В огромной гостиной полукругом расставили золоченые кресла, в середине расположился Габриэль, похожий на старого седого короля на троне. По одну сторону от него восседали важные полицейские с блокнотами и трое мужчин с маленькими чемоданчиками и более пышными бакенбардами, чем папины. Флавиан шепнул, что это — представители правительства. С другой стороны сидели мисс Розали и остальные помощники Габриэля. Кристоферу предложили стул в дальнем углу, оттуда все было превосходно видно. Привели Такроя и усадили на стул посредине комнаты, лицом к присутствующим.
— Мордикей Робертс, — начал один из полицейских, — вы находитесь под арестом, я должен предупредить вас, что все, что вы скажете, будет записано и может быть использовано против вас. Хотите ли вы пригласить своего адвоката?
— Нет, наверное... — ответил Такрой. В своем теле он казался не совсем таким, каким его знал Кристофер. Вместо старого зеленого костюма на нем был красивый коричневый с голубым шелковым галстуком, а из кармана торчал кончик носового платка в тон галстуку. Башмаки из телячьей кожи ручной работы. Кудри все те же, но лицо выглядело иначе, потому что у рта залегла горькая складка, которой никогда не было на лице его духа. Он сидел — нога на ногу — с беззаботным видом, но Кристофер знал, что он совсем не беззаботен.
— Адвокат мне ни к чему. Вы поймали меня с поличным. Все эти годы я работал на две стороны. Я не собираюсь ничего отрицать.
— Что заставило вас делать это?! — воскликнула мисс Розали.
— Деньги.
— Расскажите-ка поподробнее! — попросил Габриэль. — Когда вы ушли из замка, чтобы проникнуть в шайку Призрака, правительство назначило вам хорошую зарплату и предоставило неплохое жилье на Бейкер-стрит. И то, и другое вы используете по сей день!
“Вот так мансарда на Ковент-Гарден!” — горько подумал Кристофер.
Такрой ответил: — Верно, пока Призрак орудовал только в Двенадцатых Мирах, он не мог предложить мне больше. Но как только его деятельность распространилась на все остальные Родственные Миры, он предложил мне кое-что, от чего я не смог отказаться. — Тут он вытащил носовой платок из кармана и картинно смахнул воображаемую пыль с дорогих башмаков. — Я принял это предложение далеко не сразу, но расточительность так быстро становится привычкой!
— Кто такой Призрак? — спросил Габриэль. — Вы обязаны ответить перед правительством.
Такрой покачал ногой, потом тщательно сложил платок и невозмутимо обвел всех присутствующих взглядом. Кристофер сидел с самым равнодушным видом, на какой был способен, но Такрой пробежал по нему глазами так же, как и по всем остальным, как будто никогда раньше его не видел.
— Тут я ничем не могу помочь. Этот человек не появлялся, я работал с его мелкими пособниками.
— Такими, как Эфисия Белл, в доме которой в Кенсингтоне нашли ваше тело? — спросил один из полицейских.
Такрой кивнул:
— Она была одной из них. Да.
“Последняя Гувернантка, — подумал Кристофер. — Видимо, она была с ними заодно”.
— Кого еще вы можете назвать?
— Боюсь, это все.
Такрою несколько раз задавали этот вопрос разными словами, но он лишь покачивал ногой и повторял, что не помнит. Потом Габриэль наклонился вперед и произнес:
— Видели мы эту безлошадную повозку, на которой ваш дух перевозил добычу. Ловко придумано, Робертс.
— Да, неплохо, — согласился Такрой. — Правда, повозку пришлось усовершенствовать. Видите ли, она должна была быть легкой и простой, чтобы без труда пересекать Границу Миров — и притом достаточно прочной, чтобы люди в Мирах могли загружать ее. У меня создалось впечатление, что Призраку пришлось подождать, пока ему сделают эту повозку, прежде чем вторгаться в Родственные Миры.
“Это же неправда! — подумал Кристофер. — Это я загружал ее! Он все врет!”
— Над этой штуковиной, должно быть, работало несколько колдунов, Мордикей? — сказала мисс Розали. — Кто они?
— Кто их знает... Хотя нет, подождите-ка секунду... Эффи Белл как-то упоминала... Фелпс, что ли? Или Фелпер? А может, Фельперин?
Габриэль и полицейские переглянулись, а Флавиан прошептал:
— Братья Фельперин! Мы давно подозревали, что они жулики!
— Еще одна странная деталь, Робертс. Наше краткое исследование повозки показало, что однажды она горела.
Кристофер почти перестал дышать.
— Авария в мастерской, надо полагать? — лениво ответил Такрой.
— Но это был огонь из пасти дракона! — сказал доктор Симонсон. — Его ни с чем не перепутаешь!
Такрой оглядел все насмешливым, но чуть тревожным взглядом. Кристофер затаил дыхание, но глаза Такроя опять скользнули по нему так, как будто видят его впервые.
Юноша рассмеялся:
— Шутка. Вы сидите вокруг меня и пялитесь во все глаза, вот мне и захотелось попробовать вас одурачить. Да, это дракон хотел спалить повозку: ему не понравилось, что идет погрузка драконьей крови, которую я собирал в Восьмых Мирах. Это случилось примерно год назад. ( Кристофер прерывисто вздохнул.) — Тогда я потерял весь груз, а сам так обгорел, что едва смог вернуться в свое тело. Нам пришлось остановить деятельность прошлой осенью до тех пор, пока повозку не восстановили. Если помните, тогда я передавал вам, что Призрак прекратил поставлять товары.
Кристофер не знал, как отдышаться, чтобы никто не заметил. Затем заговорил кто-то из правительства:
— Вы всегда ходили туда в одиночку? — И у Кристофера опять перехватило дыхание.
— Конечно. Какой смысл был кого-то с собой брать? Честно говоря, я понятия не имею, сколько еще повозок отправлял Призрак. Возможно, у него их сотни.
“Что за чушь! — подумал Кристофер. — Наша была единственной, а то они не перестали бы переправлять товар прошлой осенью, когда я пошел в школу и обо всем забыл”.
И тут его осенило — Такрой его защищает! Вопросы лились рекой, Такрой снова и снова скользил глазами по лицу Кристофера, но ни разу не показал, что они знакомы…. Когда ответ юноши мог бы выдать Кристофера, он лгал. У Кристофера лицо совсем окаменело от фальшивого безразличия, которое ему приходилось изображать. Он смотрел на Такроя — и чувствовал себя все хуже и хуже. Дважды он еле сдержался, чтобы не вскочить и не признаться во всем — но тогда усилия Такроя были бы напрасны.
Вопросы продолжались и во время обеда. Дворецкий прикатил целую тележку бутербродов и все принялись жевать прямо над блокнотами с записями, задавая новые вопросы. Кристофер обрадовался, когда увидел, что бутерброды подали и Такрою, который к тому времени сильно побледнел. Он принялся за еду с жадностью, как будто не ел неделю, и отвечал на вопросы с набитым ртом.
Кристофер тоже набросился на свою порцию. Бутерброды были с лососем, мальчик подумал о русалках — и его чуть не вырвало.
— В чем дело? — спросил Флавиан.
— Да так, я просто не люблю лосося… — прошептал Кристофер. Глупо было выдавать себя – особенно после того, как Такрой приложил столько усилий, чтобы не впутывать его. Он поднес бутерброд ко рту, но не смог заставить себя откусить даже маленький кусочек...
— Это, наверное, последствия удаления жизни? — с беспокойством прошептал Флавиан.
— Похоже на то… — ответил Кристофер и отложил бутерброд, удивляясь, как Такрой может их есть.
Тележка опустела и дворецкий увез ее, а вопросы все продолжались. Но вскоре он вернулся и что-то прошептал Габриэлю де Витту. Тот подумал, что-то решил и кивнул головой. Потом, к удивлению Кристофера, дворецкий подошел к нему и наклонился:
— Мистер Чант, ваша матушка здесь. Ждет в Малой Гостиной. Будьте любезны, пройдите за мной.
Кристофер посмотрел на Габриэля — но тот уже повернулся к Такрою и спрашивал, кто принимал пакеты, когда они прибывали в Лондон. Когда Кристофер поднялся, Такрой нечаянно встретился с ним взглядом. Идя за дворецким к выходу, он услышал слова Такроя:
— Извините, я вас не понял. Повторите, пожалуйста, вопрос.
А Кристофер мог думать только о русалках. Пакеты с рыбным запахом. Бурдюки с драконьей кровью. “Я же сообразил, что из Восьмых Миров мы везли драконью кровь, но я не знал, что драконов из-за этой крови убивали. Что теперь будет с Такроем?..” Когда дворецкий открыл дверь и втолкнул мальчика в Малую Гостиную, тот едва обратил внимание на двух дам, поджидавших его в просторной элегантной комнате.
Две дамы?
Кристофер поморгал и уставился на две широкие шелковые юбки. Розовая принадлежала маме, бледной и расстроенной. В золотисто — коричневую была одета Последняя Гувернантка. Кристофер тут же, забыв о русалках и драконьей крови, остановился как вкопанный.
Мама протянула ему руку в перчатке:
— Милый мальчик! Как ты вырос! Ты же помнишь мисс Белл, не правда ли? На днях я взяла ее себе в компаньонки, а твой дядя нашел нам прелестный домик в Кенсингтоне.
— Даже у стен есть уши… — заметила мисс Белл скучнейшим голосом, а Кристофер вспомнил, что ее скрытая красота никогда не появлялась при маме. Ему стало жалко маму.
— Кристофер может все уладить, да, дорогой? — спросила мама.
Кристофер собрался с мыслями. У него не было ни малейшего сомнения, что в гостиной целая куча подслушивающих заклинаний — скорее всего, по одному на каждой золоченой раме. “Я должен сообщить полиции, что мисс Белл здесь! — подумал мальчик. — Но, если Гувернантка живет вместе с мамой, то и мама окажется в беде?” Он был уверен, что, если выдаст мисс Белл, то она обязательно расскажет о нем — и старания Такроя пойдут впустую.
— Как вы сюда попали? — спросил он. — Замок окружен защитными заклинаниями.
— Ваша мама выплакала все глаза у ворот, пока нас не пустили! — объяснила Гувернантка и жестом велела Кристоферу сделать что-нибудь с подслушивающими заклинаниями.
Кристофер с большой радостью притворился бы, будто не понимает, но он знал, что не осмелится обидеть Последнюю Гувернантку. Оглушающее заклинание было из магического набора волшебника и достаточно легкое. Но, как всегда, Кристофер перестарался. Он даже подумал, что оглох сам. Потом увидел, что мама удивленно стучит по уху, а мисс, пытаясь прочистить уши, трясет головой. Тогда он быстро разорвал заклинание в середине, чтобы они втроем могли друг друга слышать.