Гармонь подавилась и тяжело выдохнула во всю ширину мехов. У отца вывалилась изо рта папироса. Заполошно ахнули в голос соседки. Медсестра на крыльце торопливо открыла склянку и смочила вату нашатырным спиртом…
В белом конверте мирно спал черный, как смоль, негритенок, пуская пузыри с толстых красных губ.
Полина не двигаясь смотрела в глаза Мэлсу. Тот наконец очнулся, шагнул к ней, поцеловал, протянул руки к ребенку.
– Куда, руки-крюки! – оттолкнул его отец. – Уронишь еще на радостях! – он бережно взял младенца. – Спасибо, сестрички! – крикнул он. – А ты что затих? А ну, рвани меха, чтоб душа полетела!
Сосед, не попадая по кнопкам, заиграл снова.
Полина благодарно улыбнулась Мэлсу, прижалась к нему, и они пошли следом за отцом к машине.
Издалека, спрятавшись за углом дома, жадно следила за встречей мать Полины. Когда они поравнялись с ней, отпрянула за угол, привалилась спиной к стене. Рванула тугой воротничок кителя и заплакала…
Чуваки уже толпились у Елисея. Они, как обычно, шумно поздоровались с Мэлсом.
– Мэл, когда Полли придет? – спросила Бетси.
– Признайся, чувак, запер жену? – сказал Боб.
– Все вы такие, – сказала Бетси. – Сперва про любовь, а потом мордой в пеленки!
– Вот своего бэбика заведешь… – ответил Мэлс.
– Мэл, я согласна, – вкрадчиво сказала Бетси. – Только прямо сейчас, ладно?
Подошел Нолик.
– Чуингам американский… – сообщил он в небеса, приоткрыв пакет. – Пять рублей.
– За пять рублей сам жуй, Нолик!
– Настоящая же! – обиделся тот.
– А где наш рекрут? – отвернувшись от него, огляделся Мэлс.
В этот момент появился Дрын. Он издалека широким жестом снял кепку, шутовски приставил к свежей синюшной лысине ладонь и пошел строевым шагом.
– Обрили уже! – все восторженно захохотали, кинулись наперебой трогать колючую плешь.
– Руки мыли? – отбивался Дрын. Наконец вырвался, шмякнул кепку оземь и заорал, раскинув грабли во всю ширь: – Чуваки! Последний раз угощаю! За мной!!
Мэлс с парнями подняли его себе на плечи и торжественно понесли по Броду, распугивая зевак.
– Товарищи! – возвышаясь над улицей, орал Дрын. – Да здравствуют Советские Вооруженные силы, самые вооруженные из всех вооруженных, надежный оплот, об пол и об лоб! Ура, товарищи!..
Нолик отошел в сторону. Вдруг выхватил наметанным взглядом безликого человека в сером пальто, приближающегося к нему в толпе. Он быстро повернулся и двинулся за стилягами. И тут же увидел еще одно серое пальто навстречу.
– Чувачок, подержи на секунду, – сунул он пакет в руки Бобу. – Я сейчас… – И юркнул в подворотню.
– Э-э… – успел только сказать тот. Неуверенно глянул вслед своим.
– Ты чего застрял? – крикнула Бетси.
– Сейчас догоню, – махнул Боб и остался стоять, озираясь по сторонам, дожидаясь Нолика.
Двое в сером схватили его за руки.
– Понятые, сюда! – они выхватили пакет и вытряхнули на асфальт пестрые пакетики жвачки.
– Это не мое… – начал было Боб.
Его тотчас, как гончие отбившегося от стаи волка, окружили плотным кольцом прохожие.
– Конечно, не его! В руках держит – не его!
– Я свидетель! Я все видел! Товарищи милиционеры, меня в свидетели запишите!
– Там тебя оденут по-человечески!
Боб растерянно смотрел на искаженные ненавистью лица вокруг…
…Милицейский «козлик» проехал мимо торжественной процессии стиляг. Боб замахал руками, заколотил в зарешеченное заднее окно. Потом бессильно привалился лбом к стеклу, глядя на друзей – исчезающий вдали цветной островок в темно-синей толпе…
Бетси запрыгнула в троллейбус, встала на задней площадке, опершись на поручень, тоскливо глядя в окно.
Вокруг нее в переполненном троллейбусе тотчас образовалось свободное пространство, пассажиры расступились, неприязненно разглядывая ее наряд.
– Вырядилась, как чучело огородное! – начала тетка с авоськами.
– Как совести-то хватает на улицу выходить! А еще девушка!
– Совсем бы уж юбку сняла! – вступил мужик. – Чего уж там прятать-то – и так все наружу!
Бетси перевела взгляд на него. Как обычно, загадочно улыбнулась, состроила глазки – и вдруг, как кошка, молча метнулась к нему и вцепилась когтями в лицо. Мужик заорал, пытаясь оторвать ее от себя, на задней площадке началась свалка, крик и женский визг.
Троллейбус резко затормозил, открылись двери, и два милиционера, расталкивая людей, ворвались в салон…
В комнате Мэлса на растянутых крест-накрест веревках сушились распашонки, посередине стоял манеж с погремушками.
Раздался ритмичный, синкопой стук в дверь. Мэлс открыл – и вдруг радостно заорал, раскинув руки. Фред переступил через порог, они орали на два голоса, глядя друг на друга смеющимися глазами, потом ритуально ударились кулаком, грудью и обнялись.
– Мэл, ты с ума сошел? – выглянула из второй комнаты Полина.
– Польза! Здравствуй, чувишка! – Фред бесцеременно сгреб ее в охапку.
– Да тише ты, ребенок спит! – Полина расцеловалась с ним. – Давно приехал?
– Только чемоданы распаковал. Первый официальный визит… А тебе идет, – потрепал он ее по чуть отросшим волосам.
– Ну, как Запад? – спросил Мэлс. – Загнивает?
– Загнивает, – скорбно подтвердил Фред. – Но хорошо пахнет!.. Польза, это тебе с бэбиком! – он вывалил на стол яркие диснеевские игрушки, соски, бутылки. – Как назвали-то?
– Ваня.
– Хорошее имя, – одобрил Фред. – Политически грамотное… Последнее достижение империалистов, – показал он бутылочку. – Непроливашка. Как ни крути… – продемонстрировал он.
– Да что ты ему показываешь, – засмеялась Полина. – Он не знает, с какой стороны соска надевается.
– Понимаешь, Фред, – пояснил Мэлс, – она считала, что при равноправии мужчин и женщин я тоже должен кормить грудью.
Полина шутливо толкнула его плечом.
– А как твоя правоверная? – спросила она.
Фред только безнадежно махнул рукой:
– Шаг в сторону – побег, прыжок на месте – провокация. Не будем о страшном.
– Извини, Фред, – Полина виновато улыбнулась. – Я правда ужасно рада, честное слово… Просто с ног падаю, не соображаю уже ничего. Он две ночи не спал… Вы сидите, я потом приготовлю что-нибудь.
– Да ладно, у хорошего дипломата все с собой! – Фред кивнул на вторую сумку.
Он проводил Полину взглядом.
– Изменилась…
– Изменишься тут.
– С тещей не контачите?
– Прокляты во веки веков.
Они сели за стол. Фред вытащил бутылку виски.
– Про Боба знаешь? – спросил Мэлс.
Фред кивнул.
– Отец не сможет помочь?
– Глухо, – покачал головой тот. – Спекуляция контрабандой…
– Да какая спекуляция… – начал было Мэлс.
– Алло, чувак! – щелкнул пальцами тот. – Это я, Фред. Ты мне будешь объяснять?.. Дрын в армии?
– На флоте. Он, дурак, в военкомат при всем параде приперся: в оранжевом коке, на «тракторах». Его тут же на подводную лодку упрятали, на пять лет… Бетси из Москвы выслали.
– Погоди, а… – Фред указал на дверь, за которой скрылась Полина. – А кто из наших-то остался?
– Да вообще настоящих чуваков почти не осталось. А кто есть – по домам сидят, музыку шепотом слушают. Все изменилось, Фред. Жлобье совсем озверело. Облавы каждый день. «Кок» закрыли…
– «Кок»?! – схватился за голову Фред. – Как жить-то?.. Вот это новости! Ну, порадовал, чувачок! На полгода отъехать нельзя!
– А помнишь, как по Броду всей толпой хиляли?
– Да-а… Это тебе, кстати, – он достал несколько пластинок.
Мэлс схватил, жадно просмотрел имена.
– Ну, чува-ак! – в восторге протянул он. – У нас и на костях-то уже ничего не достанешь!.. Черт, проигрыватель в той комнате.
– Успеешь еще, – усмехнулся Фред. – Сам-то все на своем трофейном лабаешь?
– Да где же другой взять.
– Как где? – развел руками Фред. – Там где, – он запел вполголоса, поводя бедрами, —
Средь трущоб и небоскребов
много реклам,
Американцы ходят и жуют
чуингам, —
пританцовывая, он достал футляр и положил на стол перед Мэлсом, —
Грабят, убивают,
«Чучу» напевают
И бара-бара-барают стильных дам! —
и он жестом фокусника откинул крышку.
Мэлс замер, глядя на новенький, сверкающий сакс. Слов не было, он ударил Фреда в плечо. Тот ответил. Какое-то время они, сдерживая смех, мутузили друг друга через стол. Потом Мэлс бережно взял саксофон, вставил мундштук и пробежал пальцами по клапанам. Сакс ответил сильным чистым звуком.
Тотчас в комнате заплакал ребенок. Они замерли, глядя друг на друга круглыми глазами, потом синхронно обернулись к двери. Полина выглянула из-за двери, укоризненно качнула головой. Они отчаянно замахали руками: больше ни звука!
– Посмотрю на бэбика? – сказал Фред. – Все равно разбудили.
Мэлс поманил его за собой, подкрался к двери, приоткрыл и заглянул в щель. Полина качала сына на руках. Мэлс уступил место Фреду.
Тот посмотрел в комнату, потом перевел глаза на Мэлса.
– Этот? – уточнил он.
– Этот, – подтвердил Мэлс.
Фред снова приник к щели, озадаченно морща лоб. Обернулся к Мэлсу. Потер ладонью подбородок.
– Знаешь, Мэл… – задумчиво сказал он наконец. – Мне кажется, ты слишком часто слушал Чарли Паркера…
Они вернулись за стол.
– Ну, Фред, – Мэлс нетерпеливо потер руки. – Теперь главное! Про Америку. Давай с самого начала!
– Про Америку? – Фред тяжело вздохнул. – Я не хотел тебя расстраивать, Мэл, но у меня тоже неприятные новости…
Тот удивленно посмотрел на него.
– Давай выпьем, чувак! Все легче будет, – Фред разлил виски по стаканам.
Мэлс потянулся чокнуться, но Фрэд убрал свой стакан.
– Не чокаясь.
– Что, кто-то умер?
– В определенном смысле… – Фред выпил, встал и прошелся по комнате. – Мэл! – трагически сказал он. – Прими этот удар достойно, как мужчина! Не надо рвать волосы, посыпать голову пеплом, бросаться на стены и примитивно бить посуду!