разодетая во всевозможные меха — от убогих набедренных повязок до длинных одеяний из толстых медвежьих шкур. Кристоферу показалось, что Драйт сказал:
— Можешь звать себя Драйтом, если хочешь, но сперва посмотри, какова моя сила! Толпа глазела на Кристофера с отвращением и презрением. Кристофер ответил им тем же. Он, пожалуй, даже привык к такой гримасе, ведь почти все то время, которое он прожил в замке, она не сходила с его лица — если верить Флавиану. Кристофер содрогнулся. Значит, он был такой же противный, как эти люди из Одиннадцатого Мира?!
— Зачем ты здесь? — спросил Драйт.
Кристофер отбросил страхи. “Если я выберусь отсюда, то постараюсь исправиться”, — пообещал он сам себе и стал вспоминать совет Такроя, что лучше всего ответить на заданный вопрос.
— Мне нужно забрать кое-что свое. Но сначала позвольте представить вам мою помощницу, Живую Ашет. Богиня, это Драйт Одиннадцатого Мира.
Страусиные перья затрепетали на голове девочки, когда она подошла к острым кольям и грациозно поклонилась. По лицу Драйта проскользнуло нечто неуловимое, свидетельствующее о том, что Живая Ашет произвела на него впечатление.
— И, конечно же, вы уже знаете Мордикея Робертса, — многозначительно произнес Кристофер.
Драйт опять промолчал. Люди за ним расселись на земле, как будто поступали так всегда.
— Ну, хорошо. Ты мне равен, — проговорил Драйт. — Но — обрати внимание на то, что моих приближенных в тысячи раз больше, чем твоих, и они послушны мне во всем!
Кристофер поразился своей победе, но постарался скрыть это и принялся разглядывать людей. Некоторые весело болтали между собой, но о чем, слышно не было. Кто-то готовил еду над маленькими шариками голубоватого колдовского огня. Детей было очень мало, они сидели неподвижно и тупо смотрели перед собой. Вот скучища! — подумал Кристофер. Похоже, даже в замке в сотню раз веселей.
— И что же это такое, что сумело ускользнуть от тебя в мой мир? — наконец спросил Драйт.
Вот и дошел разговор до дела, хотя Драйт старался представить все как оплошность Кристофера. Но Кристофер улыбнулся и покачал головой, давая понять, что он принял слова Драйта за шутку.
— Сейчас скажу. Но сначала — хочу поблагодарить тебя за то, что ты нашел и собрал жизни Габриэля де Витта. Для меня это очень большая помощь…. Но, кажется, ты немного ошибся и соединил жизни в маленьком мальчике.
— Я соединил их в том человеке, с которым легче договориться. — Как и раньше, слова Драйта можно было понять в разных смыслах.
— Если думаешь, что с мальчиком легче договориться, то, боюсь, ты опять ошибаешься. Он же из Двенадцатых Миров!
— С девочками тоже сложно! — вставила Богиня.
— Кем тебе приходится Габриэль де Витт? — спросил Драйт.
— Он мне вроде отца. — Кристофер решил не уточнять, кто есть кто, и взглянул на Такроя, который все еще сидел на траве. Кристоферу показалось, что кудрявая голова друга слегка кивнула.
— Ты требуешь де Витта, — продолжал Драйт, — и сможешь получить его, но это зависит от того, что еще ты скажешь.
Изгородь растеклась и исчезла. Габриэль удивился, а Богиня подозрительно огляделась. Кристофер недоверчиво посмотрел на Драйта. Что-то все слишком хорошо и гладко выходило!
— Еще я должен сказать о моем человеке, которого ты знаешь как Мордикея Робертса. Верю, что он был твоим, а значит, у тебя осталась его душа. Но теперь он мой. Так почему бы тебе не вернуть его душу?
Такрой с ужасом посмотрел на Кристофера, но тот не обратил на это внимания. Конечно, Кристофер догадывался, что может испортить все дело, но он давно пообещал себе спасти душу друга. Он пошире расставил ноющие ноги, скрестил руки на тигровой шкуре и улыбнулся Драйту так, как будто просил его о небольшом одолжении.
Драйт не выразил ни удивления, ни ярости. Кристофер был уверен, что тот ждал этой просьбы. В чем же дело? Драйт облегчил им дорогу в Одиннадцатый, прикинулся, будто принимает Кристофера за равного, и сказал, что отдаст жизни Габриэля. Значит, Драйт хотел за такие благодеяния получить от Кристофера то, что ему очень нужно. Но что?
— Если мой человек хочет стать твоим, ты должен знать имя его души, — заметил Драит. — Он сказал тебе?
— Да, его зовут Такрой. Люди позади Драйта начали оскорбленно переглядываться.
— И что Такрой сделал, чтобы стать твоим?
— Он лгал ради меня целый день, да так, что ему поверили.
По поляне прокатилась волна возбужденного шепота. Это был страх? Или одобрение? Что бы там ни было, Кристофер знал, что сказал правильно. Такрой рассказывал, что эти люди лгали ради своего Драйта. А убедительно лгать целый день — это для них наивысшая преданность,
— Тогда забирай его! — согласился Драйт. — Но с двумя условиями. Я ставлю два условия, потому что ты попросил меня о двух вещах. Первое: естественно, ты должен знать сам, где находится душа Такроя. — Драйт подал рукой маленький знак.
Деревья с одного края поляны расступились, открыв тропинку к квадратной рамке Ворот. До них было шагов пятьдесят. Драйт показывал мальчику, что тот сможет пойти домой, если сделает, что требуется.
— На тропинке огромная магическая преграда,— прошептала Богиня.
Габриэль вытянул шею и тоскливо посмотрел на Ворота.
— Да, что-то вроде морковки перед носом у осла, — согласился он. А Такрой застонал и уронил голову на колени.
Местные жители приносили какие-то фигурки и выкладывали из них большой полумесяц перед Кристофером. Прежде чем опустить фигурку на землю, каждый заглядывал Кристоферу в глаза. А тот смотрел на эти предметы: черные, желтоватые или блестящие белые то ли статуэтки, то ли кусочки какого-то вещества, которое сперва немного растаяло, а потом затвердело в самых причудливых формах. Некоторые отдаленно напоминали людей, а остальные вообще не имели отчетливой формы. Но материал, из которого все они были сделаны, значил для Кристофера многое. В желудке у Кристофера подозрительно забурлило и ему стоило больших усилий сохранять высокомерие на лице — ведь все фигурки были из серебра!
Когда на траве оказалась примерно сотня предметов, Драйт махнул рукой и люди остановились.
— Это души моих людей. Здесь есть и душа Такроя. Найди ее.
Несчастный Кристофер бродил вокруг полумесяца, сцепив руки за спиной, чтобы унять дрожь. Он чувствовал себя генералом, производящим смотр армии железных гоблинов. Он обошел полумесяц, но ничего интересного не заметил. Тогда приказал себе включить колдовскую зоркость и повернул в обратную сторону. Кристофер с трудом заставил себя смотреть на статуэтки, потому что на него волнами накатывала магия Одиннадцатого Мира и яростно ему мешала. Все предметы выглядели одинаково, ничто не выделялось. Колдовская зоркость включилась, Кристофер точно это знал: он ясно увидел, что людей на поляне вовсе не было, а находились они в разных частях леса и занимались своими делами, послав по команде к Драйту свои образы. Но в отношении серебра колдовская зоркость Кристофера оказалась бесполезна.
Что же делать? Он ходил вдоль полумесяца и размышлял. Люди насмешливо наблюдали за ним. “Какие они противные! — думал Кристофер. — Неудивительно, что у них такие души — маленькие серебряные чудовища. Только Такрой был милым... А! Вот где его душа!” Она лежала неподалеку слева и не больше других напоминала человечка, но выглядела очень симпатично, куда симпатичней остальных, Кристофер сделал вид, что не заметил ее, и пошел дальше, гадая, что же произойдет, когда он подберет душу Такроя, а вся его магическая сила от прикосновения к серебру исчезнет. Ему оставалось надеяться на Богиню. Она должна понять.
Наверное, лицо у него все-таки дрогнуло. Драйт тут же сообразил, что Кристофер нашел душу Такроя, и начал жульничать. Полумесяц вдруг вытянулся и душа Такроя оказалась за добрую милю от Кристофера. Остальные души принялись менять формы, растекаться и собираться в комки. Потом они подпрыгнули и все стало как прежде. “Вот умница Богиня”, — подумал Кристофер, не спуская глаз с души Такроя, которая оказалась совсем недалеко. Он нагнулся и быстро схватил ее. Как только серебро коснулось его руки, на Кристофера навалилась ужасная усталость и слабость. Ему захотелось плакать, но он не выпустил душу Такроя из рук. Богиня стояла с простертыми руками и буравила Драйта взглядом. Кристофер очень удивился, потому что даже безо всякой своей магии видел вторую пару рук Богини.
— Мои жрицы учили меня, что обманывать — низко. И я думала, что ты слишком гордый, чтобы унижаться до жульничества.
Драйт посмотрел на нее сверху вниз:
— Я не признаю правил.
“Потеря колдовской силы чем-то похожа на особый вид колдовской зоркости”, — подумал Кристофер. Теперь Драйт казался ниже и не таким величественным. Он казался лицемером, к тому же очень похожим на дядю Ральфа. Конечно, страх до конца не прошел, но все же Кристоферу стало намного спокойнее.
Пока Богиня и Драйт мерили друг друга яростными взглядами, Кристофер из последних сил потащился к Такрою.
— Вот, — сказал он, протягивая странную фигурку другу. Тот мигом вскочил и посмотрел на нее, будто не верил своим глазам. Дрожащими руками он взял свою душу, которая тотчас влилась в него. Ногти и вены засеребрились, вспыхнуло серебром лицо, потом вспышка погасла, но вокруг Такроя появилось легкое свечение, отчего он стал больше походить на Такроя из Междумирья.
— Теперь я действительно твой человек! — сказал Такрой и засмеялся, хотя его смех больше напоминал рыдание…. — Теперь ты понимаешь, почему я не мог попросить руки Розали... Посмотри на Драйта!
Кристофер повернулся и увидел, что растерянная Богиня стоит на коленях. Ничего удивительного, ведь у Драйта тысячелетний опыт в колдовстве.
— Оставь ее!
Драит взглянул на Кристофера, и тот на мгновение почувствовал, как злобная уродливая магия пытается повалить на колени и его. Вдруг напряжение исчезло. Драйт еще не получил от Кристофера того, что хотел.
— Переходим ко второму условию, — невозмутимо объявил владыка. — Я не потребую от тебя многого. Ты врываешься сю