая всем понять, что чувства обоих глубоко уязвлены. «Кого же они мне напоминают?» — думал Кристофер. Ему казалось, что они совсем не хотели ссориться, но каждый был слишком горд, чтобы сделать первый шаг к примирению.
Склонившись над чернилами, Кристофер вдруг вспомнил. Папа и мама! Они вели себя точно так же!
Чернильная лужа отражала Мир В в Восьмых Мирах. Кристофер прошел к Иоланте и Берил мимо мисс Розали, которая, мрачнее тучи, наяривала на арфе джигу!
— Я могу послать официальное письмо лично от себя? — спросил мальчик.
— Просто продиктуйте, — ответила Иоланта (или Берил), стуча по клавишам.
Кристофер продиктовал ей адрес доктора Посана и начал так, как начинались все подписанные им до этого письма:
Дорогой сэр!
Мы будем весьма Вам признательны, если Вы разузнаете что-нибудь о мистере Козимо Чанте (последние известия о нем пришли из Японии) и передадите его адрес миссис Миранде Чант, которая, возможно, живет в Кенсингтоне.
— Так нормально? — немного покраснев, спросил Кристофер.
— Для доктора Посана, — ответила Берил (или Иоланта), — нужно добавить: «Чек высылаем следом». Он ведь никогда не работает бесплатно. Мистеру Вилкинсону необходима ваша помощь. Он там, у чаши с ртутью.
Кристофер помчался в другой конец комнаты, а Богиня вдруг вспомнила, что ее котенок, наверное, давно умирает с голоду. Она вызвала из комнаты в башне Праудфут, шарф, бутылочку и все остальное. Один из помощников побежал за молоком.
Возмущенная задержкой, кошечка открыла глазки, похожие на два крошечных сапфира, и туманным взглядом оглядела комнату.
— Мо-о-ло-о-ка-а-а-а! — громко потребовала она, распахнув на удивление огромный розовый ротик.
Даже когда обычный котенок впервые открывает глазки, это незабываемо. А Праудфут была кошкой из храма Ашет — и этим сказано все. В ней мигом пробудилась личность не слабее трогмортеновской, хотя и полная ему противоположность. Кошечку передавали из рук в руки, кормили и холили по очереди. Флавиан был в таком от нее восторге, что не спускал ее с рук до тех пор, пока Такрой не вышел из транса. Юноша был опечален, потому что не нашел следов Габриэля в трех мирах, в которых успел побывать. Флавиан отдал ему Праудфут, чтобы немного его приободрить. Такрой прижал ее к подбородку и сам начал мурлыкать от удовольствия, но мисс Розали забрала кошку и вместо нее дала юноше чашку крепкого чая. Следующие полчаса мисс Розали не выпускала котенка из рук.
Такое повышенное внимание показалось Кристоферу несправедливым по отношению к Трогмортену. И он пошел проведать кота, но остановился как громом пораженный, настолько в холле все изменилось. Зелень от драконьей крови побледнела, хотя по-прежнему сквозь купол лился зеленоватый свет. Он падал на Фредерика Паркинсона, доктора Симонсона и толпу их помощников, которые пилили доски и стучали молотками. Весь холл был завален инструментами, какими-то металлическими конструкциями. Помощники приносили все новые и новые доски через парадный вход. Некоторые сидели на ступеньках лестницы и пили чай, отдыхая от наблюдений за поисковыми заклинаниями. Если бы кто-нибудь сказал Кристоферу неделю назад, что замок Крестоманси целиком превратится в настоящую мастерскую, он ни за что бы не поверил.
Свечи все еще горели, бросая на стены подрагивающие из-за сквозняка отблески, а Трогмортен сидел как изваяние около звезды и не спускал с нее глаз. Кристофер с облегчением заметил, что рядом с котом было все, что могло ему понадобиться: миска с молоком, блюдце с рыбой, тарелка с мясом, куриное крылышко. Но кот не обращал на все эти деликатесы ни малейшего внимания.
Жизнь Габриэля так и осталась лежать на полу. Кто-то заботливо огородил ее четырьмя библиотечными стульями, обвязав их веревкой. Кристофер посмотрел на эту жизнь… Если все жизни Габриэля были такими, то неудивительно, что Такрой не нашел их: наверняка он просто-напросто не узнал их, даже поисковые заклинания не помогли. Вдруг через парадный вход влетел один из садовников и замахал Кристоферу:
— Вы можете пойти посмотреть? Мы не знаем, Призрак это или нет. Их сотни, облепили ограду со всех сторон, разряжены в пух и прах, как на маскараде.
— Я посмотрю в волшебном зеркале! — крикнул Кристофер в ответ и помчался в кабинет к зеркалам.
То, что было настроено на главные ворота, давало великолепный вид на необычных солдат, которые пялились сквозь решетку. Одеты они были в короткие плащи и серебряные маски, у каждого было копье. От этого зрелища в желудке у Кристофера подозрительно засосало. Он повернулся и посмотрел на побелевшую Богиню.
— Рука Ашет, — пробормотала та. — Они нашли меня.
— Надо пойти убедиться, что они не смогут прорваться внутрь.
И Кристофер побежал вниз. На лужайке мистер Маклинток выстроил работников в ряд и проверял, чтобы у каждого был багор или острая мотыга.
— Не пущу ни одного из этих язычников в мои сады! — пообещал он.
— Да, но их копья! Проследите, пожалуйста, чтобы никто не оказался в зоне досягаемости, — ответил Кристофер, чувствуя острую боль в груди при одном лишь взгляде на копья.
Потом они вместе с Маклинтоком обошли все сады, держась на безопасном расстоянии от ограды: солдаты Руки Ашет были везде, но, видимо, заклинания сдерживали их. Кристофер на всякий случай усилил каждое заклинание вдвое, хотя от одного вида серебряных масок и копий ему становилось плохо.
Вернувшись в замок, он понял, что высокое положение его больше не радует. Он почувствовал себя маленьким и слабым, и ему стало не по себе. Дядя Ральф — это одно, а как совладать с Рукой Ашет, он понятия не имел. «Ах, если бы Габриэль был рядом!» — вдруг подумалось Кристоферу. Де Витт знал все про храм Ашет. Возможно, он справился бы с солдатами одним спокойным, тихим словом. «А потом, — подумал Кристофер, — наказал бы меня за то, что я прячу здесь Богиню. И пусть, только бы не эта проклятая ответственность!»
Возвращаясь через холл, Кристофер увидел клетку: кучу пиленых досок и три согнутых прута. Понятно, что к вечеру с клеткой вряд ли управятся, а ведь дядя Ральф попытается вернуться сегодня! Кристофер прошел мимо безвольной жизни Габриэля, огороженной стульями, и поднялся в кабинет, где Такрой выходил из очередного транса, печально качая головой. Богиня сидела белее мела и дрожала, а все остальные возбужденно переговаривались, потому что ни одна тень или мерцание в поисковых заклинаниях не имели ничего общего с Габриэлем.
— Думаю, что лучше послать телеграмму в Министерство и вызвать армию, — уныло проговорил Кристофер.
— Только не это! — набросилась на него мисс Розали. Она усадила Кристофера и Богиню рядом с Такроем на кушетку и налила по чашке горячего сладкого чая, принесенного Эрикой. — Теперь послушайте, Кристофер. Если вы сообщите в Министерство, что случилось с Габриэлем, они непременно пришлют какого-нибудь взрослого волшебника, чтобы разобраться, но мы на этом проиграем, ведь он, безусловно, будет гораздо слабее вас. Вы сейчас единственный волшебник с девятью жизнями. Вы нужны нам, чтобы воссоединить жизни Габриэля, когда мы найдем их. Только вы это сможете. Надеюсь, Рука Ашет сюда не прорвется?
— Нет, я усилил все чары, — ответил Кристофер.
— Хорошо. Тогда хуже, чем сейчас, не будет. Да неужели я спорила с доктором Симонсоном ради того, чтобы вы меня разочаровали, Кристофер! Мы очень скоро найдем жизни Габриэля, и все встанет на свои места, вот увидите!
— Матушка Праудфут всегда говорила, что самый темный час — перед рассветом! — вставила Богиня совсем неубедительным тоном.
Но будто в доказательство правоты матушки Праудфут, не успел Кристофер допить чай, как Флавиан воскликнул:
— Ох, я понял!
Он сидел за большим темным столом, пытаясь извлечь смысл из теней и мерцаний в разгадывающих заклинаниях. Все, кто находился в кабинете, повернулись к нему с надеждой.
— Жизням Габриэля нужно время, чтобы успокоиться, — начал Флавиан. — В Девятых Мирах ясно видны какие-то потоки, во Вторых — тоже, но нигде они еще не опустились в мир. Думаю, что остальные продолжают парить где-то вблизи Грани Миров. Нужно заново настроить все заклинания!
Такрой воскликнул:
— Может, ты и прав! Один раз мне показалось, что мимо пронесся дух Габриэля, — именно на Грани Миров это и случилось, около Первых Миров, там что-нибудь видно?
«Грань Миров — это Междумирье», — подумал Кристофер, и они с Богиней подошли поближе к поисковым заклинаниям.
— Я знаю туда дорогу. Я могу все облазить, разыскать его жизни и принести их! — сказал Кристофер.
— Нет! — возразил Флавиан. — Я все еще ваш учитель, и я вам запрещаю! Нам нужно, чтобы вы находились здесь. Вдруг ваш дядя явится…
— Ты собираешься бросить меня здесь, когда Рука Ашет хочет меня схватить?! — воскликнула Богиня. — И потом, что будет, если ты опять потеряешь жизнь?
— Вот-вот, — вступила мисс Розали. — Последняя ваша жизнь заперта в сейфе, и достать ее оттуда может только Габриэль. Вам нельзя рисковать. Подождем, пока жизни улягутся, тогда можно будет сделать особо охраняемый коридор и послать вас по нему за жизнями.
Даже Богиня была против, поэтому Кристофер не стал настаивать. Сам-то он знал, что в любую секунду может улизнуть в Междумирье, если будет нужно. Но сейчас гораздо важнее разобраться с дядей Ральфом, чем с Габриэлем. Ведь дядя наверняка опаснее Руки Ашет.