– Надеюсь, ты не собираешься повторять выходку своего ученика? Я знаю, что ты сейчас можешь сказать, но лучше не стоит, – мерзкий пучеглаз в душе явно веселился, к тому же он действительно понял мои чувства и давал возможность ещё немного выесть всем мозгов без «перехода на личности», скажем так, оставляя за скобками всю конкретику, но оставляя у присутствующих отчётливое чувство, что Коноха их всё-таки в чем-то сильно обманула, для чего и слишком пытался делать вид, что понижает голос.
– Да молчу я, молчу, – отвечаю ему в тон, отворачиваясь от Хинаты. – Но видят Ками, эта деревня делает всё, чтобы усложнить мне задачу оставаться в рамках приличия.
Как и ожидалось, наш разговор тут же привлёк внимание кучи ребят с излишне большими ушами, но как-то на него отреагировать они не успели, так как из динамиков раздался властный голос главного экзаменатора:
– Время вышло. Всем отложить свои тесты. Начинается вторая часть письменного этапа, – генины на экранах тут же зашевелились, обращаясь в слух, да и их наставники переключили внимание с разборок на слова Ибики. Последний, к слову, и не думал давать кому-то время прийти в себя. – Вопрос: ваша команда на задании, и враг вас заметил. Чтобы сбросить «хвост», один член команды остаётся в роли приманки. Кто это сделает? Тот, кто в роли приманки, непременно умрёт. Напишите ответ на обратной стороне листка. Чтобы перейти на следующий этап экзамена, все члены команды должны дать одинаковый ответ. А участник, имя которого напишет вся команда, будет считаться мёртвым и вылетит с экзамена. У вас есть три минуты. Начали, – щелчок – и только что истёкший таймер начинает новый обратный отсчёт.
То же время, Деймос из клана Фуума.
– Ну вот и всё, – расслабленно откидываюсь на спинку сиденья, уже представляя себе, как мой оригинал может прокомментировать такое задание.
– М? – вопросительно хмыкнула моя оранжевоглазая соседка.
– М? – вернул я ей хмык.
– М-м-м… – на меня подозрительно сморщили носик.
– Хм-м? – с заметной хитринкой во взгляде вопросительно вскидываю бровь.
– Хм-м-м-м… – оранжевые глазки начали сверлить меня с укором и скрытой опасностью.
– Хо, – выпускаю на лицо улыбку.
– Ну и ладно! – Фуу резко отвернулась и «обиженно» сцепила руки на груди.
– У меня не очень хорошо с чтением мыслей. Почему на мой вопрос, в какой ресторан пойдём, ты начала хмуриться?
– Ась?! – глазками так хлоп-хлоп.
– Ну ты же предложила сходить куда-нибудь, вот я и поинтересовался «куда», а ты сразу ругаться, – выпускаю на лицо самую обаятельную улыбку из своего арсенала.
– Не правда! Я про вопрос спрашивала! – аж нависла надо мной джинчурики.
– А-а-а… – краем глаза отмечаю, как нас старательно пытаются не слушать. – Ну, случись такая ситуация в реальности, прикрывать отход остался бы я, – пожимаю плечами, предварительно понизив голос, чтобы слышать меня могла только Фуу. – Но это же экзамен в Конохе, а у них на этот счёт своя философия, – на самом деле, не такая уж и своя — жизнь опытного шиноби в любой адекватной деревне стоит намного больше, чем выполнение коммерческого контракта. Наёмники не сражаются до последней капли крови, они сражаются за деньги, а мертвецам деньги не нужны. Другое дело, что в расклад часто вмешиваются личные амбиции, недооценка противника, а то и старые счёты, так что на деле отступают ниндзя далеко не всегда, когда могут. Да и миссии, выполнение которых стоит потерянных жизней, во всём мире принято ставить отдельно от остальных, это миссии особого приоритета, где вариант «отказаться ради жизни товарищей» вообще никак не подразумевается, ибо за такое спасение товарищей тебя твоя же деревня и линчует. На этом-то Коноха и играет, акцентируя внимание на смерти и тем самым вызывая у гостей ложные ассоциации, формально не указывая, что миссия такого рода, но заставляя и без того стрессующих генинов думать именно о ней, что приводит к неверным ответам.
– Ты бы остался умирать? – тоже понизив голос и серьёзно на меня посмотрев, свела бровки девушка.
– Лучше это буду я, чем Кагеро или Сасаме, да и выжить у меня больше шансов, всё-таки реальная жизнь – это не условия задачи на экзамене. Но давай не будем об этом — чувствую, мне и без того влетит по шее, – потираю означенную часть организма, покосившись на таймер в углу аудитории.
– Да уж, ты тут хорошо наговорил, – просияла улыбкой эта оранжевоглазая няшка. После чего распласталась на спинке сидения в точности как я. Или тоже всё сообразила, или решила пока взять пример — внутри она сразу стала очень сосредоточенной, так что, вероятнее всего, активно зашевелила шестерёнками.
Так или иначе, вскоре три минуты истекли, и двери в аудиторию открылись. Фуу так и не решилась ничего написать, хотя под конец и начала слегка покусывать губку в напряжении.
– Я соберу ваши тесты, – объявил зашедший в дверь экзаменатор. – Никуда не уходите, пока ваши тесты проверяются. Тех, кто прошёл, позовут собираться во дворе...
Мужчина прошёл между парт, собирая листы, и удалился. Нервные соискатели звания чунина начали ёрзать и переглядываться, напряжённо ожидая решений. Мы с Фуу тоже переглядывались, но новых разговоров не начинали. Время шло…
– А куда бы ты предложил? – шёпотом спросила у меня девушка, не выдержав груза бездействия.
– М?
– Ну, ты говорил о ресторане, куда бы ты хотел со мной сходить? – и глазищи на пол-лица с океанами предвкушения и любопытства в каждом.
– А какая кухня тебе нравится?
– Я не знаю. Главное, чтобы было вкусно! – заверила девушка.
– Тогда я знаю одно хорошее место. Учитель рассказывал, что там подают замечательную жареную курочку и отличный зелёный чай.
– Обещаешь? – подалась ближе куноичи.
– Что свожу в ресторан и вкусно накормлю? – спрашиваю, не в силах сдержать улыбки, и получаю в ответ решительный кивок. – Обещаю. Даже если придётся тебя украсть, – заговорщически шепчу, склонившись прямо к её ушку.
– Ммм! – Фуу отвернулась к парте, зажмурилась и с силой упёрлась ладошками в колени, буквально затапливая меня водопадом восторженно-счастливых эмоций. Ох, так бы и затискал! И плевать, что у неё грудь маленькая — украду! Как есть украду! Даже если будет верещать и отбиваться.
Чуть позже...
– Эй, чего вы тут делаете?! – возмутился Суйгецу, видя, как из дверей центрального корпуса выходят Исариби и Джуго.
– К тебе тот же вопрос, – сразу помрачнев, ответил рыжий здоровяк.
– Вот не надо! Я был уверен, что на последний вопрос вы напишете «Суйгецу», поэтому из принципа не стал ничего писать! – на всю площадку сообщил водяной.
– Мы знали, что ты так сделаешь, и поэтому тоже ничего не написали. Чистая обратная сторона — тоже одинаковый ответ, – сдержанно просветила Исариби.
– Вы жульничали! Эй, Деймос, они жульничали! Они меня использовали! – и не подумал стесняться зубастый, тут же бросившись взывать к «авторитетам».
– А ты, значит, хотел всех завалить? – вздёрнул я бровь под кучей любопытных взглядов.
– Ну да! Вы всё равно не дадите мне командовать, а я не хочу подчиняться этой тиранке, когда она станет чунином! – в бедную, добрую лапочку Исариби, которая всю жизнь была тише воды ниже травы, нагло ткнули пальцем...
– Кагеро, – коротко дал команду я.
– Э! Недз-я-я-яйн-н-н!!! – сообщил миру восходящий Великий Мечник Звука, когда моя «сестрёнка» молча приложила его молнией.
– А ему не больно? – взволнованно глядя на корчащееся тело, поинтересовалась Фуу, также стоящая рядом с тех пор, как вышла из здания.
– Нет, ему хорошо. Он мазохист.
– Я вас ненавижу, – прокомментировало тело с земли.
– Видишь? Даже язык не заплетается. Он точно в порядке, – просветил я оранжевоокую красавицу.
В собирающейся толпе послышались первые реплики из серии: «эти звуковики — психи, так относиться друг к другу...», и наш водяной этому активно подыгрывал, гениально изображая помирающего лебедя. Кто поумнее, впрочем, больше концентрировали внимание на факте беспрекословного и мгновенного подчинения моим словам. Их взгляды, направленные на нас с Кагеро, я буквально чувствовал кожей. Шикамару, Нейджи, Шино, та привлёкшая моё внимание девочка из Дождя, пара человек из Песка — явно лидеры своих команд… Эмоции тоже соответствовали, тут и понимание уровня навыков Кагеро, позволяющих обходиться без печатей для стихийного преобразования чакры, и напряжение от попытки представить мой уровень сил, раз такая сильная куноичи безусловно принимает меня лидером, и куча всего другого.
– Суйгецу опять выделывался? – нахмурила бровки Сасаме, подходя к нашей компании от дверей академии.
– Я просто решил полежать! Это особая змеиная техника самосовершенствования! Я укрепляю кости земляной чакрой, поняла, да? Это почти так же, как сендзюцу, только круче! – ответило гордое тело с земли. Надо сказать, что даже доверчивая донельзя Фуу на этот раз определённо не поверила, что красноречиво отразилось на её лице, про остальную нашу компанию и вовсе говорить нечего. Разве что «няньки» загорелой джинчурики явно были больше озабочены тем, как бы заставить свою подопечную отлипнуть от меня, чем выходками зубастика.
– Эх… – я помассировал переносицу. – Тебе нравится выставлять нас монстрами, да?
– Да! Все должна знать, какие вы уро!.. Бз-з-зя-а-а-а!!! – помогла ему с завершением мысли Кагеро, к всеобщему нашему удовольствию.
Тем временем из центрального корпуса уже подтянулась почти сотня человек, и даже самым невнимательным начало бросаться в глаза, что среди них есть команды, прошедшие в полном составе, и не просто есть, а их довольно много. Тот хитрец, что дал по зданию сигнал «морзянкой», хорошо постарался с первой частью экзамена, а насчёт второй… достаточно сказать, что я сейчас видел практически все команды Конохи, наблюдаемые тут же утром. Разумеется, какую-то часть внимания мы на себя перетянули, но долго это продолжаться не могло, и случилось закономерное — те гости, которые попались в ловушку последнего вопроса, начали осознавать, что с их «прохождением» не всё так однозначно. Кислости некоторых физиономий позавидовал бы даже лимон. В противовес им, команды, что прошли буквально на халяву, будучи целиком и полностью обязанными чужой идее с сигналом и своей неспособности придумать, кого же выбрать в «жертвы-приманки», встречали свой успех крайне бурно и счастливо. Вплоть до того, что по степени энтузиазма в выражении радости можно было смело проводить градацию уровня сил и компетентности команд. В том смысле, что те, кто чего-то стоил и знал себе цену, реагировали сдержанно, а вот те, кому повышение ни в жизнь не светит, буквально заливались слезами счастья.