Оказалось, московская землица «кусается» своей стоимостью. Лева не рассчитывал на такие вложения, получалось, что ему нужно истратить не только наследство, но и все собственные накопления лишь на участок и промеры. Это было очень рискованно. Зато успешно завершились поиски подобного толка у Саввы Борисовича.
– Левушка, поедем завтра смотреть землицу под домик?
– Под домиком ты подразумеваешь новую дачу? – переспросил Лева. – Уже место присмотрел? Где? Там же?
– По той дороге, но поближе. Не так, чтобы далеко от заставы. Деревня там рядом, Самынка, сосновый бор, говорят, возле излучины реки. Хочу сам глянуть, ты как?
– А поехали. Домик-то, каков там встанет, сколь площади пригодной? Десятины две будет?
– Да поболе, Левушка, – задумчиво тянул Савва, видимо уже представляя в воображении будущие угодья. – Я десятинки три хотел пустить под садик-огородик только.
– О, господи! – Лева внимательно посмотрел на друга. – А что ж тогда за «домик» ты задумал?
– Поедем, поедем, Левушка, там, на месте все обговорим. А то на неделе в Нижний надо съездить, все-таки пропустить визит государя не имею возможности. И подарок от гильдии вручать надо, да и вообще. Мои-то не едут, один я. Ты со мной?
– С тобой, Савва. Куда ж я от тебя денусь? – улыбнулся Лева.
– Ну, и добро! А твои как поиски?
– Ох, Савва, – вздохнул Борцов. – Видимо, отложить придется мои мечтания еще на пару-тройку лет. Не хватит мне нынче и на землю, и на постройку.
– Суду в банке возьмешь, и всего делов-то! – легко перешагнул проблему миллионщик Мимозов. – Раз у меня брать не желаешь.
Лева исподлобья посмотрел на него и ничего не ответил. Помолчав, спросил:
– Значит, основательно обустраиваться желаешь тут?
– Да тоска меня заедает, Лева! – Савва потер ладонью грудь сквозь жилетку. – Все мне нынче, как кость в горле. Ни к чему сердце не лежит. В Нижнем все уже налажено и без меня вертится. Скукота! Надо новое дело начинать!
– Здесь, в Москве? – спросил Лева. – Уже положил глаз на что, или тоже, всего лишь раздумья?
– Раздумья, Левушка. Раздумья… – Савва потянулся к своим записям. – Я тут с этими земельными делами и тебе, кой-чего приглядел. Место раньше поганеньким считалось, да ты ж в чертей не веришь, надеюсь? Зато цены божеские. Ты не тяни, друг. Помяни мое слово, через пару лет так землица вздорожает, что и не подступишься. Раз решился – бери. Я узнавал, там солидные люди строятся, за соседство не стыдно будет.
– Да где ж такое? – Лева все сильнее склонялся к тому, что тоже надо перебираться в Москву, поэтому, доверяя Савве безгранично в деловых вопросах, заинтересовался всерьез.
– Да и отсюда недалеко, будешь в гости захаживать, – листал Савва странички блокнота. – Вот! Козье болото!
***
В понедельник Лиза возвращалась с Кузьмой из Лугового и не узнавала родимый город. Многие улицы уже были украшены, выросли над ними арки, увитые цветами, по всему пути следования кипела бурная работа по убранству домов, балконов, фонарных столбов, временных павильонов и трибун. Нижний Новгород готовился к прибытию важных и очень дорогих гостей. Лиза вспомнила, что папа говорил ей про визит императора на Выставку в середине лета, и вот это время пришло. Папа! Ну, где же ты? Ты так ждал, так хотел быть в гуще событий! А как же она сама?
Лизе, как любому человеку, особенно молодому, хотелось побывать на празднике. Может быть, хоть краешком глаза увидеть царскую чету, помахать им, почувствовать себя частью этой гостеприимной массы людей, частью своего народа, своего города. Когда еще посетят его такие высокие гости! Сейчас каждый житель желал быть причастным к такому редкому, такому важному и яркому событию. Готовились подарки, сочинялись речи, репетировались приветствия. Все жило ожиданием.
Был бы папа в городе, конечно, он нашел бы способ провести Лизу поближе к главным мероприятиям. Он не последний человек и в городе, и на Выставке. Но куда Лиза может попасть сама? Если только постоять в толпе, когда царский кортеж будет проезжать по улицам? Ну, хоть так. Лишь бы няня отпустила, не заартачилась!
Дома Егоровна пропустила ее восторженные речи о готовящейся встрече императора как-то мимо ушей, отмахнулась. Все расспрашивала про встречу матери и сына, по сто раз заставляла повторять подробности – кто как посмотрел, кто что сказал, плакала ли Наталья, а Лиза, а Митя? Кормила Лизу так, будто та не два дня провела у друзей в гостях, а вернулась из многолетнего пребывания в остроге. Лиза отодвигала тарелку и умоляла: «Няня, ну, я не могу больше!», а та все подкладывала и подкладывала.
– Няня, а Лида была сегодня? – вспомнила Лиза, что у подруги сегодня урок.
– Да мелькала во дворе утром, ушла уж давно. К нам, сюда, не заходила, – и тут Егоровна хлопнула себя по лбу, что-то вспомнив.
Самовар остывал на столе, а осы устало кружились над вазочкой с вареньем. Няня вышла к себе и принесла Лизе в столовую конверт. У Лизы захолонуло сердце от воспоминаний, но увидев, что тот надписан, она глубоко вздохнула и взяла его в руки. А успокаиваться, оказалось, было рано. Лиза взметнула вопросительный взгляд на Егоровну. Адрес был тот! Именно, что тот самый. Страшный. Обидный. Угрожающий.
– Кто принес? – сдавленным голосом спросила Лиза.
– Да барышня принесла, видно, что из благородных, – вспоминала няня. – Что с горлом-то у тебя, доню, чай не простудилась ты на ихних сквозняках? Тебе хоть одеялко теплое там давали?
– Да все хорошо со мной, – Лиза взяла себя в руки. – Я просто объелась сейчас. Знаешь, я наверно пойду, прилягу. А что за барышня, не сказалась?
– Да конвертик сунула и что-то еще про вторник спросила, будешь или нет, – няня убирала со стола. – Учились, говорит, вы вместе. Кудрявая такая!
Сомнений быть не могло – по описанию это была Таня Горбатова. Господи! Что ж они никак не оставят ее в покое! Что брат, что сестра! Лиза ушла к себе и прочла записку, когда няня уже не могла видеть ее лица. В письме было обычное приглашение на музыкальный вечер. От Татьяны. Про Сергея не упоминалось вовсе. Лиза растерялась. С Таней она не ссорилась, знает ли та про их отношения с братом – неизвестно. Что делать?
Самым первым порывом было написать сейчас же извинение, сослаться на дела или недомогание и забыть сразу. Но Лизу начала мучить совесть. Таня приезжала сама, значит, для нее этот вечер важен. Возможно, она рассчитывала на Лизино владение инструментом. В конце концов – они выпускницы одного Института, одного класса, должна же быть между ними хоть какая-то связь, взаимовыручка, помощь? И не ты ли, Лиза Полетаева, всего неделю назад, сидя у этого же окна, плакалась, что жизнь твоя скучна и однообразна, проходит взаперти, без людей и событий? На! Вот к тебе сама собой пришла возможность выхода в свет, без папы, без протекций. Как ответ на твои терзания. Встань, иди. Боже! Но как войти в тот дом? Как встретиться с ним взглядом? Не наедине, не там, где можно поговорить, выяснить недоразумения, или расставить точки, а на глазах у всех. Нет! Она решит все завтра. Не сейчас.
А вторник оказался днем счастья. Егоровна готовилась накрывать к обеду. Лиза утром отзанималась с Аленкой, а теперь перебирала у себя в комнате наряды, так и не решив – поедет она на музыкальный вечер в дом Удальцовой или нет. Во дворе вдруг раздались приветственные возгласы, ворота заскрипели, но звука въезжающих колес слышно не было. Лиза посмотрела в окно и, бросив платья на кровать, побежала в кухню.
– Егоровна! – Лиза оглядела нянькины владения. – У тебя ничего тут не кипит, не жарится?
– А ты проверять, что ли, меня взялась? – Егоровна уперла руки в бока. – А глазищи-то! Ты что, паука увидала?
– Ты только не волнуйся, – уже улыбалась Лиза. – Оставь тряпку, пойдем. Папа вернулся!
***
Как стремительно может все изменяться в жизни. Вот, только несколько дней разделяют Лизу, тоскливо глядящую в окно и Лизу, которая едет по своему нарядному городу, вместе с папой, счастливая и почти излечившаяся от своей неудачной любви. Нет-нет, да все-таки заскребет у нее на душе, вспомнится, какой бывала она тогда, собираясь на свидания, каким радужным представлялось ей будущее. Париж. Венсенский лес. Молодая жена. И нет прежнего света внутри, но все уже не так безысходно, как казалось всего неделю назад. И Митя нашелся! И дома снова все ладно! И в городе торжество!
– Папа! – говорила накануне вечером Лиза. – Я так благодарна нашему государю, я так люблю его, папа, еще больше, чем всегда.
– Лизонька, – отец и был похож на себя прежнего, и стал совсем другим в чем-то неуловимом. – Ты, конечно, должна бывать на праздниках чаще. Я думаю, мы это наверстаем.
– Я не только за праздник ему благодарна, папа! – смеялась Лиза. – Как ты не понимаешь! Ведь ты вернулся!
– Ты считаешь, что я приехал из-за визита императорской четы, дочка? – Полетаев отложил газету в сторону и теперь внимательно смотрел дочери в лицо, тон его был спокоен, а доводы серьезны. – Если что и повлияло на мое решение вернуться, так это исключительно состояние души моей. Поверь. Внешние обстоятельства, даже такой важности и редкости, вовсе не имели никакого значения в моем давешнем состоянии. Не буду грешить, говоря, что никто из людей, их слов, действий и поступков не повлиял на осознание мной всего со мной происходящего. Нет. Но, тогда за мое сегодняшнее прибытие, дочка, ты скорей должна благодарить одну даму.
– Что за дама, папа? Ты там завел знакомства?
– Завел, дочь. А дама довольно неприятная. С характером жестоким и удивительным умением портить жизнь близким. Она даже как-то расцарапала мне лицо. Я очень благодарен ей!
– Ты шутишь, папа? – Лиза нерешительно улыбнулась уголком рта.
– Нет, Лиза, вовсе не шучу. Мы обо всем поговорим с тобой чуть позже, давай не будем в первый вечер и сразу о тяжелом. А благодаря той женщине, я многое понял про свою жизнь.
– Почему о тяжелом, папа? – Лиза потупила взор, понимая, что снова всплыли воспоминания о ее проступке. – Неужели, я так осложнила твою жизнь, что…