За пару дней до начала работ позвонил Шагдетов.
– Катерина, – сказал он, поздоровавшись, – можно ли пригласить тебя на обед? Завтра воскресенье, в понедельник нужно ехать на первый объект, а в Подмосковье открылся новый ресторан. Мой друг открыл.
– Тоже адыгская кухня? – спросила Катька, теребя кончик пояса. Лада нашла для нее роскошное лавандовое платье, и она как раз рассматривала его на вешалке в шкафу и подумывала, куда бы надеть.
– Нет, все более традиционно. Однако там очень красивая терраса с видом на реку. Примешь мое приглашение? Если тебе нельзя, то скажи. Я слыхал, у тебя есть парень, почти муж.
– Объелся груш, – сказала Катька. – Нет никого.
– Не буду врать, что огорчен. Рад, что ты свободна. Поедешь со мной?
– Да.
– Тогда я заберу тебя завтра в двенадцать.
Лавандовое платье село как влитое, и к двенадцати часам следующего дня Катька была словно картинка. Девушка тщательно уложила волосы и накрасила глаза так, как велела Лада. Все равно нужно тренироваться: теперь предстоит постоянно крутиться на публике, хотя бы некоторое время, пока не закончится проект.
Коты провожали хозяйку до двери; повинуясь странному чувству, Катька наклонилась и минуты две наглаживала толстые спинки.
– Не переживайте так, пираты. Я скоро вернусь, вечером вместе съедим ведерко мороженого. Как вам перспектива?
Коты перспективу категорически одобрили.
Дамир приехал на спортивной машине, низкой, хищной, словно барракуда. Катька усмехнулась: ну еще бы, горячий кавказский парень – на чем он еще может ездить? Не на семейном же «Ниссане»! Дамир вышел из машины, открыл Катьке дверцу и помог умоститься внутри; к счастью, каблуки она надела невысокие, поэтому навернуться опасности не было.
– Как ты на ней гоняешь в московских пробках?
– А я в московских пробках и не гоняю, она для загородных поездок. Вот выберемся за МКАД, тогда и узнаешь, на что способна эта красавица.
– Не сомневаюсь, на многое.
По дороге говорили мало. Дамир был сосредоточен на вождении, а Катька смотрела в окно и размышляла о том, как быстро иногда могут познакомиться или раззнакомиться люди. Отношения текут и меняют форму, словно облака. Как к этому привыкнуть? Дед постоянно твердил об изменчивости мира, считая, что прогибает его под себя, и Катьке безумно хотелось бы тоже этому научиться, ведь у деда, кажется, получалось… И вот этот Дамир – восточный человек. Черкес. Когда-то его семья жила только в горах, но теперь отец – известный московский хирург, а сам Дамир владеет сетью ресторанов и говорит по-русски очень чисто… Как все смешивается, как тянутся друг к другу нити! Еще несколько недель назад Катька понятия не имела о существовании Шагдетова, а теперь едет с ним в спортивной машине в абсолютно непонятное будущее. Это ведь не просто обед в ресторане, они оба это прекрасно понимают, уж Дамир так точно. Если Валентин Петрович прав, что Катька ему действительно понравилась, может, еще не поздно по-быстрому изрисовать эти девять стен и сбежать на Северный полюс? Там все понятно: вот снег, вот лед, вот полярная ночь, сиди себе в сторожке и горя не знай.
Но сбежать – это трусость. Если так пугаться новизны, можно всю жизнь просидеть в скорлупе, не двигаясь, скорчившись и глотая депрессанты один за другим.
Катька понимала, что это не для нее.
Глава 14
Ресторан и вправду оказался роскошным: Дамиру отвели лучший столик с видом на реку, холмы за ней и россыпь коттеджей у синевато-зеленой кромки леса. Здесь было все, что нужно, и практически нереально, как в кино. Белые скатерти – тот самый снег с Северного полюса и в подметки им не годился! – широкие занавеси, полотнища бежевого шелка, сияющие, как на приеме у английской королевы, столовые приборы… И крохотные чашечки кофе на один глоток, но горький, черный, как Катька любила, и официант в белых перчатках, и меню в кожаном переплете, и – самое интригующее, самое неизвестное! – человек напротив.
Кухня здесь оказалась европейская, поэтому Катька не мудрствуя лукаво заказала себе стейк и удостоилась одобрительного взгляда Дамира.
– Ты не ешь, словно птичка, это хорошо. Не люблю, когда женщины морят себя новомодными диетами.
– Морить себя я не готова, – согласилась Катька. – Хотя мне кажется, что после обеда в твоем ресторане я до сих пор есть не хочу.
– Это хороший комплимент. – Дамир откинулся на спинку кресла, расслабленно положив ладони на стол. У Катьки немедленно зазудело вдохновение. Ей захотелось изобразить Дамира вот такого – еще не сытого, но уже довольного хищника; что-то было в его позе первобытное и такое настоящее, что у Катьки, образно говоря, шерсть дыбом встала на загривке.
– Как по-твоему, это хороший ресторан?
– Пока не знаю… – Дамир пожал плечами. – Подача радует, интерьер прекрасный, вид отличный, а еду я сегодня попробую в первый раз. Я, к сожалению, не смог присутствовать на открытии, но обещал другу, что обязательно загляну, и не один.
– Каково это вообще – быть владельцем ресторана? И не одного, а сразу нескольких.
– Дело непростое, но простые меня не привлекали никогда, – усмехнулся Дамир и посмотрел на нее так, что Катька всей шкурой ощутила: это он сейчас не только и не столько о ресторанном деле. – Я начинал с обычного кафе. Родители вначале не сильно одобряли эту мою идею: ресторанный бизнес довольно сложен, и здесь нужны крепкие нервы. Пока получишь все разрешения, пока создашь бренд, пока накормишь гостей, прикормишь Санэпидемнадзор… это все не сразу делается.
– Москва не сразу строилась! – напела Катька.
– Верно, чего только у нас не бывало, не первый же год работаем… Но вначале, знаешь, это было задорно и очень тяжело. Я работал иногда по двадцать часов в сутки, но ни минуты не чувствовал себя несчастливым, наоборот: только в том, что я делал, и было счастье. Родители после смирились, когда увидели, что я действительно это люблю и, кроме того, у меня получается.
Звучало самодовольно, но Катька понимала, что он прав.
– То есть ты начинал с кафешки, а дальше…
– Как это обычно делается: сначала кафе, потом поднакопил денег – первый ресторан открыл, потом нашел спонсоров, взял кредит, заработал, отдал кредит… обычное становление бизнеса. Многие после того, как дело налажено, отпускают его и просто позволяют деньгам приходить, делегируют все обязанности, а сами уезжают на Мальдивы. Но я так не могу: угощение для адыгов – это священно. Как полностью доверить священное совершенно другим людям?
– Понимаю, – протянула Катька. – Сложности с делегированием.
– Еще какие. Мои управляющие не знают, молиться на меня или проклинать: молиться нужно, потому что я плачу им отличные зарплаты, а проклинать… Они никогда не знают, когда я загляну к ним в следующий раз. Может, в семь утра, когда продукты еще подвозят, а может, под закрытие – посмотреть, как они справляются с припозднившимися гостями. И у меня всегда было много идей.
– Например?
– Например, возьмем ресторан мой один – реальная история! – Дамир приподнял ладонь, будто поклялся. – Он находится недалеко от Третьего транспортного кольца, там рядышком много офисных зданий, а также учебное заведение, колледж какой-то. Готовят там то ли будущих бизнесменов, то ли стоматологов, я не слишком вникал. И вот приходит ко мне управляющий и говорит: «Дамир Кирмитович, нам обязательно нужно ввести в меню бургеры, картошку фри и пельмени». Я смотрю на него, как пастух на нерадивую овцу, и спрашиваю: «Георгий, за что же вы не любите наш ресторан? Почему в месте, где подаются блюда адыгской кухни, должны появиться бургеры и пельмени? Разве у нас маленькое меню и недостаточно альтернатив?» На что он мне отвечает: «Понимаете ли, шеф, каждый день заглядывают к нам студенты и так хотят эти бургеры, так хотят, что я уже устал им отказывать». Я говорю: «Бизнес-ланч предлагай». А управляющий мне: «Да какой бизнес-ланч, их интересует эта булка и картошка фри!»
– И как? – заинтересованно спросила Катька. – Кто победил?
– Дружба, – ответил Дамир без улыбки. – Мы сделали адыгский вариант бургера. Вроде то же самое – хлеб, мясо, овощи, – но по нашим рецептам и в нашем вкусе. От студентов отбоя нет.
– А что еще с тобой приключалось?
– Да чего только не приключалось. Какое- то время держал один «Дефтер» на «Марксистской», в историческом здании восемнадцатого века. Само здание попадало под юрисдикцию Москомнаследия – это организация, следящая за памятниками. Нам нельзя было делать там ремонт, какой мы хотим, не было возможности сделать нормальную вывеску… В итоге за долги перед городом здание ушло от арендаторов, у которых мы снимали помещение, обратно к городу. Пришлось съезжать. Пока мы там были, случалось смешное и грустное одновременно: рядом стоял дом, где жили родственники фээсбэшников, и к нам за один только вечер приехали пять раз полицейские измерять уровень шума. Какая-то бабушка из дома жаловалась, что мы ей мешаем, хотя у нас даже гостей не было на тот момент. В итоге после третьего вызова полицейские остались у нас пить кофе и два вызова приняли, находясь непосредственно у нас в заведении. Да и другое происходило. Внеплановые контрольные закупки алкоголя несовершеннолетними лицами, накрашенными так, что не разберешь, сколько им лет на самом деле. Продал, не проверив, не спросив паспорт, – штраф тебе. Классический рэкет – он до сих пор есть, не удивляйся так, Катерина. Приходили депутаты, которые хотят есть бесплатно и водить в ресторан друзей, тоже бесплатно. Пьяный шеф-повар, который ведет себя неприлично.
– Насколько неприлично? – завороженно спросила Катька. Она слушала Дамира, как Шахерезаду, рассказывающую сказку.
– Порядочно. Закатывал истерики, кричал, что он сейчас так приготовит, что мы обалдеем. Портил продукты, конечно же. Однажды подрался с гостями и персоналом, после этого я его и уволил. Я предпочитаю иметь дело со своими, но поваров-адыгов не так много в Москве, как может показаться. Нанимаю тех, кто профессионал в своем деле и готов работать, а среди шефов много творческих личностей в худшем значении сего выражения. Вот ты творческий человек – в лучшем. – Дамир чуть подался вперед. – А бывает другое. Люди говорят, что они гении и их никто не понимает, что им мало платят, никто не ценит и у них много своих идей авторской кухни, а заставляют пышки лепить. Конечно, в большинстве случаев управляющи